Хорошо путешествовать в современных автобусах по красивым туристическим местам с эрудированным гидом. Неплохо проехать на поезде по новым краям и областям, тобою еще не виданным. Один мой приятель повез сына, которому предстояло осенью пойти в первый класс, из Уфы во Владивосток, чтобы тот посмотрел на необъятную нашу страну. А знакомый журналист и немного писатель специально ездил по БАМу с остановками, чтобы "набраться впечатлений".
У призывников несколько иная картина. Едут они не сами по себе, в поезд попали не по своей воле, куда их везут - не знают. Да и статус имеют какой-то неопределенный: уже не гражданские, но еще и не военные. Паспорта отобрали в военкомате и уже уничтожили, выдав взамен военные билеты. С жизнью гражданской покончено, но в армии еще не служишь да и воинскую присягу не принимал.
Старики любили над новобранцами, проходящими курс молодого бойца (карантин), прикалываться: "Ты, салага, не боись! Ты присягу еще не принимал, клятву на верность Родине не давал. Ежели офицеру в морду дашь или смертоубийство какое совершишь, судить тебя не военный трибунал будет, а обычный гражданский суд. Так что, салабон, не ссы".
Вот и мы, следуя к месту службы по маршруту Уфа - Казань - Ангарск, впечатлений набрались быстро. До Казани нас везли в обычном пассажирском поезде, а далее мы ехали уже в воинском эшелоне. Куда едем?, в каких войсках будем служить? - мы не знали. Сержанты, не говоря уже про офицеров, молчали и делали многозначительные лица, создавая при этом впечатление, что служить будем самое малое в военной разведке.
Через полгода, уже в звании сержанта, я сам буду везти из Новокузнецка на службу в Хабаровск кузбасских парней и ничего от них не буду скрывать. Расскажу им и про войска, в каких они будут служить, и про то, что в Хабаровске надолго не задержатся и служба будет проходить по всему Дальнему Востоку. И совсем даже не навру: многие из них пройдут со мной по маршруту Хабаровск - Артем - Находка - Хабаровск - Петропавловск-Камчатский - Елизово - Хабаровск - Амур в его нижнем течении.
А сейчас мы не спеша тащились по Транссибирской магистрали и за декабрьским окном вагона видели только снег, снег и снег. Военный эшелон - это тебе не скорый фирменный поезд. Как бы сказали в Одессе - это две большие разницы. Расписания для него не существует и ставят его на маршрут в свободные дырки, подолгу задерживая на станциях и богом забытых разъездах и полустанках. От Уфы до Ангарска на обычном пассажирском поезде можно доехать за трое-четверо суток, нас же везли десять дней. А чем развлечься в долгой монотонной поездке? Сердобольные родители едой набили наши рюкзаки под завязки, да и денег не пожалели, а вот с водкой быстро произошел напряг.
В купе нашего плацкартного вагона вместе со мной парни были все уфимские, и не просто уфимские, а черниковские, из северной части города (в 50-х годах город Черниковск был присоединен к Уфе): Толик Алферов, Миша Минаев, Вася Терентьев, Сергей Егорычев, Леня Александров. В Уфе все затарились водкой, но на бескрайних сибирских просторах и воспоминаний о ней уже не осталось. А деньги еще были. И казалось бы - чего же тут думать, на любой станции иди и покупай. На вино-водочные изделия в те времена никаких ограничений не было, продавались они от открытия до закрытия магазинов. Но, повторюсь, поезд пассажирский и воинский эшелон - это две большие разницы. Воинские эшелоны охранялись "краснопогонниками".
Офицеры и солдаты, служившие во Внутренних войсках Министерства внутренних дел (ВВ МВД), имели в народе презрительное название "краснопогонники". И жалко было царицу полей пехоту (мотострелков), у которых погоны были по настоящему красными, но бестолковый народ и их принимал за войска МВД. А разница в цвете была: у внутренних войск погоны были с малиново-васильковым оттенком.
А уж не любили в народе их сильно. Видимо каждый примерял на себя поговорку "от сумы да от тюрьмы не зарекайся". А они как раз и охраняли тюрьмы, зоны, гауптвахты, стратегические секретные военные объекты и воинские эшелоны с грузами и новобранцами.
И ходили про них "страшные" народные байки в разных вариациях, но суть сводилась к следующему:
"Жили-были в одном городе двое парней, учились в одной школе, обитали на одной улице, хоть и не дружили, но знали друг друга хорошо. И пути жизненные их сначала разошлись - один попал в тюрьму, а другой в армию, да потом сошлись: первого отправили на зону мотать срок, а второго эту же зону охранять. А зеку сидеть уже невмоготу и договорился он со своим приятелем и земляком, что как будет тот в карауле на вышке, в условленное время отвернется, а он и сиганет через колючку. Пришло время побега, полез зек через ограждение, а приятель с вышки выстрелил ему в спину, да точно в сердце. Начальство зоны солдату благодарность и отпуск на родину, да еще велело матери зека убиенного похоронку вручить. Поехал он в город родной и отдал ту похоронку прямо в руки матери-старушки".
Вот такие страсти. Возможно и произошло что-нибудь подобное: дыма без огня не бывает. Но не любил их никто, а у них, видать, на это была ответная реакция. Были они какие-то все злые и остервенелые.
И главным препятствием для покупки водки в пути были для нас именно "краснопогонники", патруль которых во время остановок неустанно курсировал вдоль эшелона. Офицеры наши в вагоне появлялись редко, а сержанты, в том числе и мой будущий замкомвзвода в сержантской школе Буньков, контролировали нас как-то вяло. И пили мы в течение всего пути - было бы на что.
В очередной раз на какой-то сибирской станции нас загнали в тупик на запасные пути и мы заскребли по карманам, скинулись на несколько бутылок и бежать в магазин вызвался Миша Минаев. Выждав, когда караул уйдет на другой конец эшелона, Миша вышел и нырнул под вагон.
Быстро мы его не ждали: пока доберется до привокзальной площади совсем не близкой станции, пока найдет магазин, но все равно с нетерпением смотрели в сторону вокзала. И Миша появился, но шел он не пешком, а бежал как молодой лось высоко вскидывая ноги, а за ним несся наряд "краснопогонников". Миша мог бы дать им фору, но только не в этом случае: вместо эстафетной палочки в каждой руке его было по две бутылки водки.
Он не мешкал, подбежал к вагону, заскочил в тамбур, а в купе его уже ждал с раскрытым рюкзаком Толик Алферов, куда и перекочевали бутылки, а далее вроде бы надежно были укрыты под другими вещами. Не учли мы только одного - офицер, старший по наряду, был большим специалистом, его четыре года учили в высшем военном учебном заведении, и шмон в вагоне был проведен как по учебнику и водка обнаружена.
На этом старший по наряду не успокоился. Забрав водку он приказал Мише вместе с ним выйти из вагона, дал ему одну бутылку и велел разбить. Миша стоял понурив голову, но приказ офицера явно выполнять не собирался. Призывники повылезали из тамбура, повысовывались из окон (в те времена окна в вагонах еще открывались) и офицер стал понимать, что ситуация складывается не в его пользу, он явно проигрывает - на глазах у всех его приказ не выполняется и выполнен не будет. И вот тогда, уже в сердцах, он выхватил из рук Мишки бутылку и грохнул ее о рельсы. А следом из рук "краснопогонников" полетели и другие бутылки.
Все в вагоне молча вздыхали, а мой будущий командир сержант Буньков сказал просто: "Жалко водку".