31августа в Петербурге, в атриуме Петропавловской крепости открылась выставка картин Никаса Сафронова «Большая любовь к Петербургу».
Мероприятие началось пресс-конференцией, где, отвечая на вопросы журналистов, Никас представил портрет Павла Дурова, назвав картину «Свобода».
Специально на открытие выставки, из Италии, по приглашению Никаса прибыла легендарная актриса Орнелла Мути.
Ответив на вопросы журналистов, Никас провел небольшую экскурсию для Орнеллы и вручил актрисе ее портрет, где она изображена совсем юной, на фоне белого цветка. Орнелла выразила восторг и благодарность мастеру.
Актриса также поделилась сожалением о том, что не знает русского языка, чтобы иметь возможность лучше понимать и больше разговаривать с Никасом.
На торжественном мероприятии присутствовали также Иван Краско, Михаил Боярский, Сергей Селин, Мария Миронова и много уважаемых гостей. Михаил Боярский посвятил знаменитой гостье песню мушкетеров из знаменитого фильма «Д´Артаньян и три мушкетера», исполнив ее на сцене павильона.
На выставке представлены портреты Никиты Михалкова, Патриарха Кирилла, виды Флоренции и Венеции.
-Никас, расскажите, пожалуйста, о вашей выставке.
- Выставка называется «С большой любовью к Санкт-Петербургу», к городу, который я бесконечно люблю, часто сюда приезжаю и выставляюсь: это третья моя выставка здесь. В нескольких залах экспонируются, в том числе, мои ранние картины, студенческие работы в разных техниках. Это позволяет увидеть диапазон моего творческого пути за многие годы. Выставка – моя дань величайшему городу, в котором я надеюсь когда-нибудь иметь маленькую мастерскую на крыше, чтобы видеть каждое утро город, и наслаждаться им, и писать, посвящать ему свою часть творчества.
Я и сейчас, когда приезжаю, делаю наброски, потом они становятся большой живописью. Несколько таких работ вошли и в эту экспозицию. Сейчас мы стоим перед работой, которая называется «Свобода». Это портрет Павла Дурова, чье право на свободу попирают именно в тех странах, которые очень часто апеллируют к свободе.
Был такой Тимур Новиков, этот портрет – дань и его творчеству. Он боролся за свободу, писал протестные картины, я продолжаю его традиции. Портрет Дурова – работа классическая, это графика, сангина и посвящена тем процессам, что сейчас идут в нашем мире. Мне доводилось подписывать контракт с Софи Лорен по поводу выставки в Женеве. Помню, как нас остановили на таможне, женщина-таможенница все время хваталась за пистолет, нашла у меня незаконные сигары и маленькие этюды, сочла все это противоправным. Такие отношения принимают формы оголтелого противодействия, люди напичканы лже-информацией и относятся ко всему, что связано с Россией, очень сложно и негативно. Мне стоило больших трудов уговорить Орнеллу Мути приехать на выставку, ее тоже запугали сегодняшними событиями. А мы хотим показать миру, что все у нас идет нормально и ничего не рушится, несмотря на то, что Запад хочет показать своим согражданам.
Несколько лет тому назад я написал картину «Слепые. Брейгель». Один слепой упал, второй уже падает, понимаешь, что третий тоже упадет, последний пока еще ни о чем не подозревает. Я переработал ее в стиле дрим-вижн, все подсвечено на заднем плане, Ватикан, Эйфелева башня… На переднем горят книги, как во времена фашизма. Там уничтожают мировую культуру, а как мы можем обойтись без итальянского Возрождения, а мир – обойтись без Чайковского, Толстого, Шишкина, Репина… Мир взаимосвязан.
Здесь есть картина, посвященная Мадонне, правда, она почему-то осталась ею недовольна. Я писал Мадонну как мадонну, хотел сделать ей подарок. Мадонна – бабочка отсылает к произведению Брэдбери «И грянет гром». Взмах крыла бабочки рождает цунами на другом конце света: это синдром Хауса. Все взаимосвязано, ничего не бывает просто так, наша встреча, в том числе, например. Потом это все работает – незаметно, вроде бы.
На нынешней выставке представлены картины в самых разных техниках и экспериментах, с сохранением, однако, академизма. Подсветки, куар-коды для «оживления» картин – это, наверное, самая дорогостоящая моя экспозиция, сделанная с любовью к городу.
Она организована на мои деньги, без грантов и дотаций – выставлено сто картин и у каждой есть куар-код: если навести на него телефон, каждая начитает «оживать». Мы привлекли специалистов по свету, мультипликацию. И даже туалет отремонтирован к этому событию, чтобы люди чувствовали себя комфортно: я, например, ухожу, если меня он не устраивает. Иногда захожу на кухню, которая обслуживает мероприятие: это тоже важный компонент. Театр начинается с вешалки.
- Почему приглашена именно Орнелла Мути и есть ли у вас подарок для нее?
