ВИКТОРИЯ
(Из жизни судового механика)
После швартовки в Мельбурне я поднялся в каюту, помылся в душе, переоделся и, приготовив свежий чай, устроился в кресле, но насладиться его вкусом и ароматом мне не удалось. Раздался телефонный звонок.
Чай я заварил китайский, его на прошлой стоянке в Сиднее подарил мне китайский стармех, обратившийся ко мне за помощью. Он попросил у меня предохранители для грузовых лебёдок, и я дал ему с десяток.
С сожалением, что не удалось сделать даже глотка, я поставил чашку на банкетный столик и взял телефонную трубку.
Звонил капитан. Он мне ещё в Сиднее рассказывал о прелестях мельбурнского «Сименс-клуба», и мы договорились, что он закажет автобус и мы туда съездим, если не появятся какие-либо причины, препятствующие этому.
— Ну что? — как всегда, чуть ли не прокричал в трубку капитан, как будто я находился во Владивостоке. — Ты там освободился?
— Да, — подтвердил я, — вот собрался чайком расслабиться.
— Ты там здорово не расслабляйся, — не снижая голоса, продолжил капитан. — Агент сказал, что через полчаса автобус подойдёт и отвезёт нас в «Сименс-клуб».
— Да я всегда готов, — успокоил я капитана и пошутил: — Мне бы только подпоясаться.
— Добро, — уже спокойнее пробасил капитан, — будь готов. Я тоже сейчас переоденусь, — и повесил трубку телефона.
С интересом посмотрев на затихшую трубку, издающую частые гудки, я положил её на телефонный аппарат и, взяв чашку с чаем с банкетного столика, уселся за письменным столом, чтобы посчитать остатки топлива.
Но ни попить чая, ни разобраться в замерах топлива, принесённые мне третьим механиком, мне опять не удалось. Телефон вновь зазвонил.
Поморщившись и сдерживая выразительные междометия, я поднял трубку и, стараясь держать её подальше от уха, ожидал, что это капитан что-то забыл сказать мне.
Но это с трапа звонил вахтенный матрос.
— Дедушка, — вежливо начал он, — тут к Вам посетитель…
Меня его слова удивили. В Мельбурне я меня знакомых не имел, поэтому никого не ждал и с нежданным гостем мне очень не хотелось общаться и тратить на него драгоценное время, тем более что вот-вот должен подъехать автобус.
— Кого это там принесло? — грубо переспросил я вахтенного. — Никого я тут не жду.
— А она говорит, что ей очень надо вас увидеть, — продолжал доклад матрос.
По его неуверенному голосу я почувствовал, что он потерял дар речи от встречи с какой-то невероятной женщиной, потому что кого-кого, а ловеласа Серёгу трудно было чем-то удивить.
От новости, что меня кто-то ждёт, да тем более ещё и женщина, я находился в прострации и, пару секунд поразмыслив, решил:
— Проводи её до лифта, и пусть она поднимается. Я тут сам уже разберусь, что ей понадобилось на нашем пароходе, — и, поднявшись из-за стола, открыл дверь в коридор.
Приёмная в каюте была огромной. На палубе постелен голубой палас. Справа от входа находился уголок отдыха с банкетным столиком, креслами и столиком, на котором в горшках и квадратных вазонах росли экзотические цветы.
Слева от входа к переборке стоял большой холодильник и стеллажи с судовой библиотекой, а прямо напротив двери располагался внушительных размеров письменный стол, за который я и уселся в большое кресло, ожидая посетителя.
А он не заставил себя ждать.
Я услышал, как двери лифа открылись и раздался чёткий звук шагов. Мне показалось, что к моей каюте приближается строевым шагом бравый офицер. Таким шагом, отработанным на многочисленных строевых занятиях, мы строем ходили под оркестр на занятия или на парад.
А посетитель не замедлил появиться. От его вида я вообще припечатался к креслу, не в силах вымолвить и слова.
В каюту строевым шагом вошла женщина. Что это женщина, определялось только по тому, что белая курсантская фланка навыпуск с отложным голубым гюйсом высоко вздымалась на груди, а в остальном это был бравый матрос.
Невысокого роста, с короткой причёской, в широченных расклешённых парусиновых брюках и начищенных до блеска рабочих ботинках. Черты лица были немного грубоваты, и только повнимательнее приглядевшись, можно было определить, что в каюте появилась женщина.
