Ибрагим сидел в кабинете и пристально смотрел на жёлтый мерцающий свет свечей. Отблески пламени дрожали на его красивом лице, выражающем разные чувства: гордость, счастье, волнение, потрясение.
В ушах до сих пор звучали слова повелителя на сегодняшнем Совете дивана: ”Объявляю следующее решение. Великий визирь Пири-Мехмед-паша с этого дня по своему желанию уходит с этого поста… Сообщаю благую весть. По моей воле отныне исполнять обязанности великого визиря будет хранитель Ибрагим. Пусть об этом объявят всем. Подать великому визирю Ибрагиму-паше его халат…”
Неужели это возможно? Он, раб, удостоился великой чести занимать высшую государственную должность! Падишах оценил его преданность, ум, смелость, понял и поверил в его желание честно служить империи, поработившей его.
“Повелитель мудр несмотря на свою молодость. Клянусь себе, что до конца своих дней буду верен ему и великой династии османов!” – проникновенные возбуждённые мысли заставили увлажниться глаза Ибрагима.
Он резко встал, взял в руки свою любимую скрипку и начал играть. Только так он мог снять невероятное эмоциональное напряжение.
Когда к нему вернулось привычное деловое состояние, он зачехлил инструмент, достал аккуратный бархатный мешочек с главной печатью государства и поцеловал его.
“Нужно будет ещё раз проинструктировать нового хранителя покоев повелителя. Хотя, Ага мне понравился, сообразительный, спокойный, с зорким умным взглядом. В боях за Белград проявил себя с наилучшей стороны. Не зря повелитель обратил на него своё внимание и сразу предложил такой важный пост.
Ферхат-ага, кажется, примкнул к нам вместе с другими сипахами в районе Бессарабии – рассуждал Ибрагим, - только выглядит он гораздо старше своих лет. Ну, это делу не помеха. Внешность важна для женщин.
О, Аллах! Я же обещал сегодня навестить Чилек-хатун. Её муж, кажется, куда-то должен был уехать. Она так много говорит всякой чепухи, что я не улавливаю главного. Да и нужно ли оно мне? Надо признаться, что и эти встречи мне стали в тягость, как, впрочем, и сама хатун. Нужно заканчивать, надоело” – поморщился Ибрагим и решительно вышел из комнаты, намереваясь покинуть пределы Топкапы.
Он вывел из конюшни своего коня, вскочил в седло и выехал за ворота дворца. Ещё днём он попросил позволения у повелителя отлучиться. Тот, недвусмысленно улыбнувшись, разрешил.
Сумрак постепенно окутал улицы города, однако полная луна освещала путь, и мощёная улочка, на которую свернул Ибрагим, была хорошо видна.
Подъехав к знакомому дому, он спешился и постучал в высокие ворота.
- Прошу Вас, господин, - поклонился слуга, открывший створку кованой двери, и Ибрагим ступил на узкую тропинку, ведущую в дом.
Чилек-хатун, любовница Ибрагима, была шляхтенкой, волею судеб заброшенной в Стамбул и вышедшей замуж за местного бея. Светлые волосы, весьма приятная наружность женщины год назад пленили хранителя султанских покоев, случайно увидевшего её на рынке, и он предложил ей встречаться, на что она недолго думая согласилась.
Природное обаяние и привлекательная внешность мужчины сразу очаровали её, как, впрочем, случалось это и с другими представительницами противоположного пола.
Первое время женщина во всём устраивала Ибрагима, но постепенно стала раздражать. Особенно его напрягал недостаточный уровень её интеллекта и отсутствие гибкости в поведении.
Вот и сейчас она встретила его упрёком.
- Если бы ты опоздал ещё на полчаса, я не впустила бы тебя. Мой муж может вернуться с минуты на минуту. А он такой ревнивый, он так меня любит. Он сказал, что убьёт того, кто посмеет коснуться даже края моего платья, - тарахтела она, вызывая у Ибрагима нарастающую головную боль.
“О, Аллах! Где были мои глаза?” – сокрушённо подумал он, запрокинув голову и подняв взор к небесному своду.
- А он так хорошо стреляет. Он попадает с нескольких десятков метров белке прямо в глаз, - с хвастливым видом продолжала тараторить женщина.
Сообразительный Ибрагим вмиг оживился, увидев в последней фразе женщины своё спасение.
- Да ты что, Чилек? Он так хорошо стреляет? Почему ты мне сразу не рассказала об этом? О, Аллах! Помоги! – изобразил он на лице такой испуг, что женщина оторопела.
- Ты думаешь, тебе грозит опасность? – медленно произнесла она.
- Конечно! У меня же глаз в два раза больше чем у белки! – воскликнул Ибрагим и в ужасе схватился за голову. – Чилек, я не могу так рисковать своей жизнью. Я же ещё молодой. Ты думаешь, мне хочется умирать? Ну скажи, думаешь, хочется? – встряхнул он её за плечи.
- Думаю, что нет, - покачала она головой из стороны в сторону. – Ибрагим! Ты собрался оставить меня? – слёзно спросила она.
- Да нет, если ты желаешь, я останусь. Только, думаю, недолго мне осталось, - понуро опустил он голову.