- Мы ее «соблазнили» тем, что будем ей дарить ее портрет. Она – моя давняя знакомая и поклонница. По ее просьбе я написал ее молодой. Я когда-то писал Алена Делона в Париже, он сказал: «Никас, да что вы меня пишете старым?» Помню, в одном из журналов его назвали самым красивым мужчиной планеты. И я ответил: «Давайте фотографию». У меня разные портреты и Орнеллы и Софи Лорен, Моники Белуччи.
Сегодня мы подарим Орнелле ее портрет. Да, ее пугали тем, что у нас все сложно, опасно. Но и ее и ваше присутствие подтверждает, что мир живет, что вот, мировая звезда приехала на выставку в Санкт-Петербург. Западу нежелательно, чтобы мир знал о нас с такой стороны. Там хотят, чтобы мир думал, что мы ходим по помойкам, питаемся картофельными очистками.
В Советском Союзе говорили когда-то, что в Америке живут нищие, сегодня все наоборот. Была такая система Геббельса: «Тысячу раз произнесенная ложь становится правдой». Приезд Мути говорит о том, что у нас все хорошо.
- Как долго Вы писали портрет?
- Недели полторы-две. Это как пойдет. Есть работы, которые я начал писать студентом, а закончил совсем недавно. Картину «Брейгель. Слепые» я начал в 1980 году, а закончил три-пять лет тому назад. Что-то переписываешь, переосмысливаешь, меняешь. Есть работы, которые я написал каак реалист, а потом переработал в стиле дрим-вижн.
- Вы встречались лично с Павлом Дуровым?
- Лично – нет, но слышали много. Во-первых, он – красивый человек внешне, он – бесконечно талантливый, и главное - он патриот, он русский человек. Он зарабатывает много, но и я 80 процентов зарабатываю за границей, причем, а трачу здесь. В том числе на благотворительность, содержу школу, носящую мое имя. Преподаю в университете, построил храм Святой Анны, недавно пожертвовал на колокол в Ульяновске, мы участвовали к покупке иконы XV века, которую передали Патриарху. Мы много зарабатываем, но и много тратим. Китайцы, например, все, что зарабатывают, посылают на родину. Ну, мы примерно как китайцы. В 90-х все вывозили из страны, мы должны вернуть все назад и получить от этого удовольствие. Я в свое время привозил из-за границы антикварную мебель и платил большие налоги. А потом узнал, что существует уже несколько лет закон, что если ты ввозишь для себя, то платить налоги не нужно. Сегодня можно не платить, но все сложно с логистикой.
Но главное – мы живем в прекрасной стране. Я бы закрыл куполом наш мир. Я уверен, что через 15-20 лет мы бы открыли этот купол и увидели бы, что остального мира не существует, он сгорел как у Брейгеля. Мы видим, что происходит, как нас пытаются рассорить. На самом деле Россия – самая духовная страна, самая творческая. Сегодня в ней меняется все, что было внедрено с Запада. Я помню, как в 2000-х годах авангардисты просили у России денег: «Америка нам давала 200 миллионов каждый год на развитие современного искусства», - говорили они. А что это было? – Кусок асфальта, найденный на помойке. Но ведь искусство должно быть созидательным, «вкусным» и интересным для зрителя, он должен чувствовать его и понимать, даже не разбираясь в нем, понимать, что его не обманывают и даже в абстракции, символизме есть что-то творческое, виден профессионализм, есть образовательный ценз. Все, что я делаю, носит образовательный характер. Я учился в училище, за границей, всю жизнь учусь и знаю, что все, что я делаю, апробировано опытом и связано с великим творческим прошлым и настоящим. Изучая старых мастеров, я вводил в свою работу технические новшества.
- Вам помогал с выставкой сын?
- В основном все делал он. Я занимался только подготовкой творческих процессов, есть еще заказ из Ватикана, скоро будет выставка и там. Надеюсь и в Абу-Даби и Лувре тоже. Есть обязательства перед клиентами, перед людьми, которые привыкли получать дотации от меня. Поэтому я работаю. Я сплю по пять часов, сон для меня большая роскошь. Но люблю поужинать, выкурить сигарку, почитать что-то перед сном. А работаю по шести-семи утра.
Лука приехал сюда на две недели и жил тут. Менял полы, менял стены… Делал все, чтобы вы получили удовольствие. И если вам понравится хотя бы две картины, значит, работу мы свою выполнили. Когда-то я делал выставку в Академии художеств, понимая, что там есть студенты, которые совершенно по-другому смотрят на мир, есть профессура. Потом сделал вторую там же через четыре года. Ко мне подошел парень и сказал: «Простите меня». – «За что?» - «Четыре года тому назад я написал плохой отзыв, потом стал изучать ваше творчество и понял, что был неправ».
- Несколько слов о портрете Никиты Михалкова…
- Он мой старинный знакомый с 1989 года. Он даже написал для моей книги текст. Я делал его портрет несколько раз. Этот – написан в стиле дрим-вижн, таким мы его не знаем. По подаче картина схожа с полотнами импрессионистов, это живопись сквозь вуаль нового на него взгляда.
Выставка Никаса Сафронова «Большая любовь к Петербургу» открыта в Петропавловской крепости до 22 сентября
