Средние зарплаты врачей в некоторых регионах России доходят уже до 300 тысяч рублей (ссылка). Впрочем, в целом по России получается 122 тысячи в месяц, а местами зарплаты не дотягивают и до 100 тысяч. Ниже всего зарплаты у врачей в Ингушетии, 58 тысяч.
Неудивительно, что желающих поступить в медицинские вузы хватает. Собственно, в медвузы был конкурс даже в лихие девяностые, когда официальная зарплата врачей была оскорбительно низка, и многие доктора вынуждены были жить по советскому принципу, «хорошего врача народ прокормит».
Причина притягательности профессии медика заключается прежде всего в её статусности. Быть врачом круче, чем быть инженером, так как инженер просто водит мышкой по коврику, тогда как врач лечит людей (произносить с придыханием), генерируя тем самым престиж и романтический ореол. В плохие времена врачи всё равно могут как-то прокормиться, так как болеют люди всегда, а в хорошие времена врачи наслаждаются не только уважением в обществе, но и высокими зарплатами.
Обратите внимание: никто никогда не кричал с надрывом, что, например, у инженеров КИПиА маленькие зарплаты, и что это позор для России, так как инженеры КИПиА выполняют архиважную для общества работу. А вот про учителей и врачей кричали подобное громко и обильно, так как эти профессии предполагают статус, и в народном сознании получать низкую зарплату им не по статусу.
В реальности, конечно, зависимость между деньгами и статусом обратная: чем статуснее профессия, тем меньше за неё платят. К примеру, профессиональные скрипачи получают в разы меньше профессиональных уборщиц, так как современное общество считает, что быть скрипачом — круто, а быть уборщицей — позорно. Невидимый публике расчёт примерно такой: и скрипачу, и уборщице делаем базовую ставку в 70 тысяч рублей, но при этом со скрипача снимаем 50% за уважение, после чего остаётся 35 тысяч, а уборщице накидываем 100% за позор, и получается уже 140 тысяч.
Обыватели варварски предполагают, будто должно быть наоборот — 140 тысяч скрипачу и 35 тысяч уборщице. Однако при такой схеме получилось бы, что скрипачам дают и деньги, и статус, а уборщицам — ни того, ни другого. Никто не захотел бы тогда идти в уборщицы: зачем же позориться за маленькие деньги?
Лирическое отступление. Я с глубоким уважением отношусь и к врачам, и к скрипачам, и к уборщицам. Сейчас я предприниматель, но если потребуется, я спокойно буду мыть сортиры, играть на скрипке или резать людей, так как я придерживаюсь капиталистических традиций, и потому считаю почётным любой оплачиваемый труд. Когда я пишу в статье, что вот этих уважают, вот этих уважают меньше, а вот этих презирают, я пишу о предрассудках нашего общества, не о моих.
Сейчас, кстати, предрассудков гораздо меньше — всё же капитализм на дворе. А вот в СССР уборщицам платили копейки, так как утверждающие тарифы советские чиновники слабо разбирались в экономике, из-за чего назначали зарплаты по статусу, даже не пытаясь вникнуть в мотивацию уборщиц. Как итог, в Советском Союзе с уборщицами были вечные проблемы: никто не хотел браться за швабру и ловить на себе пренебрежительные взгляды окружающих, ещё и теряя при этом в деньгах. Было полно других профессий, где зарплаты были выше, и которые не сопровождались при этом позором. При этом, напомню, в советском обществе предрассудков было гораздо больше, так что там фактор престижа имел значение, которое современной молодёжи сложно уже представить. В ту эпоху умные руководители на местах корректировали проблему уборщиц вручную, докидывая им дополнительные блага: разрешение работать в нескольких местах, к примеру, или служебное жильё, или доступ к дефициту. Но нередко делали проще: брали в уборщицы кадровый неликвид, то есть, к примеру, пьяниц, лентяек или скандалисток (тогда эта профессия считалась женской).
Так вот, сейчас врачи пришли к успеху. Наше общество постепенно оправилось от хаоса девяностых и пребывает в уверенной стабильности, которую не смогли поколебать даже известные события на нашей юго-западной границе. В иных обстоятельствах можно было бы предположить, что народ начнёт массово перекатываться в медицину: заканчивать короткие курсы и идти стажёрами в поликлиники. Но нет — врачи защищены от «непрофессиональной» конкуренции крепким гильдейским барьером. Человек с улицы не может стать врачом, ему обязательно надо отсидеть вначале много лет в медицинском вузе, заучивая латинские названия костей копчика и прочую бесполезную ерунду.
