Украл? Убил? На войну! Поездка на “СВО” – как обряд для отпущения грехов. А что делать с этой невменяемой новой элитой, вернувшейся с войны? Отправить в “Единую Россию”! Встречаем новых депутатов.
Россия контрнаступает в Курской области, Украина ждет разрешения бить западным оружием по территории врага. Сможет ли это преломить ситуацию на фронте?
Мумин Шакиров подводит итоги недели с политологом Николаем Петровым, доктором экономических наук Игорем Липсицем, журналистом-расследователем издания “Проект” Михаилом Магловым и профессором Чикагского университета экономистом Константином Сониным.
Украл? Убил? На войну!
Мумин Шакиров: Депутат Курской областной Думы от “Единой России” Максим Васильев шлет новогодний привет из Мексики, куда поехал с женой, также депутатом от партии власти. В другом ролике Васильев рассказал о похудении после праздников и доступности отдыха за границей.
Максим Васильев, депутат Курской областной думы: Друзья, утренняя пробежка в джунглях.
Мумин Шакиров: Реакция властей и общественности последовала незамедлительно. Поведение депутата раскритиковал тогдашний глава региона Роман Старовойт.
Роман Старовойт, губернатор Курской области: К сожалению, мы видим, что депутаты Курской областной думы, Городского собрания тоже повели себя не вполне корректно. Поэтому ждем их возвращения.
Мумин Шакиров: После скандала Васильев покинул должность зампредседателя Комитета Облдумы по бюджету, налогам и экономическому развитию и поехал за индульгенцией на украинский фронт.
Максим Васильев: Отрабатываем позиции, защищаем нашу необъятную Родину. И с коптера “петушье” скидывает такие листовочки.
Мумин Шакиров: Репутационные потери после скандалов – не единственная причина, по которой российские депутаты и чиновники едут в Украину. Уголовное преследование заставляет их пойти еще дальше – взять в руки оружие и вступить в ряды армии. Бывший глава Большого Камня Приморского края Рустям Абушаев подписал контракт на участие в войне после того, как против чиновника возбудили уголовные дела о мошенничестве в особо крупном размере с землей и незаконном предпринимательстве. Видеоотчет с фронта не заставил себя долго ждать.
Рустям Абушаев, экс-глава Большого Камня Приморского края: Я же, в свою очередь, хочу сказать, что сегодня тут, на “СВО”, я наравне со всеми защитниками обязан вычищать ту нечисть, которая пытается проникнуть в нашу страну. Вычистим их тут, поверьте, внутри, в городе, развиваться будет намного легче.
Мумин Шакиров: Еще до начала войны с взяткой попался мэр Краснодара Андрей Алексеенко. На скамью подсудимых градоначальник не попал, пресса вскоре его обнаружила в оккупированной российскими войсками Херсонской области Украины в ранге главы местного правительства.
Андрей Алексеенко, председатель правительства Херсонской области: Все должно быть выполнено к 1 сентября.
Мумин Шакиров: Тренд, заданный депутатом из Курской области Максимом Васильевым, стал вирусным. “По зову сердца” на фронт потянулись многие чиновники и законодатели.
Виталий Милонов, депутат Госдумы РФ: Я мобилизовался как доброволец и прохожу службу по безвозмездному контракту, так как я являюсь депутатом Государственной думы.
Иван Филиппов, писатель, исследователь Z-пропаганды: Про такую категорию они пишут довольно давно, с момента, когда они появились. Последняя история была с депутатом, который приехал на полигон сфотографироваться с дроном “Упырь”. Он написал, что он чуть ли не спонсор и один из разработчиков. Это вызвало страшный скандал и возмущение. Но реакция там более или менее одинаковая. Они, конечно, страшно возмущены, считают, что Донбасс – это не отмывочная, что войну использовать в таких целях корыстных категорически нельзя. И к таким людям они относятся с искренней ненавистью. Другое дело, что, кажется, это ни на что не влияет, потому что продолжают депутаты приезжать, продолжают делать эти фотографии. И главное, как показали прошедшие выборы, непосредственно те самые ветераны “СВО”… Сколько они получили? Пять процентов? Люди, пиарящиеся на войне, продолжают проходить в разнообразные Госдумы, администрации, куда угодно. А о тех, кто на войне воевал, как вытирали ноги, так и вытирают.
Мумин Шакиров: Свой вклад в карьерное паломничество чиновников на фронт внес и Путин, который заявил, что война в Украине рождает новую элиту России.
