А вы знаете, кем были в прошлых жизнях? Вот Элтон Джон и Брайан Мэй знают. Это было дико модно когда-то — за чудом ходить. Несостоявшаяся поп-певица нашла себя в жизни в качестве экстрасенса, организовала бизнес и написала немало книг.
Элтон Джон не хотел знать ни о каких прошлых жизнях. Он был уверен, что «он здесь в первый и в последний раз». Но подруга, теннисистка Билли Джин Кинг, посоветовала ему попробовать. Кто знал, что он может открыть для себя?
Джон посетил Ли Эверетт Элкин, медиума, целителя и эксперта по регрессивной терапии. После приветствий и вопросов «как дела?» и «чай или кофе?» Эверетт Элкин попросила Джона сесть, расслабиться, закрыть глаза и представить дверь. Регрессия занимает около десяти минут. Иногда дольше. Джон увидел, как в темном мрачном коридоре его встречает маленькая лохматая собака. Затем Джон обнаружил, где он находится:
«Это мрачный каменный дом. Камень очень старый, здесь холодно и тоскливо. Мне здесь совсем не нравится».
Эверетт Элкин попросила Джона осмотреть комнаты:
«В столовой стоит длинный деревянный стол, есть камин, а стены отделаны камнем. Комната очень большая, и в ней находятся два или три человека. Я не очень хорошо их различаю, но они одеты в старинную одежду, бархат, похоже на до-елизаветинскую. На женщине длинное платье. Это не бедный дом, он очень большой, но в нем нет никаких украшений.
Сейчас я сижу в центре, сбоку от обеденного стола. Во главе стола сидит мужчина — я думаю, он мой отец, слева от меня — еще один мужчина, а напротив меня сидит женщина, и я чувствую, что она моя мать. Нам подают еду две женщины в фартуках.
Лестницы не видно, но сейчас я нахожусь в верхней части дома, в маленькой спальне с камином и окном, опять же очень голой. Здесь есть кровать и стол, на котором горит свеча. На моих маленьких ногах длинные кожаные сапоги и длинная рубашка. Я мальчик лет восьми. Это холодная одинокая жизнь, и я умираю очень молодым, после этого не остается никаких воспоминаний».
Эверетт Элкин вывела Джона из этой памяти. Она надеялась, что Джон вспомнит вторую жизнь. Она не была разочарована. Джон сказал, что сейчас он стоит в саду и смотрит на красивый французский замок, окруженный полями:
«Это мой дом. Я вхожу в него через великолепную деревянную дверь с золотой отделкой. Это богато украшенный дом, повсюду сусальное золото. Я берусь за ручку двери рукой в перчатке. Я — мужчина двадцати восьми лет, очень изысканно одетый, скорее как кавалер, с длинными вьющимися волосами, в большой шляпе и поясе с пряжкой и шпагой. Дом роскошен и полон красивых вещей. Есть картины с изображением семьи: матери, отца и отдельно меня. Прихожая светлая, очень светлая, она полна красоты, и я явно богат. Сад разбит симметрично. Это типичный французский замок».
Вот вам полулегендарное жизнеписание госпожи Ли Эверетт-Элкин
Одри Валентайн Миддлтон не была похожа на других детей в своем классе. Когда другие дети говорили о том, кем бы они хотели стать, когда вырастут, Одри рассказывала о том, кем она была в прошлых жизнях. Одри знала, что все перевоплощаются. Одри знала, что ее нынешняя жизнь — лишь одна из многих, которые она прожила и которые ей еще предстоит прожить, пока она не станет частью чего-то большего. Ее друзья смеялись над ней и дразнили ее. Одри перестала рассказывать о своих прошлых жизнях, хотя знала, что они были настоящими.
Миддлтон молчала о своем тайном знании. Когда она выросла, Миддлтон посоветовали стать певицей. В 1958 году 21-летняя девушка переехала в Лондон. Она выступала в клубах и быстро подвизалась в качестве бэк-вокалистки к Эмилю Форду.
