Не будучи «ребенками-индиго», наше поколение, поколение русских, не маргиналов и не элитных, и через дедушек-бабушек, и через родителей, и сами по себе, ощущало некие подземные толчки в днище корабля нашей государственности, внешне такого совершенного, примерно с середины 1970-х.
Тогда и зародилась тревога, порой приводившая в гнетущее состояние. Будто в твоем доме орудует кто-то недобрый и невидимый. Орудует упорно, с конечной целью этот дом разрушить, погубить всё, что тебе дорого, и всех, кто тебе дорог.
Уже в 70-е «кроты» «пятой колонны» минировали страну. Их «червоточины» обнаруживались то там, то сям на теле державы во время наших практик.
Реальная жизнь русской глубинки, сведения о подпольных цехах в республиках Закавказья, сытая жизнь окраин Союза за счет Нечерноземья, - всё это не складывалось в цельную картину, но вызывало некое тревожное чувство.
В сочетании с чтением «самиздата» это чувство обострялось.
Но – интересное дело! – «самиздат» нам попадался какой-то однобокий. Русские в основном представали «оккупантами». Тот же «Посев» из номера в номер скулил о «бедных» прибалтах, чеченцах, «украинцах» и грузинах.
Позднее стало понятно, что андроповское ведомство, затеяв «перестройку», делало ставку на национальный вопрос, готовя в сознании нацменов мысль о тотальной и вечной виновности русских во всех бедах, создавая идеологическую базу для будущих «народных фронтов».
Характерное для того времени «подпольное» (моё) четверостишие:
Как тревожно в этом мире! –
Всё подспудно рушится.
Только пикни – и в Сибири
Иль в психдоме мучайся!
В среде диссидентствующего почти открыто журфака МГУ, на первый «призыв» международного отделения (1975 год) аз, к тому времени по определению малогрешный, безродный немосквич, попал безо всякого блата и тем более денег, что нынче представляется сказкой, - так вот, в этой среде язвы позднего СССР увиделись гораздо более значимыми, нежели из-за стен подмосковного военного городка, пусть даже признанного лучшим в Союзе на то время.
Ещё бы! Ведь мои новые товарищи были ой как непросты. Дети генералов КГБ и Генштаба, видных писателей и редакторов крупнейших советских изданий, от «Известий» до «Крокодила». Были и внуки легендарных людей советской эпохи.
Что интересно, среди них не было явных пижонов, или, по терминологии 60-х, «стиляг», этой гидропоники прозападного антисоветизма.
О них прекрасно написал мой покойный старший друг Борис Диденко (1943-2014) в статье «Стиляги и СССР»:
«Они, пыша жгучей ненавистью к «этой» стране и смердя густым перегаром от качественных в ту пору отечественных крепких портвейнов…, всплыли на поверхность лишь после убийства Сталина. Появились они в виде т.н. «стиляг». Запад (а там тоже в молодёжной среде творилось подобное же «рокиндрольное» безумство одичания) тогда получил возможность более свободно осуществлять своё тлетворное, одурманивающее воздействие на советских людей, и самые нестойкие элементы быстро ему поддались… Стиляги-то и составили затем костяк будущих перестройщиков - предателей страны и врагов советского народа…
Ныне в большом ходу беспардонное использование различных советских названий и различные «расшифровки» тогдашних прежних аббревиатур. Все эти «МК», «КП», С.С.С.Р. (Слухи. Сенсации. Сплетни. Расследования.) и т.п. Эдакая смесь хамской издёвки и извращённой ностальгии по - всё же светлому - прошлому. Можно предложить ещё одну, но уже вполне серьёзно и как нельзя больше к месту: СССР — Стиляги Сдали Страну Ротшильдам…»
На сугубо идеологическом факультете сразу бросилась в глаза некая двойная игра. Даже преподаватели научного коммунизма и истории КПСС, излагая материал, как бы подмигивали нам, студентам, призывая относиться к лекциям как к пустой догме.