Владимир Путин: Мы в принципе этих ребят должны поддержать, там в основном молодые… Я сегодня встречался со студентами, многие из которых прервали обучение и пошли в зону боевых действий. Именно из этих людей мы должны в будущем формировать элиту страны. Не из тех, которые гениталии обнажают или заднее место показывают. Такие тоже нужны чудики, тоже пускай… Но настоящую элиту страны, в руки которой можно передать Россию, нужно сформировать из этих людей. А значит, их нужно поддерживать, помогать им нужно.
Мумин Шакиров: На так называемых “выборах”, прошедших в России 6–8 сентября, кандидатов с военным бэкграундом выдвигали все партии, но через фильтр голосования прошли только ветераны от “Единой России”. По версии “Новой газеты Европа”, в местные органы власти попали люди, находящиеся под санкциями или подозреваемые в совершении военных преступлений. Сама партия в лице временно исполняющего обязанности секретаря Генсовета Владимира Якушева насчитала 308 кандидатов “Единой России” из числа участников так называемой “СВО”.
Екатерина Шульман, российский политолог: Что это за 308 победивших участников СВО? Вы нигде не найдете, по крайней мере “Единая Россия” это точно не расскажет, где именно они победили. Потому что это, во-первых, люди, избиравшиеся на уровне муниципальных собраний и максимум городских дум, выше не положено. Распространение получила другая практика. Например, какие-нибудь мэры городов, у которых заведены уже уголовные дела или нависают. Отправлялись они туда месяца на три, после чего, отсидев где-то в относительно безопасном месте, возвращались обратно. Они уже участники “СВО”, так сказать, новая элита. Старая элита держится за свои места. Не для того они опять же столько усилий положили, чтобы пускать каких-то посторонних.
Мумин Шакиров: Больше всего “ветеранов “СВО” избиралось в Республике Тыва. “Новая газета Европа” насчитала 11 кандидатов с военным прошлым, претендовавших от разных партий на место в Верховном Хурале республики. В парламент в итоге прошли только кандидаты “Единой России” – их было семь человек. Один из них – 34-летний Айдын-Монге Ондар – бывший “вагнеровец”. Он фигурирует в украинской базе “Миротворец”, где его обвиняют в убийстве граждан Украины в Бахмуте. Если в регионах окопы Украины – это карьерный трамплин для чиновников или попытка очиститься от криминального бэкграунда, то столица живет по своим правилам. В обновленной 8 сентября Московской городской думе нет ни одного участника войны в Украине.
Евгений Ступин, адвокат, экс-депутат Мосгордумы: В Москве ни в муниципальные депутаты, ни в депутаты Мосгордумы участников “СВО” не жалуют. Потому что в Москве очень высоко критическое отношение к самому факту начала так называемой “СВО”. Поэтому Z-плакатов, по крайней мере когда я был в Москве, их было очень немного. Висит Z-плакат, призывающий на войну, что погиб такой-то человек, военнослужащий. И тут же новогодние украшения, какой-то бал-маскарад, прямо пляска на костях. И с точки зрения Собянина, это все нормально совмещать: кто-то воюет, а мы здесь пляшем.
Мумин Шакиров: Еще одна особенность этого электорального мероприятия: Кремль решил избавиться от коммунистов, как от отработанного материала. Если в прежней Мосгордуме от КПРФ было 13 депутатов, то в нынешней – только три.
Евгений Ступин: Раньше КПРФ могла хотя бы где-то на локальном уровне выводить людей на улицы и таким образом как-то шантажировать власть, грубо говоря. Сейчас это невозможно. Они полностью легли под власть.
Новая элита Путина
Мумин Шакиров: С точки зрения Путина, ветераны “СВО” – новая элита. Но старая элита с этим не согласилась: никому не нужны конкуренты. Со мной на связи – Николай Петров.
Для бывших “эсвэошников” создадут специальные политические резервации в регионах?
Николай Петров: Это сделать очень сложно. Проблема того, как использовать людей, возвращающихся с войны, перед Кремлем стоит очень остро. Многие губернаторы, например, берут людей с “СВО” в качестве своих советников, более серьезную управленческую роль им играть сложно.
Мумин Шакиров: Смогут ли они стать реальной политической, возможно, патриотического толка силой в России? Пока кажется, что Путин не очень любит военных.
