Тайна происхождения славян, судя по всему, так и останется неразгаданной до тех пор, пока человечество не изобретет машину времени. И я совсем не шучу, ну разве что только о «машине времени», которую если и изобретут, то никогда и никому не покажут. Изобретатели будут пользоваться ей самостоятельно: не нравится им что-то в этом мире, значит, пойдем в прошлое, раздавим бабочку ну или сорвем цветочек и вернемся обратно. Опять не понравилось, значит, вновь в прошлое и шишки с кедров околачивать. И так будут эти изобретатели издеваться над миром, создавая все больше и больше всяких временных петель, пока прошлому не надоест это издевательство, и оно не сотрет и изобретение, и изобретателей. Как-то так…
Но это так, небольшое отступление от темы, которая заботит славянские народы – откуда взялись славяне? Ведь нас все называют молодым народом Европы. Молодым, диким и глупым. Ну не верят умудренные многими тысячами лет существования европейцы – немцы, итальянцы, англичане, французы и т. д. в то, что в дикой России, в какой-то глухой деревне может родиться Ломоносов и пешком прийти в столицу, да еще и начать учиться. По мнению древних и мудрых европейцев, так не бывает, и нечего фейкам верить: славяне – молодой, дикий, а потому варварский народ, и ни на что путное они не способны.
Так откуда же в четвертом-пятом веке нашей эры появились среди варваров славяне?
Большинство народов населяют свои нынешние территории, ставшие им Родиной, благодаря завоеваниям, совершенным их предками. Это так же верно для современных итальянцев (которые являются отголоском римских завоеваний в Италии), как и для американцев, которые насильственно захватили североамериканский континент. Одни народы сохранили память о том, как велось завоевание, другие (например, славяне в целом) успели об этом забыть. (Или нас заставили это сделать.)
Славяне на исторической сцене появляются только после 500 года и воспринимаются как «новый» и ранее неизвестный народ. Разные историки, занимающиеся проблемой славянства, имеют разные точки зрения на происхождение нашего народа. Я познакомлю вас с точкой зрения польского историка Любомира Чупкевича, автора очень содержательной книжки о происхождении славян. К сожалению, книга не переведена на русский.
Так вот, Чупкевич предполагает, что славяне пришли из-под Урала, с реки Камы, откуда-то с территории современного Башкортостана, захватив сначала земли на Днепре, затем Волынь, и уже отсюда разошлись по всей Центрально-Восточной Европе. Таким образом, наши предки прошли такой же путь, как и через 400 лет после них мадьяры, с той разницей, что предки венгров, как степные кочевники, шли по диким полям, а праславяне, обитатели влажных лесов, вероятно, перемещались по воде, по Волге, Оке, Днепру и Припяти.
Многие факты, в основном археологические, свидетельствуют о том, что славяне не являются коренными жителями Польши, например. Об этом свидетельствуют названия рек. Ни одна значительная река в Польше не носит названия, которое можно было бы объяснить каким-нибудь славянским языком. А вот названия городов в подавляющем большинстве (если не все) могут быть выведены из славянских корней, и большинство из них изначально означало: «город такой-то» — Краков, город Крак, Вроцлав, город Врацислава, Радом, город Радома, Вольбуж, город Волибора. Отсюда можно сделать вывод, что прибывшие на эти земли славяне получили топонимику рек от покоренного населения, а города основывали сами и называли их по-своему, по именам вождей, которыми управлялись крепости.
Существует гипотеза, что славяне, пришедшие с территорий, удаленных от центров древней цивилизации, и поэтому отставшие в развитии, могли добиться своего успеха, который заключался в захвате половины Европы, только потому, что центр континента был охвачен в то время хаосом и кризисом. Причиной этого кризиса, проявлением которого стало великое переселение народов и депопуляция земель на реках Висла, Дунай, Одер и Эльба, были гунны, пришедшие в Европу аж из-под Китайской стены. Таким образом, мы сталкиваемся с нитью, которая будет долго прокручиваться в истории, а именно, взаимоотношения и взаимодействия славян (и других земледельцев) и степных кочевников.
Цивилизация Великой Степи
Удивительно, как тихо и бесследно могут исчезнуть с карты мира цивилизации, сотрясавшие буквально весь мир на протяжении веков. Сегодняшние нищие и живущие на окраинах «ойкумены» бедуины, а также Монголия и Казахстан — это всё, что осталось от могучих кочевых степных культур, которые еще триста лет назад были способны строить империи. Именно столько лет назад они были грозой Европы, а их соотечественники с противоположного края Великой Степи, маньчжуры, завоевывали огромный и многогранный Китай.
