На стриминговых площадках состоялся релиз «летнего» хоррора культовой американской студии А24 «Я видел свечение телевизора» от американского режиссера Джейн Шёнбрун, создательницы известного в узких кругах инди-хита «Мы все идем на всемирную выставку».
Западные кинокритики и именитые кинематографисты, среди которых, например, сценарист «Таксиста» Пол Шредер, окрестили работы Шёнбрун «новым словом в жанре фильмов ужасов». Их визуальный язык, вдохновленный поп-культурной ностальгией, линчевским сюрреализмом и эстетикой крипипасты, и правда отлично вписывается в актуальную нынче метафору травмы, поднимает социально нетерпимые и даже табуированные темы подростковой самоидентификации.
Кинокритик Оля Смолина рассказывает, как «Я видел свечение телевизора» совмещает элементы экзистенциального хоррора и истории взросления.
Сонная американская субурбия образца 1996 года. Замкнутый семиклассник Оуэн (Иэн Форман) знакомится со старшеклассницей Мэдди (Бриджетт Ланди-Пейн), большой поклонницей фэнтезийного шоу «Розовый туман», которое показывают по телевизору перед полуночью. Увлеченность Мэдди со временем передается и самому Оуэну — он все чаще приходит к новой подруге с ночевкой, чтобы насладиться очередным эпизодом сериала. Героини «Розового тумана» — девочки-телекинетики (Хелена Ховард и Линдси Джордан) — в лучших традициях фэнтези спасают планету от вселенского зла в лице мистера Меланхолии.
Проходят годы, Оуэн (Джастис Смит) вырастает в еще более нелюдимого старшеклассника, но все так же любит «Розовый туман». В какой-то момент сериал загадочно заканчивается, а Оуэн остается наедине с собственной жизнью, которая кажется ему куда менее любопытной и куда более изматывающей, чем происходящее на экране телевизора.
Яркие и вдохновляющие истории взросления или «каминг-оф-эйджи», как их принято называть, на протяжении четырех десятилетий были важной частью кинематографической повестки. В середине 1980-х мастер школьной комедии Джон Хьюз романтизировал кризис пубертата в фильмах «Клуб «Завтрак» и «Шестнадцать свечей»; в 1990-х пионер независимого кино Грегг Араки снял «Апокалиптическую трилогию тинейджеров», в которой связывал взросление со смертью; в нулевых бывший фотограф Ларри Кларк и голливудский вундеркинд Хармони Корин деконструировали подростковую невинность в скандальных «Детках», «Гуммо», «Садисте»; в 2010-х нью-йоркская гуманистка Грета Гервиг вдохновляла молодежь на поиск индивидуальности в «Леди Бёрд» и «Милой Фрэнсис».
В двадцатых начинающая кинематографистка Джейн Шёнбрун, находящаяся в эпицентре кризиса собственной дисфории, решает расширить границы подростковой депрессии, изобразив взросление как бесконечно травмирующий опыт для аутсайдеров, находящихся за границей привычной системы репрезентации своего «я». Пока Грета Гервиг превращает Барби в феминистку, а Кена — в настоящего мужчину, Джейн Шёнбрун снимает грустные экзистенциальные хорроры об «особенных» людях, так и не нашедших свое место в обществе.
«Я видел свечение телевизора» — обратная сторона знакомых с детства историй со счастливым концом. Представьте, что Люк Скайуокер никогда не стал джедаем, а Гарри Поттер так и не вышел из чулана под лестницей.
Главные герои фильмов Шёнбрун — будь то «Я видел свечение телевизора» или «Мы все идем на всемирную выставку» — чуждые для самих себя и окружающего мира подростки, потерянные в океане души, находящиеся в тщетном поиске радушного причала. Самая «страшная» сторона хорроров постановщицы заключается в их пугающей реалистичности: настоящий кошмар ее героев — их собственная тлеющая безысходность, невозможность познать, распознать, найти себя среди безукоризненных моделей привычной социальной системы. Так Кейси из «Мы все идем на всемирную выставку» находит принятие в тайном интернет-коммьюнити, а Оуэн из «Я видел свечение телевизора» выстраивает мостик к самоидентификации через популярное фэнтези-шоу «Розовый туман».
Показательно, что главным злодеем любимого Оуэном сериала становится мистер Меланхолия — бесхитростная метафора депрессии, злобный монстр, вырезающий сердца, хоронящий людей при жизни. По признанию самой Шёнбрун, «Розовый туман» был вдохновлен реально существующим сериалом «Баффи — истребительница вампиров» (в фильме даже есть камео актрисы Эмбер Бенсон). В свое время вампирский хоррор Джосса Уидона стал для будущей сценаристки тем самым эскапическим убежищем, долгожданным спасением от отвергающей реальности. Тот факт, что «Я видел свечение телевизора» — в большей степени автофикшен, можно понять из биографии Шёнбрун, события которой удивительным образом рифмуются с сюжетом ее фильма.
Впрочем, говорить о прямом и понятном нарративе в контексте творчества кинематографистки не приходится: она активно пользуется эффектом так называемого отсутствующего режиссера. Не зря же в недавнем интервью она заявила, что «искусство не должно ничего никому объяснять». Ее работы — «Я видел свечение телевизора», «Мы все идем на всемирную выставку» и даже ранняя документалка о Слэндермене «Самоиндуцированные галлюцинации» — лишены трехактной композиции, заряженного ядра кульминации и в целом любого следа экспозиции. Сюжет вялотекущий, а герои — пассивные и эмоционально закрытые.
По большому счету, Шёнбрун собирает комбо абсолютно не зрительского, артхаусного кино, которое начинает «оживать» благодаря выбранной среде. В «Я видел свечение...» в качестве среды выступает ретро-стилизация, артефакты поп-культуры 1990-х, на которых выросло целое поколение миллениалов: телевизоры, неоновые вывески, VHS, вечерние шоу и старые поп-хиты. При этом сказать, что фильм детально предан своей эпохе, не получается. «Я видел свечение...», как и другой знаменитый хоррор А24 «Оно приходит за тобой» Дэвида Роберта Митчелла, существует вне времени и пространства, на грани реальности и фантазии.
Примечательно, что несмотря на то, что сама Шёнбрун кажется режиссером-отшельником, а ее новый фильм — аутсайдером в стройном ряду популярных нынче постхорроров, «Я видел свечение телевизора» смог привлечь к себе значительное внимание прессы и массового зрителя. По иронии судьбы, благодаря участию максимально медийной, всенародно любимой персоны — оскароносной актрисе Эмме Стоун.
Вместе с мужем Дэйвом Маккэри они создали компанию Fruit Tree, которая за последние годы успела выпустить сразу несколько обсуждаемых фильмов — «Бедные несчастные» Йоргоса Лантимоса, «Проблемная» Хулио Торреса, «Настоящая боль» и «Когда ты закончишь спасать мир» Джесси Айзенберга. Остается лишь надеяться на то, что коллаборация с Шёнбрун — лишь начало продюсерского пути Стоун, которая и впредь продолжит продвигать необычное жанровое кино.
Читайте также:
Минобороны сообщило о взятии сел Спорное и Новоалександровка в ДНР
Приблизит ли встреча в Дохе международное признание талибов
Акунин сообщил о блокировке Роскомнадзором его книжного магазина BAbook