Николай Петров: К сожалению, вернувшиеся с войны смогут стать серьезной силой, но, скорее, криминально-политической, как в свое время “Белое братство” после Афганистана, а масштабы проблемы будут гораздо более серьезными. Конечно, они будут играть какую-то политическую роль, но не значит, что именно они будут организованной политической силой, определять настроения и сдвигать их… Конечно, десятки и сотни тысяч людей, прошедших войну и принявших ее, – это, к сожалению, будет в российской политике.
Мумин Шакиров: Мы видели жен мобилизованных в центре Москвы. Может быть, ветераны “СВО” станут такой силой, которая будет защищать народные интересы?
Николай Петров: Боюсь, что нет. Они сами – часть народа, и свои-то интересы будут проводить и защищать. И надо думать, среди них найдутся те, которые смогут их использовать для того, чтобы проводить свои интересы.
Мумин Шакиров: Коммунисты резко потеряли места на так называемых “выборах” 8 сентября. В частности, в Мосгордуме теперь только три депутата, а было 13. Кремль закроет эту партию? Или она сама велит долго жить из-за резкого уменьшения своего электората?
Николай Петров: Это естественный результат того, что политическим партиям, и “Единой России” в том числе, нет абсолютно никакого места в политической жизни. И когда человек приходит голосовать, ему непонятно, зачем он должен голосовать за коммунистов или за либерал-демократов, ведущих себя абсолютно так же, как и все представители партии власти в Думе на национальном или на региональном уровне. И в этом смысле у политических партий серьезный кризис. На предстоящих выборах в Государственную думу этот кризис может действительно привести к тому, что из нынешних пяти партий в парламенте останутся три. “Справедливая Россия”, “Новые люди” и даже отчасти ЛДПР – вполне понятные кандидаты на выбытие. Коммунисты, по-видимому, через год еще смогут воспроизвести путь и в сокращенном виде свою фракцию, а что дальше – трудно сказать.
Мумин Шакиров: Что происходит с рейтингом Путина? Падает ли у него поддержка из-за событий в Курской области?
Николай Петров: Нет. Более того, омнибус ФОМа показывает возвращение к ситуации на докурский уровень. То есть Курск люди во многом переварили. И если только там не будет каких-то ухудшений для Кремля, а, скорее, можно ожидать улучшения для Кремля, то с популярностью Путина ничего не произойдет. То есть этот кризис оказался временным, и Кремль пока смог его преодолеть.
Мумин Шакиров: Чем вы можете объяснить равнодушие россиян к событиям в Курской области? Почему это волнует только самих курян?
Николай Петров: Это относится не только к Курску, это мы видели всегда, но нам казалось, что, когда речь шла о Чечне, люди воспринимали ее не совсем как часть России. Когда речь шла об Украине, где идет война, им тоже казалось, что это где-то далеко и их не касается. Сегодня война пришла во многие регионы. Тем не менее и полный контроль Кремля над информационным пространством, и желание людей это все отрезать психологически от себя вокруг себя работают на пользу Кремля. Нет и ощущения, что с Отечеством происходит что-то нехорошее. Да, где-то идет операция, Кремль ее позиционирует как провокацию, как террористическую атаку, и люди с готовностью это принимают.
Мумин Шакиров: Будет ли Путин из-за собственных неудач проводить репрессии в отношении своего окружения?
Николай Петров: Кремль проводит репрессии системно в отношении политической элиты, начиная с 14-го года, на серьезном уровне. Происходящее с Министерством, обновления руководства корпорации –пример этого тоже. И наконец, политические репрессии нужны системе для того, чтобы поддерживать хоть какую-то эффективность. Если не работает внешний контроль, если не работает публичная политическая конкуренция, то именно страх наказания побуждает чиновников работать лучше. И репрессии, к сожалению, обладают такой закономерностью: они сами по себе не могут ослабевать, они либо продолжаются в том объеме, в каком они были, либо усиливаются.
Мумин Шакиров: Насколько Путин искренен, когда объявил участников войны в Украине “новой элитой России”?
Николай Петров: Он искренен в плане поиска дубинки для действующей элиты. Но он прекрасно понимает, и тоже сам обжигался на этом, что человек, проявивший себя как эффективный военный, как способный генерал или адъютант Путина, совсем необязательно, а скорее всего – не может быть эффективным чиновником. Кремль пытается подтянуть элиты, даже не с кровавой и бандитской войны, а нормальные военные или силовые, назначая людей оттуда на посты губернаторов. Пока мы практически ни одного примера, когда это оказывалось бы эффективным шагом, не видели и вряд ли увидим.
