Заказное письмо пришло в самый разгар весенней уборки. Юля, с засученными рукавами и повязанным на голове платком, как раз выметала из-под дивана залежи пыли, когда в дверь требовательно позвонили. На пороге стоял молоденький почтальон, протягивая ей скромный желтый конверт.
— Заказное письмо! Распишитесь! — бодро отрапортовал он и, получив закорючку в ведомости, упорхнул по своим неотложным делам. Юля с недоумением повертела конверт в руках. От кого бы это? Родители предпочитали звонить, а друзья — присылать сообщения в мессенджерах. Странно… Разорвав бумажную оболочку, она пробежала глазами несколько коротких строк — и почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Чья-то двоюродная тетя Татьяна Петровна Сомова… скончалась 18 мая… согласно завещанию… вам передается в наследство принадлежавшая ей квартира по адресу… Юля перечитала письмо раз, другой, третий — но смысл написанного упорно не желал укладываться в голове. Какая еще тетя? Какое наследство? Она точно знала, что всех своих родственников может пересчитать по пальцам. Отец, мать, младшая сестренка… Из стариков — одна бабушка в деревне, да и та, слава богу, пока жива-здорова. Нет, здесь определенно какая-то ошибка! Руки дрожали, когда она набирала номер, указанный в письме. Длинные гудки тянулись бесконечно, усиливая ее волнение. Наконец в трубке щелкнуло, и усталый женский голос произнес:
— Зинченко слушает.
— Здравствуйте… Меня зовут Юлия Семенова. Я только что получила странное письмо…
— А, Юлия Михайловна! — голос нотариуса оживился. — Мы вас ждем. Когда вы сможете подъехать для оформления документов?
— Подождите, — Юля лихорадочно соображала, — так это не ошибка? Я действительно что-то унаследовала?
— Никакой ошибки, — в голосе Зинченко послышалось даже легкое удивление. — Вы — единственная наследница. Татьяна Петровна составила завещание еще два года назад. Очень настойчиво просила разыскать вас.
— Но я даже не знала о ее существовании!
— Что ж, такое случается, — философски заметила нотариус. — Дальние родственники, знаете ли… Сами приедете или прислать курьера с документами? Юля судорожно сглотнула. В глазах вдруг защипало от подступающих слез. Курьера? Да она летела бы туда на крыльях, если бы могла! Но — нельзя. Нужно сначала поговорить с Димой. Обсудить, посоветоваться. В конце концов, теперь это и его тоже касается!
— Я перезвоню, — выдавила она. — Мне нужно немного времени.
— Как скажете, — согласилась Зинченко. — Только не затягивайте. До встречи! — и положила трубку.
Юля медленно опустилась на краешек дивана, бессмысленно комкая в руках письмо. Квартира… Своя квартира! Боже, сколько они с Димой мечтали об этом! С самой свадьбы ютились в крохотной «однушке», подаренной ее родителями, с видом на вечную стройку. И ванная метр на метр, и кухня — одно название… Каждый лишний шкаф приходилось втискивать с боем. А о детской и речи быть не могло — разве что отгородить угол занавеской. И вдруг — такой подарок судьбы! Сейчас бы Димку обрадовать… Словно в ответ на ее мысли, в двери повернулся ключ. Юля вскочила навстречу мужу, едва не запутавшись в разбросанных по полу тряпках.
— Дима, ты не поверишь! Нам досталась квартира в наследство! Я сама еще не до конца осознала…
Но не успела она договорить, как из прихожей донесся до боли знакомый скрипучий голос:
— Димочка, сыночек, подержи-ка сумки! Ох и тяжеленные, еле допёрла. Пирожков вам напекла, как ты любишь!
Юля застыла на полуслове, мгновенно растеряв весь свой радостный запал. Свекровь! Вот уж без кого она точно могла бы сейчас обойтись… Ирина Павловна возникала на пороге их квартиры с пугающей регулярностью, всякий раз находя новый предлог для визита. То супчика принесет, то белье погладить, то просто так, проведать. А сколько планов и начинаний было похоронено под градом ее бесконечных советов и причитаний! «Не те обои выбрали», «Не там шкаф поставили», «Развели антисанитарию — во мои времена такого не было»… Спорить с ней было бесполезно, только нервы трепать. Проще отмолчаться или скрыться на кухне. Юля со вздохом посмотрела на часы. Ладно, сегодня она стерпит. В конце концов, разве можно сердиться в такой день? Дима тем временем уже отнимал у матери сумки, рассыпаясь в благодарностях. Ирина Павловна восседала на диване, как королева на троне, поводя вокруг хозяйским взглядом.