Потому уже в перестройку готовность к мимикрии не удивляла. Секретарь парткома факультета оказался в США, где читал (может, и читает еще) чуть ли не антисоветские лекции.
С другой стороны, в конце 80-х на мощном патриотическом камлании в Доме Союзов встречаю бывшую «комсомольскую богиню» журфака Акелину, и она меня сурово отчитывает: «Ты почему не воцерковлённый?» Ровно тем же грозным тоном, каким несколько лет назад корила за недостаточную лояльность к коммунистической партии.
Поражало и то, что в сетке предметов не было русской истории.
Только семестр выделялся на курс древнерусской литературы. Зато «Илиаду» с «Одиссеей» пережевывали целый год в ущерб даже Риму.
А ведь, как говорит профессор Столешников, история - это социальный эквивалент памяти! И если она стёрта, то общество погружается в маразм.
Декан ездит в США, где встречается с Киссинджером, русской истории нет, преподаватели явно неискренни. Солженицын в «самиздате» ходит по рукам свободно; любимые поэты – прозападные окуджавы-вознесенские; у костра на «картошке» чуть не хором поётся «Иисус Христос – суперзвезда».
И к чему же нас готовят? – думали мы, провинциалы, львиной долей русские, бродя по коридорам общаги на Мичуринском.
И вместе, и поодиночке приходили к однозначному выводу: «Что-то здесь не так!.. Да всё не так!»
Русью, Россией здесь и не пахло.
Но мы инстинктивно, упорно, как прущая на нерест рыба, брались за русскую тему – даже наше «элитное» международное отделение остро ощущало её, русской темы, практически демонстративное отсутствие.
Для меня-то она вообще была основной мотивацией и нашего здесь пребывания, и дальнейшей деятельности.
И мы уезжали на практику в глубинку, делали учебные фильмы на темы русской истории, находили по всей стране честных рассказчиков – её, истории, деятельных участников и свидетелей.
И не случайно из нашего отделения в «33 мужика» вышли такие люди, как видный православный публицист Леонид Болотин, бывший впоследствии секретарем о. Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского; протоиерей Михаил Ходанов, автор множества патриотических книг и действ; писатель и издатель Сергей Марков, совершенно прорусский; тонкий художник-фотограф Александр Викторов, ушедший раньше всех, 35 лет. Наконец, автор могучих, можно сказать, фундаменталистских, православных текстов Николай Козлов – тоже наш.
Много позже прочитал «Татьянин день» Ивана Шмелёва, которого, как эмигранта, в программе журфака не было и быть не могло. Как оказалось, это «обезвоженность», отсутствие живой воды русской истории в МГУ – явление давнее. И характерное для либерально-иудейской власти, ещё до революции захватившей гуманитарное образование.
Вот что писал Иван Шмелёв, претендовавший на Нобелевскую премию вместе с Буниным:
«Стены Московского университета, дом Татьяны — остался в Москве, на Моховой, быть может даже и не Моховой теперь... а св. Татьяна, — сорвана, вырвана, выдрана, и ниша ее пуста. <...>
Да почему же так вышло?! <...>
Русская мысль и русская наука всегда устремлялись в дали. И часто не замечали, не ценили ближайшего. А ближайшее было - сама Россия, увязанная жилами всего народа, чудесной его историей. Мы слишком всегда хотели... Европы! в Европу — поверх России. В Европу далей. Мы слишком были нетерпеливы. Мы проглядели многое. Мы знали Европу больше, чем Россию, чем сама знает себя Европа. Мы пробежали мимо Кремля, мы наскоро проглядели национальное, не ухватив с корнями, легкодушно отдали прошлому и... докатились до интернационала. И потеряли свою «Татьяну».