Форд был наиболее известен благодаря хиту номер один «What Do You Want to Make These Eyes at Me For?» в 1959 году. Форд страдал синестезией. Музыка или определенные типы музыки заставляли Форда видеть цвета. Он утверждал, что это помогает ему делать самые лучшие записи.
У Миддлтон был хороший голос и сценическое очарование. Агент Ларри Парнс включил ее в свой реестр артистов, в который входили Томми Стил, Марти Уайлд и Билли Фьюри. Парнс переименовал Миддлтон в Леди Ли. Она начала гастролировать по Великобритании. Она также начала отношения с Билли Фьюри, который был в шаге от того, чтобы стать величайшей звездой британского рок-н-ролла с выходом альбома «The Sound of Fury» в 1960 году.
Ли записала несколько синглов, включая «I'm into Something Good» в 1964 году, который стал хитом у Herman's Hermits. Но карьера Ли не задалась. Ее синглы терпели фиаско, а новый «мерси-бит саунд» менял ландшафт. Ли и Фьюри расстались в 1967 году. Вскоре после этого Ли встретила и вышла замуж за диджея Кенни Эверетта в 1969 году.
Они наслаждались светской жизнью, тусуясь с такими знаменитостями, как Фредди Меркьюри и Джон Леннон, который снабжал их ЛСД. Они поженились в регистрационном офисе Челси, и она сшила себе собственное свадебное платье из скатерти из Harrod's.
Отношения с Эвереттом были веселыми, но полными взлетов и падений, поскольку он переживал внутренний конфликт из-за своей гомосексуальности. Кенни влюбился в инженера BBC, который был гетеросексуалом и не интересовался Эвереттом. Это привело диджея в еще большее смятение. Пока пара разбиралась со своими отношениями и сексуальностью Эверетта, Ли обнаружила, что ее духовные, ясновидческие способности растут. У нее появились воспоминания о прошлой жизни. В ней она была монахиней, которую пытали члены испанской инквизиции. Ли понимала, как эти прошлые жизни влияют на ее нынешнее существование. Как пишет Ли в своей книге «Celebrity Regressions»:
«Чем больше я вспоминаю то, что случилось с Кенни, тем больше думаю о том, что все мы, возможно, добровольно приходим в жизни друг друга в определенные моменты, чтобы помочь одним конкретным способом, который, возможно, уже был успешным. С моей точки зрения, кто скажет, что мы все не собираемся в начале воплощения любимого человека, чтобы продумать, как мы все можем появиться и помочь!»
Элтон Джон все еще находился в состоянии регрессии. Ли Эверетт-Элкин попросила Джона описать, где он находится в этом шато:
«Здесь стоит длинный обеденный стол (правда, не такой длинный, как первый, который я видел). За ним сидят около шестнадцати человек на золотых стульях. Я никого не вижу, кажется, что я ем один. Меня обслуживает молодой лакей, который приносит мне вино и птицу, дичь.
Теперь я сижу в красивой, красивой комнате с фортепиано. Я один и сижу за роялем и играю. Я не читаю ноты; я знаю, что это мое собственное сочинение.
В Париже я много общаюсь. Я вижу себя обедающим в ресторане. Там шесть человек, включая меня, все в одинаковой одежде конца восемнадцатого века, изысканной и богато украшенной, и все мы в париках. За столом только шесть мужчин, никаких дам, мы разговариваем, смеемся и очень громко разговариваем.
Теперь я вижу себя в возрасте около сорока лет. Я в Венеции и знаю, что очень болен. Я смотрю через залив на другую сторону Венеции и понимаю, что тяжело болен. Это час перед моей смертью. У моей постели стоит священник».
