Дача досталась Марии Петровне как снег на голову. Нет, конечно, все знали, что тетя Наташа давно слегла, и последние годы Маша была у нее единственной опорой и утешением. Но чтобы вот так - открыть завещание и обнаружить там свое имя напротив слов "Дачный участок №14 с домом в СНТ "Ромашка""... Это никак не укладывалось в голове.
- Ну и что мне с ней делать? - растерянно спросила Маша у портрета покойного мужа Николая Сергеевича. Тот безмолвствовал, лишь чуть усмехаясь в пышные усы - как всегда, предоставляя ей право самой принимать решения.
Вот такая ирония судьбы - всю жизнь проработать учительницей литературы, привить сотням учеников любовь к печатному слову, а сейчас и двух слов связать не может. Сидит в старом кресле, комкает в руках вышитый носовой платок и бездумно смотрит в окно, за которым мокрый апрельский снег медленно превращается в грязную кашу.
Звонок в дверь вырвал ее из оцепенения. На пороге стоял Виктор - младшенький, зеленоглазый, всегда готовый прийти на помощь. Поцеловал в щеку, повесил куртку, прошел на кухню. Поставил чайник, достал из пакета румяные плюшки с корицей, любимые Машины.
- Что случилось, мам? Ты как будто не рада меня видеть.
- Да вот... - Маша махнула рукой и протянула сыну листок с завещанием. Пока Виктор читал, она украдкой любовалась им - статным, уверенным, успешным. И как только у простой учительницы и инженера вырос такой замечательный сын?
- Так это же здорово! - Виктор улыбнулся и обнял мать за плечи. - Наконец-то у нас будет свой загородный дом! Я уж и не чаял дожить...
- Ты не понимаешь... Дача - это такая обуза. За ней же глаз да глаз нужен. А я уже не в том возрасте, чтобы грядки полоть да заборы красить.
- А тебе и не придется! Мам, ты забыла, кто у тебя младший сын? - Виктор шутливо приосанился. - Уж я-то найду и время, и средства, чтобы привести дачу в порядок. Тебе останется только чай на веранде пить да цветочки нюхать.
И то верно, подумала Маша. У Витьки своя фирма, связи, деньги. Ему дача - в радость будет. Опять же, семья у него крепкая, дружная. Оленька, невестка, - просто золото, не женщина. Внуки - Антошка и Катенька - солнышки ясные. Заслужил Витя дачу, ох заслужил.
Но тут же кольнуло сердце - а как же Андрюша со своей Светой? Ютятся в двушке, о своем жилье и не мечтают. Может, им дачу отписать? Андрей, конечно, не хозяйственник, но зато душевный, книги умные читает, с детьми возится. Глядишь, и на даче порядок наведет, статьи свои научные на свежем воздухе писать будет.
А Боря? Борька-то как же? Он хоть и учитель физкультуры, а руки у него золотые. Все в дом тащит, все чинит-ладит. Небось, из развалюхи конфетку сделает. Опять же, не женат, не обременен. Ему бы дачу - в самый раз...
Господи, и что же делать? Как тут рассудить по справедливости? Маша почувствовала, как горячие слезы подступают к глазам, а в груди разрастается колючий ком тревоги и сомнений. Хотела Наташа как лучше, а вышло...
- Мам, ну ты чего? - встревоженно спросил Виктор, заметив ее состояние. - Не надо раньше времени переживать. Давай съездим на дачу, посмотрим, что там и как. А уж потом будем решать, хорошо?
...Долгая дорога в электричке, промозглый ветер, бьющий в лицо на перроне, узкая тропинка через сырой весенний лес - все это Маша перенесла стоически, думая лишь об одном: какой же она увидит тетину дачу?
Когда за очередным поворотом показались покосившиеся ворота с облупившейся табличкой "№ 14", сердце ее сжалось. Неужели это и есть ее наследство? Ветхий, почерневший от времени домишко, покосившийся забор, колодец с проржавевшей цепью... Да тут не то что чай пить - тут ночевать страшно!
Виктор, кажется, тоже оторопел. Но виду не подал, обошел участок деловитым шагом, пиная носком ботинка прошлогоднюю листву и хмыкая себе под нос.
- Н-да, запущено тут все, конечно... Но ничего! Главное, что фундамент крепкий и стены ровные. Крышу подлатаем, окна-двери заменим, забор новый поставим - и будет конфетка! Правда, мам?