Вспомните вы университеты... Кто захватывал молодежь? Тот, кто уводил ее к далям, и чуждым, и неизвестным; кто иногда обрывал молодые корни, углублявшиеся в родную почву. Кто легко завоевывал родные души? Те, кто был предельный и запредельный. Вспомните молодые годы. Я не назову их имена, — пусть носители их почивают или пребывают с миром. Но многие ли из них могут сказать, что они учили любить Россию, не народ — Россию, не трудовую, классовую Россию, а Родину — Россию, ее прошлое, настоящее и будущее, огромное и таинственное, нечто мистическое, Россию, как выразительницу нашего эго, общерусского, - Душу нашу? Я таких не помню. Разве Ключевский только... Да, он умел выпукло показать наше, душу России нашей, и его талант, его крепкое чувство русского освежали молодые сердца, быть может уже предчувствовавшие, что она скоро утратится. Россия наша. <...>
Молодежи выкалывали глаз правый, а на левый надевали очки, большей частью розовые. Стряпали по облюбованному лекалу…»
Нельзя сказать, что все преподаватели, готовившие будущих властителей (потрошителей?) мозгов были сплошь и рядом «агентами госдепа». Да, преподавал Юровский, прямой потомок «того самого», старый недобрый чекист Мишурис…
Но сквозь чисто масонские программы напористо пробивались профессор А.Западов, блистательный журналист-международник Спартак Иванович Беглов, заведующий кафедрой телевидения Георгий Кузнецов.
Но уже остро чувствовалось, что в стране идёт ожесточённая глобальная «схватка бульдогов под ковром» между, условно говоря, сталинским, если угодно, русско-имперским началом с одной стороны, и троцкистским, началом иудо-либеральным, с другой.
3.
«США должны где-нибудь в мире сделать какой-нибудь акт, чтобы продемонстрировать, что они Мировая Держава – Империя, а не так что ни рыба ни мясо!» - писал в апреле 1975 года Генри Киссинджер, с которым зачем-то встречался наш уважаемый декан Ясен Засурский.
Мы уже тогда знали, что в стране активно действует «пятая колонна», имеющая покровительство на самом верху. В первую очередь это саяним - добровольные помощники Моссад против своей страны проживания.
В октябре 2018 года один крымский иудей слил занятную информацию.
Он зашел в местную синагогу (с Моссад только так и можно связаться), и предложил, чтобы израильская разведка устанавливала бы опеку над молодыми российскими евреями, поступающими в вузы с оборонным уклоном. И рассказал это на примере одного, которого он знает, молодого еврея, курируемого Моссадом, который работает на атомной электростанции в Иране - в Бушере!
Но ему отказали в сотрудничестве. Ибо - а) много запросил, и б) не знает, наивный, что система давным-давно отработана.
Аж с 1957 года!
А насчёт Бушера – так сам глава Росатома Кириенко/Израитель уже 20 лет якобы «строит» атомную электростанцию в том самом иранском Бушере!
А «глаз в треугольнике» является «торговой маркой» самого Росатома.
Всё настолько очевидно, что и комментировать нечего.
Крымчанин «не догоняет», как выражается нынче молодёжь.
Сталинский лозунг «Кадры решают всё» в Израиле учли ещё при жизни вождя: специальная разведка «Натив», предназначенная для работы исключительно против СССР, была создана ещё в 1951 году!
С того времени были подготовлены сотни тысяч, если не миллионы «саяним». И правы те, кто утверждает, что не «СССР развалился», а «СССР развалили».
О масштабах долгосрочной акции стало ясно в 1972 году, когда Брежнев под давлением супруги Виктории Гольдберг разрешил эмиграцию в Израиль, причем без компенсации за получение высшего образования.
Евреи валили в США и Израиль, прихватывая с собой всё, начиная от собраний сочинений Пушкина до военных секретов!
Из мединститутов, например, хлынуло до половины всех студентов-евреев.
Надо полагать, вторая половина сложа руки не сидела.
Бесконечную совокупную радость по этому поводу выразил в своем программном выступлении израильский премьер Иегуда Ольмерт осенью 2007 года.
Речь была посвящена 40-летию начала демонтажа СССР:
«Операция по открытию запертых ворот СССР доказала, что ничто не может устоять перед мощью нашего единства. Все, что нам нужно сделать сейчас - это направить громадную силу, заложенную в еврейском народе, в будущее - для достижения важных и не менее достойных, чем свободная репатриация в Израиль, целей, и бороться за них так же непримиримо. Это не пустое бахвальство».