Как только закончилась одна прошлая жизнь, Элтону Джону открылась другая. На этот раз он видел только грязь. Он был солдатом в хаки, в оловянной шляпе, весь в грязи. Джон был солдатом в окопах во время Первой мировой войны. В памяти всплыло:
«Мы маршируем по дороге, и я совершенно измотан. Мы доходим до разбомбленного дома, и все укладываемся внутри, чтобы отдохнуть. Это Франция».
В сознании Джона промелькнул год:
«Я в госпитале. Меня ранило, в ноге осколок, и я здесь, чтобы его вытащить. У постели спит моя жена. Она маленькая, темноволосая женщина, ей всего около двадцати трех лет. Для меня война уже закончилась».
Эта жизнь теперь близится к концу:
«Я водитель автобуса в Лондоне. Кажется, это начало сороковых. Я живу в том же маленьком доме с террасой, в котором родился и вырос. Мы с женой живем с моими родителями, детей у нас нет.
Сейчас мне сорок лет. Я веду автобус. Я потерял управление, и он разбился. Все потемнело».
Еще одним музыкантом, которого Эверетт регрессировала, был гитарист группы Queen Брайан Мэй. Изначально Эверетт попросила Фредди Меркьюри, который согласился в одну пьяную ночь. На следующее утро Меркьюри отказался, заявив, что ему слишком страшно узнать, кем он был в прошлой жизни. У Мэя таких проблем не было. Эверетт встретилась с Мэем в офисе Квина в Холланд-парке. Среди звуков транспорта, телефонов и разговоров людей Эверетт провела регрессию Мэя.
«Я вижу деревянную дверь светло-красноватого цвета с двумя большими панелями вверху и двумя поменьше внизу. Когда я протягиваю руку, чтобы открыть дверь, я вижу, что она немного более волосатая, чем моя нынешняя рука. На мне твидовый пиджак и коричневые брюки с черными блестящими остроносыми туфлями. В комнате на стене висят картины в золоченых рамах, в основном пейзажи. Это большая гостиная с диванами и множеством людей, которые стоят вокруг и пьют коктейли. Все они одеты очень элегантно, умнее, чем я. Мне кажется, я просто в гостях. Теперь я понимаю, что это похороны, на которых я присутствую.
Я живу в доме с террасой в начале двадцатого века. В столовой стоит большой стол. За ним сидит дама с чуть седеющими волосами, кроткая женщина. Я довольно стар. Я чувствую, что она моя жена. Теперь есть только она и я — такое ощущение, что все остальные ушли».
Эверетт-Алкин остановила описание Мэя и перенесла его в то время, когда ему было всего пятнадцать лет.
«Я живу в большом доме, и мои родители выглядят очень весело. На папе коричневый костюм и часы с брелоком. Такое ощущение, что это 1860 год. Кажется, мой папа — фотограф. Моя первая работа — это работа на улице, на ферме, где есть свиньи и коровы. Мне это не очень нравится. Я чувствую, что хочу уехать.
К двадцати годам я становлюсь учеником, кажется, солиситора — учусь ремеслу.
Я женюсь в месте, похожем на Клэпхем Коммон: это церковь на большой зелени. Я не могу разглядеть жену....
.... Я вижу ее сейчас: она очень красива. Она очень молода, лет восемнадцати, но очень красивая, с прямым носом. Наш первый супружеский дом кажется дом с террасой, который я увидел впервые.
К тридцати годам у нас трое детей. Я все еще работаю на той же работе в городе, в той же конторе. Кажется, я солиситор или что-то в этом роде».
История перенеслась на пятьдесят лет назад:
«Я нахожусь в маленьком доме, в кабинете, сижу за столом. Я получил бумагу, в которой говорится о том, что происходит. Кто-то умер, и он находится очень далеко, в Индии или где-то еще. Я не знаю, кто это, потому что ничего не чувствую. Такое ощущение, что это профессиональный момент. Год спустя мы живем в большом доме; мы переехали в него после смерти моего делового партнера. Он кажется большим и пустым, и я не чувствую, что у меня достаточно мебели, чтобы заполнить его. Я чувствую, что мы не хотели переезжать из нашего прекрасного дома с террасой».