Маша через силу улыбнулась, чувствуя, как тяжесть на сердце становится чуть меньше. Ох, спасибо тебе, сынок! Не было бы тебя - так бы и сидела, убивалась в четырех стенах. А ты - вон какой молодец, сразу за дело взялся.
Виктор уже доставал из багажника какие-то инструменты, прикидывал, с чего начать. Маша же, поплотнее запахнув пальто, присела на скрипучие ступеньки крыльца и задумалась.
Эх, Наташа, Наташа... Знала бы ты, какую свару твой "подарочек" может в семье учинить. У каждого ведь своя правда, каждый по-своему дачу делить будет. И как тут рассудить, кто больше прав? Вроде, и Виктору поддержка нужна, и Андрею с Борей обделять нельзя...
От тяжких дум Машу отвлек звонок мобильного. Андрей, никак почуял материнскую печаль.
- Мам, ну ты где пропала? Мы с Борькой уже обыскались!
- Андрюшенька, да вот... на дачу приехала. Тетя Наташа мне ее завещала, царствие ей небесное.
- Ого! Вот это новость! - обрадовался Андрей. - Поздравляю, мам! Ну все, теперь заживем - и грибочки свои, и огурчики, и шашлычки на природе!
- Погоди ты губы раскатывать, - осадила его Маша. - Дача-то - одни руины. Тут работы - не початый край. Вон, Витя уже прикидывает, с чего начинать ремонт.
- Витя? - как-то сразу поскучнел голос Андрея. - А он-то тут при чем? Это же твоя дача, мам. Ты что, ему ее отдать хочешь?
- Да я пока ничего не хочу, - устало вздохнула Маша. - Просто Витя вызвался помочь. У него и возможности есть, и руки откуда надо растут.
- Ну да, конечно, - с обидой протянул Андрей. - Витенька у нас молодец, Витеньке все щедроты мира. А мы с Борькой - так, погулять вышли?
- Андрей, ну что ты как маленький, ей-богу! - рассердилась Маша. - Я еще ничего не решила. Надо все взвесить, посоветоваться. В конце концов, это же семейное дело.
- Вот именно - семейное! - отрезал Андрей. - Так что уж будь добра, мамочка, посоветуйся со всеми. А то некоторые уже, вон, и руки к твоей даче протягивают.
Ох, зря она ему про Витю сказала, ой зря. Андрюша - он обидчивый, мнительный. Небось, уже навоображал себе невесть что - и что младшенького она больше любит, и что дачу ему отпишет в обход старших... Да разве ж можно так - взять и одному все отдать?
Так, в тягостных раздумьях и сомнениях, провела Мария Петровна остаток дня. А вечером, лежа без сна в своей московской постели, все прокручивала в голове варианты - кому дачу завещать, как сынов не обидеть, как по справедливости поступить. И чем больше думала - тем страшнее ей становилось. Ну как тут разорваться на три части? Как угодить и волкам, и овцам?
Под утро Маше приснилась покойная сестра Наташа. Сидит, будто, на дачной веранде в любимой желтой кофте, пьет чай из синей кружки и смотрит на Машу с укоризной.
- Что ж ты, сестрица, разбазариваешь мое наследство? Я тебе его не для того оставляла, чтобы ты сыновей своих рассорила.
- Так я же хочу как лучше, Наташенька, - оправдывалась Маша. - Только не знаю, как рассудить. Вроде, и Вите поддержка нужна, и Андрюшу с Борей нельзя обойти.
- А ты не суди, - строго сказала Наташа. - Ты в сердце свое загляни. Оно тебе и подскажет, как поступить.
Тут Маша проснулась в холодном поту и села на постели. За окном брезжил серый рассвет, в комнате было зябко и неуютно. И только теперь она поняла, что надо делать.
Первым делом позвонила Виктору.
- Сынок, спасибо тебе за помощь. Только дачу я тебе не отдам. Хочу, чтобы она нашей, общей была. Чтобы мы все вместе ее обустраивали, чтобы внуки на природе росли. А продавать или делить - это уж извини, не по мне.
Виктор молчал долго, и Маша уж испугалась, что обидела его. Но тут он вздохнул и сказал:
- Правильно, мам. Дача - она ведь не просто домик с грядками. Она - часть нашей семьи, нашей памяти. Нельзя ее в частные руки отдавать. Давай так и сделаем - общей.