«Советский режим не смог устоять перед мужественными евреями, борющимися за свое основное право - жить в стране своих предков», - подчеркнул премьер, напомнив, что советских евреев вдохновила «великая победа» Израиля в войне 1967 года против арабских стран.
Стоит напомнить, что патентованный еврей «Володя Соловьев» открыто заявляет, что русские в России – народ пришлый. Так что «страной своих предков» эти ребята считают не только Израиль.
Поясняет осведомлённый проф. А.Столешников: «А кто такие «прорабы перестройки»? Горбачёв, Ельцин, Александр Яковлев и другие? Так это и есть саяним! Их ещё в конце 1950-х годов, при Хрущёве, послали на Запад «на переподготовку»! Вы представляете!? Разгар «холодной» идеологической войны, США рекламируют атомную войну против СССР, а Политбюро посылает молодых коммунистов на политучёбу на Запад! Абсурд? Нет. Потому что после смерти Сталина все эти еврейские саяним вышли из тюрем и стали руководить страной, поведя её к гибели! Сталин гнобил именно их! Сталин отнюдь не убивал советских гоев, как это сейчас выворачивают евреи. Сталин ликвидировал сионистов, за это они его и ненавидят…»
По некоторым данным, самым первым саяним послевоенного времени, подготовленным ещё в 1940-е годы, был скромный серый кардинал Андрей Андреевич Громыко, рождённый в черте оседлости.
Судя по всему, он и был руководителем тайной сионистской фракции в Политбюро.
Его завербовал в Нью-Йорке сам Бернард Барух, советник четырёх американских президентов, мечтавший взять под контроль США все ядерное оружие в мире, чему воспрепятствовал опять же Сталин.
Та же фракция поставила саянима Андропова руководителем КГБ, который и обеспечил дальнейшее устранение всего руководства СССР, не пресмыкавшееся пред Сионом. Об этом сегодня подробно говорят Андрей Фурсов, Евгений Спицын, Александр Колпакиди и другие исследователи.
А Моссад получает всё именно «за бесплатно», и уже давным-давно - с начала 1950-х годов, и развал СССР - это их – саяним - дело! И все эти гайдары, чубайсы, кудрины, набиулины, киренко/израители, улюкаевы, - вот они: https://cont.ws/@kgb/436173: «Улюкаев, Чубайс, Авен, Кагаловский, Шохин проходили стажировку в Австрии по программе Госдепа США»…
4.
Умиляясь факультетскими товарищами, я наивно надеялся, что вот-де наше-то поколение, выйдя на простор, наведет порядок в стране, то есть подправит перекосы несправедливости, не столь существенные, но досадные.
Мы готовили себя к творческой созидательной жизни, и не стеснялись быть идеалистами. Потому, кстати, и отказались в большинстве своем от сотрудничества с КГБ – чтобы не сковывать именно творческий потенциал.
Да и относительно КГБ возникали смутные сомнения. Вплоть до вопроса, на кого в конечном итоге сия почтенная организация работает – на страну или на её подтачивание?
Как оказалось, совсем рядом были ровесники – сугубые прагматики, одержимые противоположными целями.
Вот знаменательные данные Олега Греченевского - сетевого публициста, который специализируется на теме спецслужб.
Он показывает, что весь проект «молодых реформаторов Чубайса-Гайдара» был проектом одного из отделов в КГБ.
Чубайс, в 1977 году закончивший Ленинградский Инженерно-Экономический Институт (ЛИЭИ), создавал свой непрерывно растущий кружок, затем так называемый Совет Молодых Учёных, под «крышей» КГБ.
Уже в 1983 году эту молодежь привлекли к составлению правительственных документов секретной «комиссии Политбюро»!
Проект «Экономическая Реформа» курировала внешняя разведка КГБ и лично товарищ Андропов. Основное ядро «кружка Чубайса», кроме него самого, составили Глазков, Ярмагаев, C.Васильев, М.Дмитриев, С.Игнатьев.