Бравой поступью, печатая шаг, звуки которого стихли на толстом паласе, она подошла к столу и протянула руку.
— Виктория Островская, — громко представилась она.
От такой решительности, с которой появился в моей каюте этот бравый матрос, я обалдел. Мне показалось, что в каюту ворвался штормовой ветер, от которого даже закачались цветы в горшках и занавески на иллюминаторах.
По инерции я подскочил с кресла и в ответ протянул для приветствия руку, о чём тут же пожалел. Ведь я протягивал её женщине и от рукопожатия, кроме как ответного прикосновения к чему-то нежному и эфирному, ничего не ожидал.
Но эффект оказался поразительным. Рука оказалась в тисках, которые безжалостно сжали её. Моя рука механика, привыкшая к грубой работе, загрубевшая от постоянных контактов с солярой и рабочим инструментом, обладала достаточной слой, но то, что я сейчас ощутил, не укладывалось ни в какие рамки. Это оказались клещи, а кожа «дамских ладошек», вцепившихся в мою ладонь, напоминала, скорее всего, наждачную бумагу.
Глаза Виктории, спрятанные под нависшими веками, впились в меня двумя гарпунами. От такого взгляда у меня даже что-то сжалось внутри и проскочила нехорошая мыслишка: «Ой! А что сейчас будет?»
А действие начало разворачиваться на глазах.
Зафиксировав на мне взгляд, пригвоздивший меня к креслу, Виктория извергла из себя первый вопрос. Именно извергла, потому что такого мощного голоса я ещё до этого от женщин не слышал. Я уже привык, что капитан говорит всегда на повышенных тонах, но его голос и в подмётки не годился голосу Виктории. Мне даже показалось, что ни один штормовой шквал не сможет его заглушить.
— Так это вы являетесь здесь старшим механиком? — Она обвела жёстким взглядом каюту.
На такой безапелляционный вопрос мне оставалось только согласно кивнуть:
— Да, я тут главный механик, - в нерешительности проговорил я, уже сомневаясь им ли я являюсь.
— Неважно, — пренебрежительно махнула рукой Виктория, — главный, старший. Для меня главное, что вы отвечаете за машину и её снабжение.
— Да, — заворожённый начальственным видом Виктории, пробормотал я, — отвечаю.
— Тогда вы обязаны помочь мне! — громогласно заявила фурия, таким образом ставя меня в известность, что никакие возражения не принимаются.
Я уже не обращал внимания на её импозантный наряд, и вообще для меня здесь уже перестала присутствовать женщина, передо мной находился моряк, которому что-то срочно надо сделать.
— И в чём же должна будет заключаться моя помощь? — как можно вежливее поинтересовался я, придя в себя от первого натиска со стороны бравого матроса.
Но мой вежливый тон ни на йоту не снизил напор надвигающегося шторма, который играл в глазах Виктории.
— Вы обязаны выделить мне пару человек для установки радара на моей яхте. Вот список всего того, что мне надо. — Она выудила откуда-то из недр своих необъятных штанов лист бумаги и с треском припечатала его к столешнице письменного стола.
Этот громкий шлепок как-то ввёл меня в меридиан, и я озадаченно спросил:
— Какая яхта? Какой радар? — В недоумении уставившись на громогласную посетительницу.
— Как? — возмущённо воззрилась на меня Виктория. — Вы не знаете, кто я такая?
— Представьте себе, — у меня ещё нашлись силы, чтобы съехидничать, — не знаю.
— Ну вы даёте! — Изумление на лице Виктории выглядело столь естественным, что мне даже стало стыдно, что я не знаю таких элементарных вещей. — Вы, может быть, и Конюхова не знаете? — Виктория с чувством превосходства воззрилась на меня.
— Нет, Конюхова я знаю, — невольно начал оправдываться я, что не такой уж я и серый, и объяснил: — Моя жена хорошо знакома с Ниной Дмитриевной Лысенко, и частенько бывает у неё в доме…
— Уж не Леонида ли Константиновича это жена? — перебила меня Виктория.
— Именно его, — подтвердил я догадку Виктории.