У Маши от сердца отлегло. Вот и славно, вот и хорошо. Осталось Андрею с Борей объяснить.
Но тут и объяснять ничего не пришлось. Стоило ей позвонить среднему сыну, как тот сам взял быка за рога.
- Мам, ты это... Насчет дачи не переживай. Мы тут с Борькой поговорили и решили - пусть будет общая. А что Витьке досталось больше хлопот - так он молодой, энергичный. Вон какой забор отгрохал, любо-дорого посмотреть! А мы уж по мелочи поможем - я там электрику подлатаю, Борька сантехнику приведет в порядок. Глядишь, к лету и заживем на природе!
У Маши слезы брызнули из глаз. Вот оно, материнское счастье! Когда дети - заодно, когда семья - крепкая и дружная. И никакие дачи этого счастья не стоят.
- Спасибо вам, сыночки мои родные, - дрогнувшим голосом сказала она. - Порадовали вы меня, утешили. Теперь и помирать не страшно.
- Типун тебе на язык, мамуля! - возмутился Андрей. - Еще сто лет жить будешь, правнуков нянчить. А дачу мы общими усилиями в порядок приведем. Книжки умные на веранде читать будем, шашлыки жарить, в бадминтон играть. Красота!
...Весна пролетела в приятных семейных хлопотах. Сыновья приезжали на дачу по выходным, потихоньку обустраивали дом и участок. Виктор заменил прогнившие полы и поставил новые окна, Андрей провел электричество, Борис починил колодец и навес для машины смастерил. Даже внуки - и те помогали - грядки пололи, сорняки дергали, картошку окучивали.
А Маша... Маша помолодела лет на десять, расцвела на свежем воздухе. Щеки порозовели, глаза блестят, улыбка с лица не сходит. Хлопочет по хозяйству, печет пироги да оладушки, разносит по грядкам лейку с водой - и думает, думает...
Вот ведь как в жизни бывает - казалось бы, вывалилась проблема, хоть в петлю лезь. А ты возьми и посмотри на нее с другой стороны. Глядишь - она уже и не проблема вовсе, а возможность. Возможность семью укрепить, детей примирить, себя почувствовать нужной и любимой.
Спасибо тебе, Наташенька, за науку. Умела ты сложное простым сделать. Мудрая была, хоть и непутевая. Вот и получается - права была, дача-то не простое наследство. Она - ниточка, что нас всех в единое целое связывает. Здесь и старшие с младшими находят общий язык, и внуки бабушкиным заветам учатся. Здесь наша общая история, наши корни.
И даже привычка Натальи все хранить, ничего не выбрасывать - и та пригодилась. На чердаке Маша отыскала целый клад - старые игрушки сыновей, их тетрадки и дневники, альбомы с фотографиями. А в дальнем углу, в покрытой пылью коробке - бабушкин чайный сервиз, тот самый, с розочками, из которого пили чай по праздникам.
Теперь этот сервиз занял почетное место в серванте. И каждое воскресенье, когда вся семья собирается на даче, Маша заваривает в нем свой фирменный травяной чай. Разливает по тонким фарфоровым чашкам, раздает сыновьям и внукам. А сама садится в любимое кресло-качалку, что Борис смастерил, и смотрит на свою большую, шумную семью.
Хлопочет на кухне Оленька, накрывая на стол. Виктор с Андреем о чем-то горячо спорят, размахивая руками. Борис возится в саду с Антошкой и Катенькой, учит их разводить костер. А она, Маша, сидит посреди всего этого счастливого хаоса и думает - хорошо, что все так сложилось. Хорошо, что они все вместе.
И даже тоска по Наташе, что всегда живет в ее сердце, сегодня какая-то светлая, теплая. Как будто сестра тоже здесь, с ними. Улыбается с потертого черно-белого фото на стене, подмигивает озорно. Мол, правильный ты выбор сделала, Маша. По совести, по любви.
«И то правда, - думает Маша, прихлебывая душистый чай. - Разве могло быть иначе? Ведь жизнь-то одна. И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы было что вспомнить и чем гордиться. Вот как сейчас».
А за окном - солнце, и зелень, и щебет птиц. Лето в разгаре, а впереди - еще целая жизнь. С ее радостями и печалями, взлетами и падениями. Но главное - с ее бесконечной, неиссякаемой любовью. Той самой, что делает нас сильнее. Что позволяет принимать мудрые решения. И строить планы - на год, на два, на целую вечность.
Конец.
