Мы продолжаем публиковать интереснейшую историю нашей читательницы, у которой не было кошек, а потом стало целых 5.
Начало истории здесь.
Сложнее всего пришлось третьему, Стасу (здесь). Степенному, взрослому, белоснежному коту, которого нам дали на время.
Зезя посчитала, что "он нам не родственник" и решила испытать на вшивость, гоняя по всей квартире. Черная Звезда поначалу была склонна соблюдать нейтралитет, но впоследствии присоединилась к племяннице, и Стаса они гоняли уже вдвоем.
Однако кот выбрал беспроигрышную тактику и "включил джентльмена". Поначалу, правда, заторможенного. Не проявляя встречной агрессии, он пытался ходить мимо Зези как в замедленной съёмке, еле переставляя лапы, чем ее несколько озадачил и сбавил воинственный пыл. А однажды, улучив момент, просто взял и вылизал. И Зезя размякла, вылизав его в ответ. Чезя, видя, что эти двое договорились, тоже сменила гнев на милость. Стас прижился и, по-видимому, остался.
Для нас же оказалось полной неожиданностью, что два и даже три кота в квартире – лучше, чем один. Они больше замкнуты друг на друга, чем на человека, но лучше обучаются и легче вносят коррективы в поведение, да и наблюдать за ними гораздо интереснее. И всегда есть кого погладить. Из трех-то. Но не четвертого.
Вроде бы у нас уже сложилось черно-бело-серое трио.
Четвертый оказался рыжим. Его нелепое фото с зелёным бантом попало к нам для дальнейшего репоста (что мы и сделали). Но грустный и с виду пожилой кот в банте не выходил из головы. Уточняющий вопрос про возраст мы задали скорее для того, чтобы было что ответить людям, если вдруг заинтересуются. Выяснилось, что котик ещё очень даже молод, 1,5 года всего. А вид у него такой, потому что он после груминга, с вынужденной, так сказать, градуировкой.
Включив остатки здравого смысла, я пыталась сказать себе, что четвертый кот уж точно перебор. Даже сын это понимал и притих. И тут мы прочитали пост Галины (здесь), что рыжий кот Пингвин раньше был Сеней. Имея старшего сына Семена (для нас Сеню), излишне говорить, что кот меня нашёл, взбаламутив практически родственные к нему чувства. Так грустный лохматый кот Пингвин стал четвертым и был сокращён до Пифа.
Судя по водворению, это был самый настрадавшийся из наших котов. Но на тот момент мы склонны были думать, что пострадал он скорее от какой-то отравы в подвале, нежели от рук человека. И главное – чтобы его приняли другие коты, а уж мы-то его приласкаем. И это было ошибкой. Кошачье племя приняло нового члена, что называется, "с распростёртыми", отнесясь к нему скорее, как к котенку, нежели к взрослому коту. Пифу сочувствовали и позволяли все, что до этого было не позволено никому. Есть изо всех мисок разом и давать деру под комод, лежать в их облюбованном туалете (начав деликатно ходить в другой лоток). Зезя так вообще вылизывала его с головы до ног. Стас ходил проведывать под комод и тёрся носом.
Но! Пиф был в ужасе от людей, а мы его, полумертвого от страха, положили с собой на диван и стали гладить чуть не в шесть рук, принимая его полуобморочное мурчание за проявление удовольствия. Когда кот сбежал с дивана и от страха описался под комодом, я расценила это как неумение пользоваться лотком, и опять-таки взяла на руки, чтобы показать, где туалет.
В общем, на второй день у основательно пролеченного ранее кота поднялась температура и открылся насморк. Ещё не зная про особенность котов болеть от стресса чем угодно, я в ужасе затолкала Пифа в переноску и повезла в ветклинику. Там мне про кошачий стресс все разъяснили, и, после укола жаропонижающего, мы снова водворились домой. С тех пор Пифа мы без нужды не трогали. Да он и не давался, юля по коридору и выбрав беспроигрышную тактику – писаться при малейшем подозрении, что его возьмут на руки. И это кот, далекие предки которого были мейнкунами, одним толчком задних лап способный разорвать нам одежду на полоски! Страх полностью парализовывал его волю: мускулистый, сильный кот превращался в тряпочно-беспомощного котенка.
Забывался он только во время еды или игры. Тогда его можно было погладить, и он отвечал мурчанием.
Но как только игра/еда заканчивались, Пиф снова шарахался, как будто ничего и не было. Чтобы отвезти его на прививку я, отложив все дела, охотилась полтора дня. Мягкую переноску пришлось заменить на пластиковую, с мгновенно закрывающейся дверцей. Иначе кот не давался. В итоге, уже привычно описавшись и обкакавшись в дороге, Пиф привит и обзавелся паспортом. Теперь от него можно совсем отстать и дать время на восстановление.
Как ни странно, Пифу мы очень рады. Он дружит с другими котами, вылизываться ходит к ним, а с нами в основном разговаривает. Курлычет что-то свое и внимательно выслушивает наши ответные (местами назидательные) речи.
Казалось бы, конец истории. Но нет! Продолжение следует!