— Ну, — облегчённо выдохнула Виктория, — так мы с вами почти родственники, получается, — и, подойдя ко мне, хлопнула по плечу. — Ведь с Константинычем мне пришлось на «Чукотке» ходить из Владика в Питер. Эх, отличное было времечко! — радостно подытожила она.
Хорошо, что я сидел, а то от такого прикосновения, как хлопок по плечу, точно бы расплюснулся на палубе.
— Теперь вы уж точно поможете мне, — удовлетворённо заявила Виктория и, пройдя к банкетному столику, уселась в одно из кресел, окружающих его.
Потрогав подлокотники кресла и упругость подушки, она перевела взгляд с банкетного столика на меня.
— Хорошо живёте, — хмыкнула она довольно. — Так в моря ходить можно. Я смотрю, что даже чаёк попиваете.
Я моментально понял тонкий намёк на толстые обстоятельства и, достав из бара чайную чашку, налил ей только что приготовленный свежий чай.
Благосклонно приняв у меня чашку с чаем, Виктория вежливо приклонила голову и уже добродушно спросила:
— Ну и как насчёт помощи?
— Попытаемся мы вам поставить ваш радар, только вот завтра вечером у нас будет отход, поэтому гарантии, что парни завершат работу сегодня, у меня нет.
— Да это и неважно, закончат они или нет установку радара. Мне нужны материалы для его фундамента и крепления к бортам яхты. Там я всё начертила. — Виктория кивнула на стол, где остался лежать её листок бумаги.
Отхлебнув глоток чая, она обвела глазами интерьер каюты и с завистью проговорила:
— Хорошо живёте, не то, что на моей яхте.
— Так у вас яхта есть? — поинтересовался я.
— Есть, есть, — думая о чём-то своём, ответила Виктория.
— И куда вы собрались на своей яхте? — Меня реально заинтересовала столь необычная женщина.
— Да вокруг шарика прошвырнуться я и собралась, — как о само собой разумеющемся проговорила она, прихлёбывая чай.
— А экипаж у вас сколько человек? — Меня начало разбирать здоровое любопытство.
— Какой экипаж? — Виктория с удивлением посмотрела на меня. — Одна я. — Она хлопнула себя ладонью по груди. — Вот и весь мой экипаж.
— Как одна? — не понял я такого необычного ответа.
— А вот так и одна, — уже твёрдо, как о чём-то давно решённом и непререкаемом, повторила она. — Федька смог, а я что, не смогу, что ли? Или я из другого теста сделана?
— Ну вы даёте! — с восторгом воскликнул я. — А вот про Федьку не знаю, как он обошёл шарик, но за весь свой переход он ни разу не вышел на связь, а жена его прилетела в Австралию точно в тот же день, когда он вернулся из кругосветного путешествия.
— А вы откуда это взяли? — с удивлением посмотрела на меня Виктория.
— Так Нина Дмитриевна говорила об этом моей жене, — как о непререкаемой истине ответил я.
— Это его дело, Федькино, — раздражённо махнула рукой Виктория, — меня это не касается. Одно я знаю — что мне надо подготовиться к своему плаванию. Время идёт, и можно будет упустить погоду.
— Да-да-да, — засуетился я. — Извините, совсем забыл, зачем вы пришли.
И, взяв трубку, набрал номер ЦПУ. На звонок ответил второй механик:
— ЦПУ, второй, — послышался его недовольный голос — видно, своим звонком я оторвал его от какого-то важного дела.
— Слушай сюда, Саша, — прервал я его. — Позови ко мне в каюту токаря и сварщика. Дело к ним есть. Да чтобы они побыстрее пришли, а то мне скоро уезжать с капитаном надо будет.
При этих словах я посмотрел на Викторию, как она на них отреагирует. Но Виктория сидела спокойно, рассматривая цветы, высаженные у банкетного столика, делая вид, что на меня она вообще не обращает внимания.
Минут через пять в каюту постучали Витя Горячев - токарь, и Витя Грязнов - сварщик. Этих парней я знал уже не один год. С ними мне пришлось пройти три полярки, и, как отличных специалистов, я перетянул их к себе на «Василий Бурханов». За эти годы мы друг друга узнали очень хорошо, поэтому я мог во всех ситуациях положиться на них, так же, как и они на меня.