Эверетт-Алкин вернулся к похоронам. Чьи это были похороны?
«Теперь я понимаю, что это мои собственные. Я вижу все это, смотрю на гостей, это очень странно».
Когда Эверетт-Алкин закрыла эту историю жизни, она попыталась открыть другую прошлую жизнь. Но Мэй продолжал возвращаться к той же самой. Она считала, что Мэю еще есть над чем поработать. Мэй прокомментировал, как грустно ему было на похоронах.
Когда Мэй вернулся к свету, он увидел, что его жена выглядит так же, как и тогда, когда он умер. Мэй замолчал. Эверетт-Алкин спросила, в чем дело:
«Это Анита [Добсон], она теперь похожа на Аниту».
Эверетт встретила актера Джона Элкина на домашней вечеринке, устроенной Ричардом Брэнсоном. Они начали сотрудничать, интересуясь терапией регрессии в прошлые жизни и осознанностью, и в 1982 году они открыли «Дом Духа», «лечебный центр» в Бейсуотере, Лондон.
Когда пара поженилась в 1985 году, Кенни Эверетт был их шафером, Элтон Джон был среди гостей, и вместо букета цветов Ли всю церемонию держала на руках своего любимоого чихуахуа.
Затем Элкин, Эверетт и Ли начали что-то вроде ménage à trois. Молодожены переехали в Лондон, а Эверетт поселился в квартире через дорогу от них. Эверетт заглядывал и спрашивал, что будет на ужин, а Ли приходилось напоминать ему, что они разведены.
Одри Валентайн Миддлтон родилась в 1937 году в Шеффилде, где ее мать была ножовщицей, а отец — пожарным. Возможно, потому, что ее отец был обучен оказывать первую помощь, юная Одри была убеждена, что у нее тоже есть способность «исцелять», призывая целый ряд сил, включая экстрасенсорные.
Менеджер Элтона Джона, Джон Рид, стал одним из тех, кто разделял ее веру в ее собственные силы, после того как она помогла ему залечить сломанные ноги после падения. «Это было замечательно», — сказал он. — «И я не увлекаюсь всем этим».
Подбадриваемая Элкином, Ли заинтересовалась терапией регрессии в прошлые жизни и осознанностью. Они открыли духовный центр исцеления, House of Spirit, в Бейсуотере, и среди ее клиентов были Билли Джин Кинг и Дасти Спрингфилд, которая позже завещала Ли свою кошку вместе с длинным списком инструкций о том, как ее кормить и ухаживать за ней.
Целебные силы Ли оказались несостоятельны в попытке наладить отношения с Кенни Эвереттом после того, как она опубликовала свою автобиографию 1987 года «Виды любви». Он обвинил ее в том, что она публично раскрыла его гомосексуальность в книге, и они отдалились друг от друга. Он умер от ВИЧ/СПИДа в 1995 году, а его жизнеописание было экранизировано в 2012 году, а роль Ли исполнила актриса Кэтрин Келли.
Тем временем Элкин и Ли переехали в Беркшир, где управляли лодочной станцией, а Ли продолжила свою терапию, открыв в 2000 году еще один «лечебный центр» Obsidian College.
Будучи искусным кулинаром, Ли воссоздала желе из перца чили, которое она попробовала во Флориде. Оно стало настолько популярным среди ее друзей, что она выпустила его под брендом Chilliqueen, и оно выросло из кустарного производства в продукт массового производства. Пикантно, что «Chilliqueen» было прозвищем, которое дал ей Эверетт. Компания по производсву приправ закрылась, когда Эверетт исполнилось 80 лет в 2017 году.
Ли Эверетт Алкин умерла от рака 24 февраля 2022 года в возрасте 85 лет.