— Юля, что это у тебя за бардак? Где веник? Эх, молодежь…
Юля прикусила язык, призывая на помощь всю свою выдержку. Нет, сегодня она не поддастся на провокации!
— Ирина Павловна, вы лучше послушайте, какие у нас новости! Присядьте, сейчас я вам расскажу…
Короткими рублеными фразами Юля поведала о письме, стараясь не упустить ни одной детали. Дима слушал, приоткрыв рот и недоверчиво качая головой. Ирина Павловна в свою очередь помрачнела и сдвинула брови. Когда Юля замолчала, в воздухе повисла тягостная пауза.
— Значит, квартирка? — процедила свекровь, смерив Юлю колючим взглядом. — Ишь ты, привалило счастье! Только я вот что скажу… — она назидательно воздела палец. — Не про вас эта квартира!
— То есть как? — опешила Юля. — Вы же сами слышали — это официальное завещание…
— А вот так! — отрезала Ирина Павловна. — Не твоя она тетка вовсе, а Димкина. По отцовской линии. Я-то уж знаю, сколько раз покойник мой Петр Васильевич к ней в гости ездил. Последние годы она совсем плоха была, за ней уход требовался. Небось, Петя и присматривал… Царствие им небесное, — она смахнула скупую слезу.
У Юли голова пошла кругом от этих откровений. Как? Что? Выходит, Ирина Павловна знала эту таинственную тетушку? И молчала столько лет?
— Так что, по справедливости, квартиру эту Лизоньке нашей отдать надо. Ей сейчас ой как несладко приходится, с ребенком-то на руках. Без мужа, без жилья нормального…
— Так, мама, погоди. — Дима тоже выглядел озадаченным, — если она и вправду наша родственница, то при чем тут Юля?
А я тебе скажу, при чем! — взвилась Ирина Павловна. — Не иначе как перепутали что-то в документах. Или твоя жена нарочно подстроила, чтобы на дармовщинку поживиться. Я на ней сразу печать корысти разглядела!
Юля почувствовала, что еще мгновение — и она сорвется. Да как эта женщина смеет ее обвинять? После всего, что она вытерпела! Сжав кулаки, она шагнула было к Ирине Павловне — но наткнулась на растерянный взгляд мужа.
Дима стоял посреди комнаты, переводя взгляд с матери на жену, явно не понимая, что происходит и на чью сторону ему встать. Эта его вечная нерешительность и привычка пасовать перед материнским напором всегда бесили Юлю. Но сегодня на карту было поставлено слишком многое, чтобы размениваться на мелочные склоки.
Лиза — Димина сестра, и если покойница Татьяна Петровна — действительно их родственница… Но, с другой стороны, завещание — официальный документ!
— Ирина Павловна, при всем уважении — давайте не будем делить шкуру неубитого медведя, — как можно спокойнее произнесла она. — Мы с Димой разберемся в этой истории. Съездим к нотариусу, выясним все подробности. И потом уже решим, как быть дальше. Хорошо?
Дима согласно кивнул, бросив на Юлю полный благодарности взгляд. Ирина Павловна поджала губы. Ее лицо приобрело то самое сердитое выражение, какое Юля видела каждый раз, когда свекрови не удавалось настоять на своем.
— Ну, смотрите, — бросила она, тяжело поднимаясь с дивана. — Дело ваше. Только добром это не кончится! В чужие судьбы лучше не соваться. Оно потом боком выйдет…
Продолжая ворчать, Ирина Павловна удалилась на кухню, откуда вскоре донеслось сердитое бряцание посуды. Юля перевела дух. Что ж, первый раунд остался за ней.
Но она прекрасно понимала, что это только начало. Впереди их ждет долгое и муторное выяснение отношений. И не факт, что удастся избежать конфликта. Особенно если Дима в очередной раз встанет на сторону матери…
Словно прочитав ее мысли, муж приобнял Юлю за плечи.
— Не переживай, — шепнул он ей на ухо. — Прорвемся. Будет у нас своя квартира, будут и дети. Мама со временем успокоится. А там, глядишь, и Лизе поможем чем сможем. В конце концов, мы же одна семья.
Юля благодарно прильнула к его плечу. Господи, как же ей повезло с мужем! Пусть он и бывает временами слабохарактерным, зато всегда ее поддержит, поймет. С ним она чувствует себя сильной, готовой свернуть горы. И никакая свекровь им не помеха!
Скрипнула, открываясь, дверь. В комнату вернулась Ирина Павловна с подносом, уставленным дымящимися чашками. Поставив его на стол, она смерила Юлю долгим пронизывающим взглядом.