— Такое дело парни, — обратился я к уже переодетым в чистое парням, — Виктория собирается на яхте сделать кругосветку, и ей надо помочь установить радар. Как вы? Сможете помочь этой отважной женщине? — Я показал жестом на сидящую в кресле Викторию.
Сварной почесал за ухом и вопросительно посмотрел на меня:
— А как же «Сименс-клуб»?
Но его сомнения тут же прервал токарь:
— Чё ты мямлишь? «Сименс-клуб» да «Сименс-клуб». Сдался он тебе! — Виктор раздражённо посмотрел на своего неразлучного друга. — Тут реально помочь надо, — и обратился к Виктории: — Где яхта-то стоит?
— Да вы, парни, не переживайте. Я вас и туда отвезу, и сюда привезу. Вы мне только помогите, а я уж вам отдых сделаю почище вашего «Сименс-клуба». Вы только материал прихватите. — Как о само собой разумеющемся сообщила своим новым помощникам тут же поднявшаяся с кресла Виктория. — Сварочный агрегат и весь инструмент у меня есть. Чертёж вот.
Она подошла к столу и, взяв с него чертёж, вручила его токарю.
Тот посмотрел на чертёж и поднял на меня глаза.
— Так тут надо и трубы, и трубогиб, дрель со свёрлами да куча болтов с гайками… — В его словах сквозил вопрос ко мне: «Чё, это всё можно будет взять?»
— Берите всё, что вам будет нужно. Всё берите, но только не оставляйте нашу путешественницу одну, — с просьбой посмотрел я на токаря и пошутил: — Авось мы тоже попадём с её помощью в известные личности, когда она вернётся после своей кругосветки.
Я поднялся из-за стола и подошёл к парням. Но не успел им ничего сказать, потому что зазвонил телефон.
Звонил капитан, полностью готовый отбыть в «Сименс-клуб» и предупреждавший меня, что автобус уже подошёл.
«Сименс-клуб» и в самом деле оказался прекрасным местом для отдыха. Там находились бассейн, сауна, спортзал с тренажёрами и теннисными столами, прекрасная комната отдыха, телефоны, с которых можно позвонить домой, ну и, конечно же, бар.
Вернулись мы поздно, и у меня из головы совсем вылетела Виктория с двумя Викторами, которых я выделил ей в помощь.
Зато утром на разводке я с удивлением обнаружил отсутствие полного присутствия этих двух неразлучных друзей. Я недовольно посмотрел на вахтенного моториста:
— Ты что, не поднимал их, что ли?
— Да поднимал я их… — начал говорить вахтенный, но замялся.
— Чего поднимал? Чего видел? Ну, не тяни Муму за хвост, выкладывай! — потребовал я от него.
— Да они это… — начал было вахтенный и вновь замолчал.
— Чего «это»? — передразнил я его.
— Да балдые они оба, — раздражённо прервал пытки вахтенного второй механик. — Они вчера этой Виктории всё сделали на яхте, так та им пол-ящика «смирновки» выкатила. Вот они и гулеванили до утра. Спят сейчас.
— По-о-онятно, — протянул я и посмотрел на второго механика. — Пусть отсыпаются, а завтра чтобы, как штык у красноармейца, на разводке были.
— Понял, — недовольно скривил губы второй.
— И проследи, — не обращая внимания на недовольство второго механика, добавил я, — чтобы они больше никого не споили, — пояснив при этом: — Сегодня вечером отход.
Отход вечером прошёл без замечаний.
Судно через две с лишним недели вернулось во Владивосток. Этим рейсом остались довольны все, потому что это было совсем не то, если бы «Бурханов» шибался где-то в полярных водах.
И только намного позднее я узнал, что произошло с Викторией и её яхтой.
Яхтсменка стартовала из Мельбурна, но при проходе Бассова пролива (между Австралией и Тасманией) её настиг циклон, который перевернул яхту, и Викторию чудом спасло случайно проходившее судно.
Идея одиночной «кругосветки», к которой яхтсменка готовилась несколько лет, была похоронена вместе с Советским Союзом. Но Виктория не отчаивалась. Она встретила в Находке австралийскую экспедицию Пола Брауна и отправилась с его командой в путешествие по дальневосточной тайге. А потом… получила приглашение в Австралию, где и живёт до сих пор.
09.02.2022
Рассказ опубликован в книге "Морские истории" https://ridero.ru/books/morskie_istorii/