На Великую Степь, на территорию травянистых равнин, простирающихся между 40-м и 55-м градусами северной широты, и от Карпат и Дуная до Желтой реки и Амура, можно смотреть как на большой генератор этнических течений. Именно здесь на протяжении тысячелетий существовал «бурлящий котел», из которого почти каждое столетие вырывались массы готовых на все воинов, которые объединялись в новые народы, ломали сопротивление соседей и колонизировали Азию и Европу. Отсюда вышли арийцы, заселившие Иран и Индию, хетты, завоеватели Малой Азии, предки греков, итальянцев, кельтов, германцев. После индоевропейцев следующей волной стали племена, говорящие на тюркском и монгольском языках. В этом же районе Великой Степи имеют свои корни турки, татары, болгары, якуты, маньчжуры, не считая тех народов, которые на этой земле до сих пор остались. Водоворот степных скитаний втянул и сибирских охотников, предков более поздних мадьяр и современных венгров.
Центры цивилизации лежали южнее: в Месопотамии, Египте, Иране, Индии, Китае и Средиземном море. Там создавались технические, организационные и религиозные изобретения, там изобретались письменность, земледелие, металлообработка. Там пророки открывали Слово Божие. На фоне этих культур степной кочевник оставался примитивом. Писания он не учил и книгам не доверял, кузнецов привозил с юга. В духовной жизни его сопровождал шаманизм. Единственное, что степь могла предложить миру, — это человеческая энергия, та энергия, что рождается из вольной воли. Соседи степняков испытывали на себе преобладание этой энергии каждые несколько поколений, когда из диких полей к ним неслись орды кочевников с целью пограбить и увести в полон.
Землепашца трудно переобучить в воина. В сельскохозяйственных общинах обороной и войной занимались специалисты, и их было относительно мало. И они, будучи социальным классом, имели и власть. В степных же обществах кочевник, содержащий стада, был одновременно воином. Искусство выпаса скота и овец всегда было неотделимо от искусства воровства и защиты стад от соседа. Конных пастухов не нужно было специально обучать, организовывать, кормить. Военный потенциал степи был огромен и всегда готов как к нападению, так и к защите. Но чтобы организовать отдельные рода и кланы, говорящие на разных языках, но поклоняющиеся одним божествам, нужен был очень умный и умелый руководитель.
Кочевник, передвигавшийся верхом и вооруженный реверсивным луком, долгое время имел преимущество над воином. Даже огнестрельное оружие не лишало кочевников их сильных сторон. Однако постепенно он слабел, проигрывая пушкам, железной дороге и телеграфу.
Славяне – это потомки одной из волн переселений, возникших из Великой Степи. Однако это было давно, много раньше, чем три тысячелетия назад.
Славяне, когда в конце странствий народов в конце античности пришли на наши земли, были уже не кочевыми пастухами, а земледельцами, которые, кроме того, связывали свое существование с водой и селились на берегах рек и озер. Если бы традиции степи были среди наших пращуров живы, они бы заселили в первую очередь равнины на Черном море и Паннонию, между тем именно эти степные земли они обошли и легко вытеснили мадьяр, что свидетельствует лишь о том, что в степях им было неуютно и к этой среде они плохо приспособились.
Степь или черноземную зону русские начали возделывать только в девятнадцатом веке (мое примечание: гораздо раньше, археологические находки свидетельствуют о начале земледелия в черноземной зоне, как минимум с конца девятого века). Неприязнь европейских фермеров к степям переместилась, впрочем, за океан: земледелию в американских прериях всего сто лет, а до этого эту зону поспешно миновали поселенцы, направлявшиеся к Тихому океану.
В пятом веке нашествие типичных степняков — гуннов — создало цивилизационную пустоту в центре Европы, в которую затем проникли славяне. Почему они? Почему тогдашняя волна движения охватила только их, а родственные и по-соседски стоявшие балты остались на месте? Почему германцев не интересовали земли, которые они покинули поколением ранее? Этого мы, наверное, никогда не узнаем... Мы не знаем причин, побудивших к движению именно славян, но все это явление, процесс внезапного волнения некоего народа, поддается образцу и сравнивается с другими подобными процессами в истории.
Продолжение об этногенезе и формировании народа следует…
Подписывайтесь на наш ТГ-канал Ковен теней: Былины древней старины