На жизнь мы больше не рассчитывали. Начали прощаться со знакомыми, с родными, обнялись, заплакали, но плакать и шептать не разрешают...
Статья, опубликованная в газете КРАСНАЯ ЗВЕЗДА 26 августа 1942 г., среда:
Голос сердца
Второй год ведет Ленинград беспримерную оборону против немцев.
Высокие образцы стойкости, несгибаемого духа и непрекращающейся ни на минуту боевой активности показывают граждане Ленинграда: и бойцы армии, моряки, женщины, дети, — горожане и колхозники.
Пусть эти письма, которыми я располагаю, поведают о людях Ленинграда, города воплощенной стойкости.
Дорогой товарищ! Вчера я получил извещение, что наш сын Анатолий убит.
Великое горе! 'Большая потеря! Остается одно — смерть за смерть, кровь за кровь. К Вам, товарищ комиссар, одна просьба, моя и жены, напишите, найдите для этого необходимое время, напишите, когда это случилось, от какого оружия, куда он был ранен и когда отвезен в Медакадемию и какую — Кировскую или Военно-Морского флота? Когда он умер? Если возможно, узнать, кто был при нем, кто может хоть что-нибудь описать. Мы хотим хоть что-нибудь знать. У нас нет сто фотографии в флотской форме. Если в его вещах есть фотография, очень прошу Вас выслать. Если остались другие мелочи, сохраните. Это нам дорого, как память. Когда представится, Вы нам передадите. Очень прошу Вас, может быть есть какая-нибудь возможность оставить след (надпись) на могиле, чтобы можно было придти когда-нибудь, вспомнить сына и положить цветы на могилу.
Больше писать не могу. Осталось одно утешение—получить от Вас письмо. Уничтожим людоедов, — с Вами встретимся.
Жму крепко Вашу товарищескую руку.
Военврач 2-го ранга ФРИДМАНД.
Здравствуйте, товарищ комиссар! С приветом к Вам краснофлотец Шерстобоев Константин Константинович.
Товарищ комиссар, я в настоящий момент поправился, чувствую себя хорошо и нахожусь в Кронштадте. Если можете сделать, то возьмите меня обратно на корабль, на свой боевой пост, где я получил ранение, и буду в дальнейшем громить врага, не считаясь ни с какими трудностями. Если понадобится, то отдам свою жизнь за наше правое дело.
Товарищ комиссар, если не можете этого сделать, то я останусь здесь и пойду громить врага с суши, и надеюсь, что я доверие оправдаю с честью.
С боевым краснофлотским приветом, ШЕРСТОБОЕВ.
Надеюсь, оправдаю доверие и вернусь на корабль только с победой и желаю всем на корабле успехов в боевой работе. Да здравствует наш гордый Ленинград. «Жизни немцам дали» и еще как дадим!
...Дорогой товарищ. Я хотя последний малограмотный, но решил написать и прошу прочесть это письмо. Я нахожусь в госпитале и мне приходится слушать из Радио про город Ленинград. Как только заслышим, кричат «будут передавать», и тут сразу какая бы боль ни была, то забываешь ее. Все сразу кричат «тише, про наших передают». Каждому в сердце не влезешь, когда говорит Радио, но по тишине видно, как слушают, и это подымает дух всех бойцов, пострадавших от несчастного паразита Гитлера.
Признаюсь чистосердечно, когда слышу наш Ленинград, то мне oxoтa только бы скорее выйти из госпиталя и помогать чем быстрее разгромить врагов.
Я сам ленинградский, из деревни Софаевка, а жена и дочь живут в Ленинграде, на Большой Подъяческой. Так что город наш и вечно будет нашим. Старший сержант ПРОКОФЬЕВ.
Всем друзьям корабля, всем шлю большому привету с фронта! Это письмо Ерупкину, Черному, Петровичу, Кулагину и Ивану. Спешу сообщить, что я пока жив. Живу пока ничего, действую. Ну, о судьбе думать нечего. Мы ведь посланы на фронт. Ходили в атаку и лежали в обороне и опять ходили в атаку.