В 1986 году к кружку Чубайса примкнула московская группа Гайдара. Два чекистских змеюшника слились в единую команду, состоящую уже из 30 рептилоидов.
Это произошло в пансионате ЛИЭИ под Сестрорецком с символическим названием «Змеиная Горка».
Затем, в 1987-м – первые в стране московский и ленинградский клубы «Перестройка», созданные, естественно, для борьбы за демократию (в столице – прямо в одном здании с центром внешней разведки КГБ по проекту «Экономическая реформа»).
Организационным дополнением стал закрытый клуб «Синтез», из которого вышли (выползли?) Львин, Илларионов, Маневич, Миллер, Кох…
Подрывники страны были подготовлены, чтобы начать её крушить.
Общий итог по чекистскому проекту «Экономическая Реформа» такой: всего попали в разное время в правительство 32 человека: 8 вице-премьеров, 10 министров, 14 заместителей министра…
В свое время первый заместитель ГРУ Генштаба МО генерал Юрий Александрович Гусев востребовал и заполучил от тогдашнего главы Министерства безопасности Виктора Павловича Баранникова список сексотов советского периода 5-го главного управления КГБ, сделавших свою воровскую карьеру уже при Ельцине, - всего 2200 имен.
В нём есть имена воротил крупнейших финансовых структур, видных парламентариев, дипломатов, руководителей СМИ, политиков, журналистов.
1 декабря 1992 г. на 74-м км МКАД генерал Гусев погиб в подстроенной автокатастрофе.
Утром 20 июля 95-го Виктор Павлович Баранников получил по почте пакет с газетой, в которой рассказывалось об октябре 93-го.
Баранников сказал жене: «Смотри, меня начинают реабилитировать». И тут же умер. Официальное заключение: инфаркт.
На самом деле 54-летний генерал скончался, подержав в руках газету, пропитанную тем же ядом, каким был обрызган и руль автомобиля Гусева...
Об этом писал еще 20 лет назад ветеран ВОВ, подполковник военной разведки Виктор Герасимов (газета «Потаённое» №4 (7), 1997 г.).
Более подробно эта тема раскрыта в книге Романа Перина «Руна Жизни».
Итак, 2200 стукачей КГБ разместились в авангарде «перестройки».
«Именно сотрудники спецслужб СССР, - констатирует исследователь Андрей Тюняев, - получили от туши убитого ими СССР самые крупные куски, а предприятия Рокфеллеров, Ротшильдов и Романовых - полную свободу действий на ранее не особо дружелюбной для них территории. Я не говорю «враждебной», потому что советский режим был также установлен искусственно – всё теми же Ротшильдами под управлением всё тех же Романовых».
Помните фильм «Смерть негодяя» с Аленом Делоном и Орнеллой Мути?
Там куча трупов из-за списка куда менее значимого…
5.
Как со временем выяснилось, журфак, конечно, в целом был заточен на подготовку либеральных кадров.
Выпускницы нашего курса – Аня Политковская и Женя Альбац (признана в РФ иноагентом - Ред.) вскоре стали Валькириями «перестроечной» журналистики. А из «ЗЗ-х» международников даже явилось «золотое перо» Лужкова, извращенец международного масштаба. И еще – сын генерала КГБ, который вел обличительные передачи прямо от входа в знаменитое здание на Лубянке, что было совсем уж смешно и противно.
Но из песни слов не выкинешь, и идеализировать ничего не стоит – ни Сталина, ни журфак, ни СССР…
Самой судьбоносной для будущего стала встреча с Валерием Емельяновым. Он провёл два семинара по 8 часов для четверых студентов-арабистов, к которым примкнул и я. Его информация потрясла. Вскоре она воплотилась в изданную сначала в Сирии, а потом во Франции книгу «Десионизация».
Емельянов отнёс один рюкзак на Старую площадь, другой – на Лубянку, третий – в МИД. После чего его жена погибла при невыясненных обстоятельствах, а его самого заперли в «психушку», из которой его вытащил знаменитый хирург Федор Углов.