Война требует все больше денег
Мумин Шакиров: Ставку рефинансирования снова подняли – до 19%. Банки больше не предлагают ипотеку, зато рекламируют депозитные счета. Откуда власть собралась взять 11 триллионов рублей, прописанных в новом бюджете, на военные нужды? Обсуждаем с Игорем Липсицем.
Кремль заложил рекордный военный бюджет России на 24-й год – почти 11 триллионов рублей. Или 121 миллиард долларов. От 30 до 40% бюджета государства. Все идет по плану? Деньги на войну все еще есть?
Игорь Липсиц: Да. Они пока отбирают деньги у всех – у кого могут и у кого не могут. И работает очень неплохо сейчас механизм НДС. Когда вы видите сообщение, что выросли не нефтегазовые доходы, надо понимать, что они за счет инфляции. Раз растут цены, то повышается величина НДС, а она привязана к цене. НДС – это налог, который хорошо ловит инфляцию и позволяет удержать стабильность бюджета за счет роста суммы НДС при росте цен. Для этого как раз Гайдар этот налог и вводил в 1992 году, когда стало понятно, что в России будет высокая инфляция.
Мумин Шакиров: Объясню для обывателя, что НДС – это налог на добавленную стоимость, его платит покупатель, но отчитывается и перечисляет деньги в бюджет продавец.
Игорь Липсиц: НДС – не очень хороший для экономики налог, но для борьбы с инфляцией он помогает. Поскольку в России разогналась инфляция, то НДС растет, люди платят все больше абсолютной суммы НДС, покупая потребительские товары, за счет этого формируются доходы бюджета. Кроме того, они довольно сильно обирают нефтяников. Даже такой максимально толерантный к властям человек, как Игорь Иванович Сечин, тоже вдруг начал жаловаться, что его грабит Минфин, обирает, устанавливает ему слишком высокую цену, исходя из которой рассчитывает налогооблагаемую прибыль. Он посчитал, что его грабят с каждого барреля на три доллара, он просит эти три доллара с него не брать. Но это, конечно, вряд ли. То есть сейчас идет как бы отъем денег всеми возможными способами. Повышенные акцизы для граждан, повышаются всевозможные платежи, которые граждане платят, иногда это создает уже целые проблемы. Например, очень сильно повышены пошлины за разбирательство гражданских дел, и практически теперь защищать свои гражданские права просто нереально, для этого надо быть очень богатым человеком. Идет некая волна повышения всех возможных сборов, изъятия у населения и у бизнеса, это продолжается и будет продолжаться. Уже принято решение о налоговой реформе, которая вступает с 1 января. Этот процесс идет. Я предсказывал, что россияне будут платить все больше налогов, так оно и происходит. И за счет этого бюджет сходится. Плюс, конечно, была довольно высокая цена нефти, и это в первом полугодии 24-го года дало доходы, поэтому кремлевская власть расправила плечи и сказала, что “у нас все хорошо”. Правда, во втором полугодии картина, видимо, будет совсем другая. Но по первому полугодию у них деньги нашлись на войну.
Мумин Шакиров: Чувствуют ли простые люди эти НДС, акцизы, пошлины и далее по списку? Насколько это стало обременительным для населения?
