Прежде чем начнём, отмечу, что если некто утверждает, что у него есть “свидетельство из первых рук” и уточняет источник: из рассказов кого-то другого, то его “свидетельство” об этом событии ничего не стоит. Единственное, что мы из этого знаем — это неподтверждённый факт разговора, в котором этот “кто-то” ему это “что-то” якобы сообщил. Было ли это “что-то” или нет, а если было, то в какой степени — мы не можем утверждать.
Теперь, не тратя больше времени на юридическую… э-э-э… “грамотность” “политиков”, перейдём к теме.
Кто-то считает, что эти люди (три “оппозиционера”) были в стрессе и шоке, поэтому нужно дать время, чтобы они пришли в себя, вошли в обстановку и тогда они выскажутся.
Согласен. С одним условием.
Пусть они откажутся от титулования себя “политиками” и “оппозиционерами”.
Хотя бы на “переходный период”.
Потому что если они “политики”, то они должны сохранять хладнокровие и трезвость в любой, самой стрессовой ситуации. Если бы Кеннеди и Хрущев не проявили такие качества, мы бы сейчас не занимались тем, чем занимаемся. Кто-то не занимался бы вообще, а оставшиеся — вероятно, — выращивали бы в отдалённых районах картошку на пропитание.
Политик (и не только политик) не может поддаваться эмоциям — даже в самых тяжёлых обстоятельствах.
Если кто-то не стрессоустойчив, он не годен для политики. Иначе те, кто за него голосуют, могут однажды сильно пожалеть.
Как говорила Клинтон во время своей предвыборной кампании: “Если в три часа ночи раздастся этот звонок, я знаю: что делать.”
Теперь по поводу второго слова.
Человек не может называть себя “оппозиционером”, если он фактически следует про-властной линии или объективно способствует её проведению.
Я думаю, читатели со мной согласятся, если я скажу, что в Думе нет ни одной оппозиционной партии — именно на основании этого принципа.
Но то же относится и к отдельным лицам. Мало назвать себя “оппозиционером”. Нужно, чтобы выполнялись ещё две вещи:
- Способность ясно показать: на основании чего и почему ты считаешь нынешний курс ошибочным (понятное желание оказаться у власти самому не квалифицирует человека в оппозиционеры).
- Предложить ясную и достижимую альтернативу. А заодно — меры по недопущению такой ситуации впредь.
“Узник совести” не обязательно оппозиционер. И факт того, что человек попал в тюрьму по политической статье, не означает, что он — противник режима. Cтрeлкoв-Гиpкин тоже “политический”. Это не означает, что он — против фaшизмa, нaцизмa и “aншлюcoв”.
Быть против войны (и даже быть против военных преступлений агрессора), не означает автоматически быть на стороне жертвы. Эта разница хорошо была видна у всех “антивоенных кандидатов” (и их сторонников) в прошедшем марте. А также — у “жён мобилизованных”. Надо понять, что такой дуализм в конечном счёте безвариантно приводит к тому же старому тезису “поддержки своего правительства”. А мы знаем, чем это оборачивается.
Вспомню жаркие дебаты полугодовой давности. Тогда я назвал “единственного антивоенного кандидата” не единственным и не антивоенным. Он даже не был оппозиционным. Беглого взгляда на его программу было достаточно для того, чтобы понять, что это — другая голова того же дракона. А какого она цвета, размера и какая у неё дикция и интонации — не важно. Важно, что это — одно и то же.
Так же и здесь. Если за речами, полными эмоций, сценического мастерства и возвышенного “патриотизма” слышны те же самые ноты, то какая разница: кто именно их произносит? Более того, иногда даже не важно — о чём идёт речь. Вполне достаточно услышать в голосе накал крещендо когда говорят о [своей стране] и своём месте в ней. Но, разве после всего, что мир узнал за эти два с половиной года, это может быть подходящими интонациями (особенно, если ты против военных преступлений)? Я когда-то писал, что вряд ли в стране-агрессоре общество когда-либо в обозримом будущем придёт к осознанию того, что творила [их страна]. И вот, перед нами развернулась наглядная иллюстрация того, что время для такого осознания ещё не пришло.
А ведь эти люди были “узниками совести”!
(Кстати, вполне хорошо выглядящие.)
Мне могут сказать, что “они не это имели в виду”.
И это будет из того же отработанного набора аргументов, когда оппоненты пытались меня убедить, что “антивоенный кандидат”, дескать, ничего не говорит, потому что не может.
Нет, не поэтому.
Потому что не хочет. И не нужно додумывать и вкладывать в его образ свои желания.
То же самое, кстати, и для сторонников Трампа. Не нужно додумывать и гадать: что он будет делать и на этом основании предлагать его выбрать в президенты, подразумевая, что он — конечно же! — [будет делать то, что они думают он будет делать].
Нет. Это так не работает.*
Одно из требований к профессии политика — это уметь говорить. Если политик не может правильно сформулировать свои мысли, он профессионально непригоден.
Отдельно стоит отметить случай, когда один и тот же человек на протяжение короткого периода времени наговорил столько противоречивого, что, наверное, лучше бы он несколько дней помолчал. По крайней мере, оставалась бы возможность за него додумать.
Умение молчать когда нужно — тоже является одним из требований к профессии политика.
Кто-то говорит: “дайте им полгода-год-три-пять-десять и они войдут в курс „реалий на земле“”.
Что напоминает мне утешения после очередных проигранных выборов: “в следующий-то раз уж точно!”
Да пожалуйста! Если этого времени не жалко и если оно есть.
Но ведь может оказаться, что это тоже не “сработает”. И что тогда? Кроме того, у них было два года, чтобы “подумать”.
И потом — два дня, чтобы высказать то, к чему они пришли.
И ещё. Эти люди принимают право диктатора по своему усмотрению распоряжаться свободой, жизнями и заточением в тюрьмы, но у них есть какие-то особые соображения по поводу его же права по своему усмотрению распоряжаться изгнанием из своих тюрем.
Из своей тюрьмы.
Последнее. Там были ещё другие люди.
Но их не отдали, отдали этих троих.
__________
* Как и простые рецепты окончания войны (“бурить”), предлагаемые некоторыми его почитателями. Во-первых, Трамп не “бурит”, он раздаёт разрешения на бурение. Будут ли компании “бурить” или нет — это другое дело. Во-вторых, когда он в прошлый раз раздал такие разрешения, половина штатов через суд добилась их отмены — им это было не нужно, сейчас не будем вдаваться: почему. В-третьих, сколько по их мнению новые скважины должны дать нефти, чтобы глобально уронить цены до уровня, необходимого для прекращения войны? И, последнее, “бурят” не только Штаты. Есть ещё целый ряд стран, которые занимаются тем же и которым долгосрочные низкие цены на нефть не выгодны — как, врочем, и самим Штатам.