Друзей потерял — Герасева и Косарева. Не знаю, что с ними, но говорят, что Герасев убит, а Григория Косарева взяли в плен. Но я этому не верю и не поверю никогда. А не верю потому, что у нас был у троих уговор — в случае придется, ни в воем случае не сдаваться, погибнуть советским моряком и преданным советской Родине. И я уверен, что его не взяли, а он погиб, как погибает советский гражданин. Вот что я и мог вам сообщить. А Даня Пуговкин, Козлов и Малышев легли в первой атаке. Жизни отдали с сознанием, что тут Ленинград.
Теперь—как вы живете и как наш корабль? О нем сердце болит у всех оставшихся. Напишите, что с ним? Что новенького там на корабле?
Коля, если есть мои письма на корабле, то вышли мне. Передай привет комиссару от всех ребят. Я давно не получал писем и не знаю, что там дома, а Оксенов живет рядом, может что слыхал?
Ну, до свиданья, друзья и все остальные. Вы не беспокойтесь, где мы — немец не пройдет. С приветом Сергей ВОРОБЬЕВ.
Дорогой отец, как мы стосковались по тебе! Ты не знаешь еще, какое несчастье и горе было вокруг нас. Нашу деревню немцы взяли было и все это время, пока они, проклятые, были здесь, мы чувствовали себя рабами, как на каторге. Все нам было дико. Работать они нас заставляли с утра до ночи, без всякой еды. Вещи отобрали. Всех овец, свиней, кур, всё-всё порезали, пoдлюги, и сожрали, для детей даже кружки молока не оставили. Вшивые черти, свoлочи, что они только думают, ведь все равно им придет капут!..
Папа! А что с народом нашим эта зараза творила!.. Нашего дядю Мишу, твоего брата, ты уже не застанешь в живых. Его змеи-гитлеровцы повесили за то, что он указал раненому красноармейцу дорогу к нашим. Бедный дядя Миша, мы его никак не можем забыть, он долго голый висел на вожжах у Татьяниного дома, где вы часто собирались на собрание...
Коле и Мане, нашим дорогим братишке и сестренке, не передавай привета, их разорвало на минах, которые немцы расставили вокруг деревни.
Красная Армия спасла нас. Теперь мы свободно вздохнули.
Ну, целуем тебя, ждем скорее домой, только ты возвращайся с полной победой, когда уничтожите всех немецких вшивых чертей. Твоя дочь ЛИДА.
Дорогой дядя!.. Вот явились немцы и под конвоем нас вывели из горелой избы и повели в неизвестном направлении. На жизнь мы больше не рассчитывали. Начали прощаться со знакомыми, с родными, обнялись, заплакали, но плакать и шептать не разрешают немецкие бандиты, как закричали: «Рус, тише, тише, стрелять буду!»
Милый дяди! Схватились мы друг за друга, стиснули зубы и ожидали смерти. Через несколько минут скомандовали «Рус, айда!» и привели всех старых и малых, больных и здоровых в наш сарай. Затем привели к нам в сарай лошадей, коров, овец нашего поселка. Ожидаем смерти. Но какой смерти? — неизвестно. То ли стрелять будут, то ли жечь. Малые дети пищат, а кровожадные звери, т. е. патрули, постукивают прикладом: «Тише, стрелять буду!»
Стало светать, выгнали нас из сарая... Что будет? Все равно умирать или на немцев работать и тоже погибнуть. Мы сбежали... Несколько человек были ранены. И вот мы у своих.
Мы снова живем по-старому и по-хорошему. Начали организовывать колхозное строительство, несмотря на то, что кровожадный изверг засел близко, но ему не удастся нам помешать, будем надеяться! A пока до свиданья. Жду ответа, если живы. МАРУСЯ.
Командиру части. Согласно Вашего сообщения, мой племянник и воспитанник, боец Андрианинков Виктор Степанович, проявил геройство и мужество, будучи верен присяге, и убит в боях за Ленинград. Эта жертва уже четвертая в моей семье. Я осталась одна с десятилетним сыном, который тоже хочет быть моряком и носить только морскую форму. Тяжелое у нас время, но надо крепиться и победить врага. К. АНДРИАНИНИОВА.
Ни Германии, ни всем ее наймитам, ни танкам, ни террору не сломить таких людей, никогда не сломить.
России не быть покоренной!
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "Красная звезда" за 1942 год. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.