История тёмная, как и многие истории, связанные с «патриотией»…
Так что всё заваривалось быстро и круто.
И ко времени нашего выпуска в «олимпийском» 1980 году чуткие ноздри аналитиков уже улавливали, что в стране происходит неладное.
Странная и шокирующая смерть Высоцкого эту смутную тревогу усилила.
«Возлюбившая» меня преподавательница, дочь замминистра нефтяной промышленности при Хрущеве, друга председателя Госплана СССР, по некоторым сведениям, крупного масона Байбакова, опекая ретивого выпускника, поспособствовала тому, что первым местом работы после факультета стала «гебешная» контора в Большом Харитоньевском: журнал Общества по связям с соотечественниками за рубежом «Отчизна» и газета «Голос Родины».
Возглавлял Общество почтенный академик Игорь Васильевич Петрянов-Соколов, личность легендарная.
Участник «атомного проекта», друг Сахарова, в отличие от него, не ставший подкаблучником и гордившийся тем, что считает себя русским националистом. Один из основателей ВООПиК – организации базовой для русского движения начиная с 1960-х.
Помню заседания общества под председательством величавого мэтра, где впервые увидел Илью Глазунова, Михаила Лобанова, Валерия Ганичева, Владимира Солоухина, - титанов русского национального движения.
Вспоминаются и Михаил Ножкин, и Раймонд Паулс, и Людмила Гурченко…
Но тревога не покидала.
Командировки по стране, откровения героев очерков и интервью, разговоры с компетентными людьми, включая совестливых отцов-«шишек» некоторых однокурсников, полузакрытые брифинги для сотрудников редакции, - всё это усиливало предчувствие, что страна гниёт изнутри, и перемены неизбежны.
Но кто, и, главное, куда поведёт страну, - было неясно.
Два течения сталкивались под днищем государственного корабля. Оба набирали силу. Традиция и антитрадиция, возможность свободного выбора и вероятность нового тоталитаризма.
Как крайние возможности дальнейшего -автаркия или «залегание» под Запад.
В этой ситуации инстинкт подсказывал, что, пока существует такая «непонятка», нельзя выбирать определенную нишу. И я лихорадочно менял места работы, уже фиксируя написанное для «официоза» и написанное «в стол».
Главный редактор Олег Куприн предложил написать диссертацию на тему об эффективности пропаганды советского образа жизни, но рука уже не поднялась, - уж больно дубовой и очевидно, даже демонстративно лживой была та пропаганда.
А тут ещё грандиозное движение КСП (клубы самодеятельной песни).
Гимном – окуджавская песня «Поднявший меч на наш союз».
Тысячи сверстников на специальных (!) электричках выезжают в лес, ставят палатки, сколачивают сцены и поют, что хотят. Свободно выходит открыто диссидентский журнал «Менестрель».
В обнимку с главой движения Игорем Каримовым – сам Евтушенко, автор стихов о Сталине и поэмы о Ленине, имевший дома, как оказалось, прямой телефон с главой КГБ Андроповым.
Но все плачут о притеснениях. Я даже публикую статью «Фестиваль на траве» в газете «Голос Родины» в защиту движения, не ведая ещё, что прорусских-то диссидентов попросту сажают, а то и тихо уничтожают.
А пока счастливые «борцы с режимом» пачками выносили номер «гебешной» газеты с моей «смелой» статьёй.
Молодежь явно «разогревали». Она же с удовольствием «разогревалась», что естественно для её природы.
Закусив удила, печатаю в одинцовских «Новых рубежах» статьи о Высоцком, и… слетаю с работы после попыток вразумления со стороны серьёзных дядей из Комитета.
Вызвали в гостиницу «Москва»: «Марина (Влади) – шпионка, Высоцкий – блатной антисоветчик. Вы что, карьеру свою угробить хотите?»