Женщина сцепила руки, несколько раз сглотнула и, наконец, торжественно заявила:
- Я спасу тебя, Ибрагим! Не приходи ко мне больше. Мне дорога твоя жизнь! Хотя, может…
- Спасибо тебе, Чилек! – не дав ей договорить, Ибрагим взял её руку и смачно чмокнул. – Я никогда не забуду тебя! Прощай! – и, не дав женщине опомниться, опрометью бросился к выходу.
Четверть часа спустя довольный, он въезжал в дворцовые ворота.
А в это время повелитель ожидал в своих покоях любимую наложницу Хюррем, которая должна была прийти с минуты на минуту. Она уже готова была покинуть свою комнату, но задержалась у самого порога, чтобы ещё раз дать указания служанкам.
Их вид показался ей недостаточно надёжным, и она обратилась к своей верной помощнице.
- Назлы, присмотри за Мехмедом, я пока не могу этим девушкам полностью доверять, - кивнула она в сторону юных рабынь.
- Хорошо, госпожа, не волнуйтесь. Я глаз не спущу с шехзаде Мехмеда, - ответила та, вызвав добрую улыбку на лице Хюррем.
- Спасибо тебе, милая! Я знаю, что всегда могу на тебя положиться, - ответила она и дважды призывно стукнула в дверь.
Дробно стуча каблучками изящных туфелек, в вихре развевающихся одежд, она спешила в сторону апартаментов султана.
За несколько метров до его двери Хюррем, вдруг, замедлила шаг. Там, где обычно стоял в это время хранитель Ибрагим, находился незнакомый мужчина.
Хюррем ещё не знала о произошедших во дворце переменах, и данное обстоятельство насторожило её.
Однако, заметив приближение султанши, человек взглянул на неё и почтительно склонил голову.
- Госпожа, повелитель ждёт Вас, - неожиданно приятным голосом сказал он и кивнул стражнику, чтобы тот открыл дверь.
Хюррем задержала на мужчине взгляд.
“Этот человек мне знаком. Где я могла его видеть?” – мимоходом подумала она и вошла в покои падишаха.
Сулейман встретил её жаркими объятиями и страстным поцелуем.
Усадив любимую на диван, он расположился рядом и стал расспрашивать о её самочувствии и здоровье шехзаде Мехмеда.
- Слава Аллаху, мой Сулейман, шехзаде здоров и я тоже, - ответила она, - скажи, а кто этот человек возле твоих покоев? Я испугалась, увидев его, а не Ибрагима-агу.
- Успокойся, моя любовь, это новый хранитель покоев, Ферхат-ага. Я привёз его с похода. Отличный воин. У Ибрагима теперь новая должность. Я назначил его великим визирем, - объяснил султан и нежно погладил руку фаворитки.
- Вот как? Что ж, это хорошая новость, - улыбнулась ещё больше озадаченная Хюррем, поняв, что не могла раньше видеть нового слугу. – Ибрагим заслуженно получил такой высокий пост. Ты всегда говорил, что твой хранитель достоин большего.
- О, да, Хюррем, это так. Ибрагим умный, смелый и преданный. Но, самое главное, он мыслит прогрессивно. С таким великим визирем я совершу много великих дел во славу османской империи! – загорелся взгляд падишаха.
- Аминь, Сулейман! Да поможет Аллах претворить в жизнь все твои планы! – вдохновенно произнесла Хюррем.
- Аминь! – ответил султан.
На следующий день весь дворец гудел, обсуждая новость о назначении хранителя Ибрагима на высокую государственную должность и приход на его место нового слуги.
- Говорят, он спас повелителя на поле боя…Он очень строгий…У него на лице шрам…Но он делает его таким мужественным…- шушукались по углам наложницы, пока их не разогнал сам Сюмбюль-ага.
Хюррем велела няням собрать Мехмеда на прогулку и отправила Назлы к Гюльфем.
- Спроси, может, она пожелает пойти с нами в сад?
- Слушаюсь, госпожа, - поклонилась та и проворно вышла за дверь.
Не прошло и пары минут, как из коридора раздался её взволнованный крик.
- Лекаря! Срочно! Гюльфем-хатун плохо!
Хюррем вмиг выскочила из комнаты и увидела лежащую на мраморном полу подругу и склонившегося над ней Ферхата-агу.
- Что здесь происходит? – встревоженно спросила она, бросив строгий взгляд на нового хранителя покоев.
- Я увидел, что госпожа лежит на полу, и подошёл посмотреть, что случилось, - спокойно ответил тот, но в его чёрных глазах Хюррем увидела настоящий пожар.
Гюльфем застонала, стала что-то бормотать, Хюррем склонилась над ней, но тотчас отпрянула и подняла изумлённый взгляд на Ферхата-агу.
Тем временем прибежала со своим чемоданчиком Ахсен-хатун и принялась оказывать помощь Гюльфем.
- Ферхат-ага, помогите перенести Гюльфем-хатун в мои покои, - обратилась Хюррем к не торопящемуся уходить слуге, тот быстро подхватил женщину на руки и понёс в комнату фаворитки повелителя.
Дождавшись, пока она придёт в себя, хранитель поклонился и вышел за дверь.
Гюльфем в сильном замешательстве смотрела ему вслед.