Игорь Липсиц: Нельзя говорить о населении России “население России”, потому что оно разное. Когда вы говорите “имеет деньги и может платить”, это те, кто благоденствует на войне. Их немало. Доля выгодоприобретателей от войны, по скромным оценкам, – это порядка 15 миллионов человек. Если вы работаете на военном заводе, вам повысили зарплату, то вы прямой выгодоприобретатель от войны. Ваш военный завод покупает металл у металлургов, они формально военный заказ не выполняют, но продают вам свою сталь, на этом получают доход и выплачивают зарплату. Так что вы выгодоприобретатель второго уровня. Таких, если добавить их семьи, может быть от 15 до 30 миллионов. Остальные россияне не получают особой радости от войны. Они наблюдают рост цен и падение своих реальных доходов. Причем особенно в тяжелом положении оказались пенсионеры. Был момент, когда пенсионеры в России расправили плечи, и я бы сказал, что они даже перестали быть самыми бедными людьми в России, был такой момент. Потом стало ясно, что самые бедные – это семьи с маленькими детьми. Пенсионеры получали пенсию, им ее индексировали. И даже шел приятный процесс сближения средней зарплаты и среднего размера пенсии. Она приближалась к началу войны примерно до 35–36%, средняя зарплата. Уже европейские, мировые нормы. Сейчас она рухнула. Средняя пенсия составляет по отношению к средней зарплате, как недавно посчитал мой коллега Сергей Алексашенко, 23%, с 34–35. Это значит, что пенсионеры сейчас попали в беду, поскольку не то что они отстают от роста зарплаты, но они отстают от роста цен. Цены-то растут в зависимости от того, как богатеют люди, зарабатывающие деньги. Их больше. Зарплаты растут, поэтому повышаются розничные цены, а пенсионерам индексируют на 5–7% в год, что никак инфляцию не компенсирует. Поэтому, конечно, 40 с лишним миллионов россиян пенсионных возрастов живут все хуже и хуже, с трудом сводят концы. Пенсии-то крохотные. Представьте себе, как жить в России с сегодняшними ценами и при 14 тысячах рублей оплачивать “коммуналку”, питание, лекарства и прочие радости бытия. Тяжелая жизнь.
Мумин Шакиров: Выплаты за контракт с Минобороны в некоторых регионах выросли почти до 2 миллионов рублей. Означает ли это, что у Кремля море денег на войну?
Игорь Липсиц: Это означает, что у России деньги на войну найдутся, а на все остальное – нет. Российские экономисты понимают, что у России есть три коробочки, куда надо положить деньги. Первая – это война и все, что с ней связано. Вторая – это поддержание гражданской экономики, обычной, мирной, без которой жить нельзя. И третья – это помощь бедным слоям населения. В первую коробочку деньги найдутся еще долго, а насчет второй и третьей – вопрос открытый.
Мумин Шакиров: Какие там проблемы?
Игорь Липсиц: Я опять буду цитировать про министров правительства России. Министр энергетики Российской Федерации говорит, что мы проели все советские резервы в энергетике, у нас острая изношенность оборудования, ситуация такова, что спрос, потребность в электроэнергии в моменты пиковых нагрузок, то есть когда все вечером включается, уже в два раза больше, чем мощность энергосистемы Российской Федерации. Это значит, что я обречен годами использовать технологии веерного отключения электричества, потому что у меня нет мощностей. Мне не дали денег в достаточном объеме, чтобы построить новые электростанции, и я, имея только то, что построил в Советском Союзе, “доедаю” советский запас мощностей.
Мумин Шакиров: Эту тему поднял министр энергетики Сергей Цивилев.
Игорь Липсиц: Это картина, которую вы реально имеете. Денег не дают, поэтому министр энергетики жалуется, что у него проблемы с оборудованием, министр транспортного строительства жалуется, что у него сокращается число дорог федерального уровня с хорошим покрытием и надо привыкать опять к ямочному ремонту. Кто жил в России, понимает, что такое ямочный ремонт и как по нему ездят. Это опять возвращается. Сокращается протяженность федеральных трасс с твердым покрытием – денег не хватает. И наконец, бедняки. Сейчас бедняки, которые отправили мужей на войну, получили деньги, то есть они разменяли жизнь мужчин на деньги, давайте так назовем. Они продали мужчин за деньги – это так называется. И вы забыли еще добавить, что в российских регионах появилась премия за “приведи мужа, приведи сына, приведи друга в военкомат – получишь премию в 100 тысяч рублей”. Дивный моральный облик российского общества: отправь друга умирать – получишь премию в 100 тысяч рублей. Сегодня это российская моральная система. Те, кто отправил мужей умирать, в обмен получили деньги. Да, хорошие, таких денег никогда раньше не видали. Многие мужчины за всю жизнь столько бы не заработали. Кто в этом не участвует, в их коробочку деньги особо не кладут. Это все бюджетники, ученые, преподаватели, работники культуры. Им ничего не достанется от этого праздника жизни. Наоборот, им, скорее всего, будут урезать. Если посмотреть бюджет, который сегодня действует, то видно, что там есть небольшие приросты по выплатам на науку, образование, здравоохранение, но прирост меньше темпа инфляции. То есть в реальном исчислении расходы на эти жизненно важные сферы жизни населения сокращаются, и компенсировать, поправить это нельзя. Поэтому в коробочку войны деньги находятся, но эти деньги забирают из остальных двух коробочек. Как хотите, так и живите.