Как начинает проясняться, Высоцкому прочили эмиграцию в США, но он отказался. Наступила смерть, чтобы появилась возможность «раскрутить» из него сугубого антисоветчика, каковым он никогда не был. По типу андроповской разработки Солженицына, которая получилась, хотя прозорливые люди настаивали не высылать, а «задушить в объятиях» дома, утешив признанием и даже наградами.
Когда в «Советской культуре» по наглости моей вышла новая статья о Высоцком – «Он не мыслил себя без России» - газета сделала меня лауреатом года, но на домашний телефон посыпались анонимные угрозы.
Такое вот было «перетягивание каната».
С работы изгнали.
Факультетские преподаватели советовали на несколько лет уйти в тину, забросить журналистику. Но вдруг явился гонец из «АиФ», которые тогда представляли собой неказистую, но тиражную брошюрку, издаваемую обществом «Знания». Лично главный – Владислав Старков – брал к себе.
В «Аргументах и фактах» всё также было запутано, но об этом в другом месте.
Отмечу лишь, что там работала очень серьёзная дама – дочь самого члена Политбюро, трижды (в 1982—1983, 1984 и 1985 годах) являвшегося номинальным главой Советского Союза, Василия Васильевича Кузнецова Елена Васильевна, умнейшая и искренняя женщина, эту упомянутую запутанность подтвердившая, так сказать, на самом высоком уровне.
Кроме того, довелось сдружиться с прекрасным человеком – Владимиром Петровичем Орловым.
Его близким другом был корреспондент «Правды», зубр отечественной журналистики Владимир Большаков, чьи острые и глубокие исследования составляют на сей день тридцать публицистических книг.
Так, уже в 2016 году вышла его книга «Голубая звезда против красной. (Как сионисты стали могильщиками коммунизма)». Это третья и заключительная книга его трилогии «Сионизм и коммунизм. Корни родства и причины вражды». Первые две — «С Талмудом и красным флагом» и «Красная Хазария и Гитлер. Кто крышевал сионистов», были опубликованы издательством «Алгоритм» в 2013 г.
В ней В.Большаков приводит, в частности, наблюдение историка Г. Костырченко, который писал, что среди советских евреев после создания государства Израиль «произошел всплеск национального самосознания», что шло совершенно вразрез с внутренней политикой Политбюро ЦК ВКП(б). Даже лица, бесповоротно вроде бы ассимилировавшиеся в советской среде, отнеслись с энтузиазмом к факту появления Израиля. Например, жена маршала К. Е. Ворошилова, Екатерина Давидовна (Голда Горбман), фанатичная большевичка, еще в юности отлученная от синагоги, в дни создания Израиля изумила своих родственников фразой: «Вот теперь и у нас есть Родина».
Владимир Петрович Орлов должен был изначально возглавить «АиФ», но, как рассказывал мне, катаясь на лыжах, сломал обе ноги.
В ежедневном общении с ним приходила «инсайдерская» информация, как позже выяснилось, в том числе и от Большакова.
«Паззлы» складывались в невеселую картину подспудного подтачивания государства.
Богатырски сложенный, открытый и мудрый русак-весельчак, Владимир Орлов, был человеком бесшабашным и слишком доверчивым. Он умер нелепой смертью. Как говорят сохранившиеся знающие люди, «из-за квартиры»… Такой вот «диагноз».
Источником для написания статей в «АиФ» являлись «полузакрытые» информационные листы ТАСС «красной» серии «АД». Их, числом в несколько сотен, я каждый день под расписку получал в «спец-окошке» агентства.
Еще более занимательным источником были «Письма советских корреспондентов», которые разрешалось читать только в скромной библиотеке журнала «Новое время», редакция которого располагалась за кинотеатром «Россия».
Картина вырисовывалась гораздо более откровенная, чем та, которую предлагал официоз, и статьи приходилось утверждать аж на Старой площади.
Их порой пропускали без правок, порой нещадно кромсали. И этот процесс позволял лучше понять истинные приоритеты внешней, да и внутренней политики партии.
Вопросов возникало больше, чем ответов…
(Продолжение следует).