Указание на эту известную проблему раздражает обывателей ещё сильнее, чем указание на феномен статуса, который мы обсудили выше. Принято считать, будто врач, не стёрший до дыр пять пар штанов, ёрзая в аудиториях медвуза — плохой, ненастоящий врач, который может только калечить людей, но не лечить. В реальной жизни — и я уверен, что читатели с медицинским образованием меня поддержат — медвуз гарантирует только одно: что его выпускник стал за время учёбы на 6-9 лет старше. Больше диплом врача не гарантирует ничего.
Я встречал врачей, которые носят белые халаты, но при этом:
— всерьёз верят в «народную медицину», вплоть до заряженной воды, бабок-«целительниц» и уринотерапии;
— пачками назначают пациентам дорогостоящие фуфломицины, так как не понимают, как работают лекарства;
— прописывают всем больным «именно то лекарство, про которое рассказала им красивая девушка, подарив при этом фирменную ручку»;
— начисто игнорируют результаты исследований и анамнез — или из лени, или из-за спешки, или из-за неумения их читать;
— тратят 95% времени приёма на неуклюжее заполнение обязательной отчётности об этом приёме;
— не выслушивают и не осматривают пациента;
— осматривают пациента, но не замечают очевидных симптомов распространённого заболевания;
— ставят всем один и тот же привычный им диагноз, как будто других болезней не существует вовсе;
— путаются в названиях лекарств и в их дозировках, назначая, к примеру, в 10 раз большую дозу бесполезного в данном случае лекарства;
— выплёскивают на пациента своё плохое настроение или свои предрассудки;
— используют в лечении методы, признанные устаревшими ещё 20-50 лет назад;
— проводят медицинские манипуляции неумело или с ненужным садизмом;
— плохо знают русский язык или страдают от начинающейся возрастной деменции;
— не объясняют внятно пациенту, как ему лечиться.
Обратите внимание: в списке нет ни обманщиков, которые прицельно находят несуществующие болезни, ни разгильдяев, которые заставляют пациентов ждать в коридорах часами, так как не могут навести даже подобие порядка в своём рабочем графике. Выше я перечислил только примеры врачей, которые плохи именно в медицине. И я полагаю, что вы очень везучий и очень здоровый человек, если дожили хотя бы до 30 лет, но не наблюдали ещё ни один из этих пунктов лично.
Из этого я делаю вывод, что обычный смышлёный россиянин, который сейчас заканчивает курсы, чтобы устроиться программистом Java, теоретически способен закончить аналогичные медицинские курсы и стать неплохим врачом. Гении от медицины — товар штучный, это понятно, однако научиться отличать туберкулёз от коклюша можно за 15 минут. Любители пафоса скажут сейчас, будто медицинские вузы «учат учиться» и «прививают особый тип врачебного мышления», но я не поверю. Многие врачи и в вузах-то не учатся, а после получения дипломов не учатся и подавно. Что касается «врачебного мышления», то, как я указал выше, это «врачебное мышление» не мешает дипломированным врачам массово прописывать пациентам маленькие шарики сахара вместо настоящих лекарств.
Также обычно в таких дискуссиях задают неоригинальный вопрос: «хотели бы вы, чтобы вам вырезал аппендицит человек, который только вчера полистал учебник по хирургии». Отвечу очередной раз. Во-первых, даже программистов не подпускают к серьёзным рабочим базам сразу после курсов. Сейчас не 18-й век, так что даже в странах, где разрешают работать врачам без формального образования, людей всё же оперируют люди опытные — как минимум набившие руку на животных и находящиеся под надзором более опытных коллег. Во-вторых, наличие диплома медвуза ровным счётом ничего не гарантирует. Скажу больше: мне приходилось слышать из первых рук истории о наивных пациентах, которые платили взятку за операцию у какого-нибудь заслуженного врача, который по своей неумелости проводил эту самую операцию хуже, чем идущий на отчисление студент второго курса.
Несмотря на всё вышесказанное, я расцениваю свои шансы на переубеждение общества и бюрократии как нулевые. Поэтому мне остаётся только порадоваться, что медицинских вузов у нас много, что дипломированных врачей они каждый год выпускают десятками тысяч, и что найти хорошего доктора в России вполне возможно.
Вот кто страдает по-настоящему, так это жители Запада — особенно американцы. В США исторические предрассудки постепенно огородили врачебную специальность такими непроходимыми барьерами, что здоровый капитализм уступил уже место полноценной гильдейской системе, внедрённой под соусом заботы о безопасности: работать в американской медицине может только тот, кто заплатил за своё место огромные деньги. Как итог, лекарства в США стоят очень дорого, а все медицинские манипуляции — безумно дорого, зачастую в 10-100 раз дороже, чем у нас.
