На одном аукционе по продаже автографов и оригинальных рукописей в Берлине партитура кантаты И. С. Баха на шестнадцати страницах была продана за 80 фунтов стерлингов, а две другие работы того же композитора - за 70 и 65 фунтов стерлингов соответственно.
За три рукописи - 215 фунтов стерлингов! При жизни Бах едва ли получал столько за все сочинения, от которых избавлялся. На самом деле многие из них вообще никогда не были напечатаны.
Признание было столь незначительным, что издатели опубликовали лишь несколько его произведений. Чтобы спасти некоторые из них от забвения, Бах собственноручно выгравировал их, и из-за дополнительной нагрузки на его глаза он потерял зрение.
Его "Искусство фуги", вышедшее через два года после его смерти, то есть в 1752 году, хотя и имело лестное предисловие Марпурга, тогдашнего ведущего критика Германии, было продано недостаточно, чтобы покрыть стоимость пластинок, на которых была выгравирована музыка; и поскольку, казалось, не было никаких шансов получить больший доход от этой работы, его наследники продали пластинки за старую медь.
Потомки искупают это пренебрежение к гению. Баховское общество издает все его сочинения в больших красивых томах. В настоящее время он считается родоначальником инструментальной музыки. Чтобы иметь прочную основу, музыкальное образование должно основываться на изучении его произведений.
Это возрождение интереса, или, скорее, зарождение интереса к Баху, должно быть, в значительной степени заслуга Мендельсона, который признавал, что его собственная беглость и универсальность в сочинении, особенно в контрапунктических формах, во многом были обусловлены тщательным изучением партитур старого лейпцигского кантора.
Мендельсон также сыграл важную роль в том, что донес музыку Баха до публики своего времени и добился ее надлежащего признания в музыкальном мире.
Бах был очень религиозным человеком и, несомненно, наслаждается вознаграждением за хорошо проведенную жизнь.
Но хотя сегодняшнее признание не может избавить его от бедности и испытаний, выпавших на долю его многолетнего кропотливого творчества, кто может сказать, что даже сейчас ему не доставляет удовольствия знать, что столетие, следующее за тем, в котором он жил, наградило его оливковым венком, в котором ему тогда отказали.