— Чай пить будете? — бросила она с вызовом.
— Спасибо, мама. Вы же знаете, мы всегда вам рады.
Ирина Павловна хмыкнула, но промолчала. Юля мысленно поздравила себя с маленькой победой. Что ж, сегодня перемирие. А к завтрашним боям они еще успеют подготовиться.
С того памятного письма прошла неделя, полностью перевернувшая размеренную жизнь Юли и ее семьи. Казалось бы, внезапное наследство должно было принести только радость, но вместо этого в доме воцарилась атмосфера напряженности и взаимного недовольства.
Ирина Павловна, так некстати оказавшаяся свидетельницей событий, теперь зачастила к ним в гости. Она подолгу сидела на кухне, попивая чай и делясь с Димой своими бесконечными наставлениями:
— Вот оно как получается, сынок! Чужая тетка, подумать только, озолотила твою жену! А родная сестра с ребенком должна мыкаться! Где же справедливость?
Дима хмурился, отводил взгляд, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Юле было больно видеть, как мучается муж, разрываясь между долгом перед ней и чувством вины перед матерью и сестрой. Она и сама не знала, как поступить в этой непростой ситуации.
Тем временем новости о бедственном положении Лизы становились все тревожнее. Как-то вечером Ирина Павловна, едва переступив порог, трагическим шепотом сообщила:
— Лизонька-то наша совсем пропадает! С работы ее уволили, представляете? Теперь сидит без копейки с малышом на руках. Хорошо хоть добрые люди пустили пожить в каморку на птичьих правах. Да только хозяева всякий раз намекают, что пора бы и честь знать…
У Юли сжалось сердце. Нет, как бы она ни относилась к чужим проблемам, оставаться в стороне было выше ее сил. Слишком хорошо она понимала, каково это — оказаться в безвыходной ситуации, без средств к существованию и крыши над головой. И не дай бог такое случится с ребенком!
С этими мыслями она и отправилась к мужу разговаривать. Дима сидел за компьютером, бездумно щелкая мышкой. При виде жены он попытался изобразить на лице приветливую улыбку, но вышло неубедительно.
— Дим, — Юля присела рядом, стараясь заглянуть ему в глаза, — нам нужно серьезно поговорить. Я все понимаю, Лиза — твоя сестра, и ей сейчас очень нелегко. Мне самой ее ужасно жалко, ты не представляешь! Но пойми и ты — эта квартира досталась нам. У нас ведь тоже ребенок будет, нам тоже нужна нормальная жилплощадь. Я готова помочь твоей сестре всем, чем смогу: деньгами, вещами, любой поддержкой. Только не проси меня отдать ей нашу квартиру! Я не могу, понимаешь?
Дима молчал, упрямо уставившись в монитор. Юля чувствовала, как между ними растет непроницаемая стена отчуждения.
— Ладно, — вздохнула она, поднимаясь, — ты подумай пока. Завтра еще поговорим.
Но назавтра Димы дома не оказалось. Как и в последующие дни. Он уходил рано утром на работу, возвращался поздно вечером. Юля места себе не находила от беспокойства. Вечерами, сидя в одиночестве на опостылевшей кухне, она прокручивала в голове варианты, пыталась найти выход, но решение ускользало.
Апофеозом конфликта стал тот злополучный вечер, когда неожиданно заявилась Ирина Павловна с кастрюлей борща — еще до прихода Димы с работы.
— Просто шла мимо, дай, думаю, забегу, молодых накормлю! — защебетала она с порога, водружая кастрюлю на плиту. — Лизонька моя печальная совсем, кушать не захотела. Такое горе у девочки, а братец родной и думать о ней забыл!
Юля невольно поежилась под осуждающим взглядом свекрови. Нет, она больше не могла этого выносить! Слишком долго в ней копились невысказанная горечь и возмущение.
— Ирина Павловна, ну сколько можно! — выпалила она, едва сдерживая гнев. — Хватит уже нас с Димой своими претензиями донимать! Мы для Лизы сделаем все, что в наших силах. А отдать ей квартиру — нет, и точка.
— Ах вот ты как заговорила! — всплеснула руками свекровь. — Выходит, для тебя родные люди хуже чужих? Ох, стыдно, Юлька, стыдно!
— Это вам должно быть стыдно! — огрызнулась Юля. — Давить на нас с Димой, в наши отношения лезть! У нас своя семья, свои заботы, вам этого не понять.
— Да как ты смеешь старшим перечить! — взвизгнула Ирина Павловна, хватаясь за сердце. — Пусть видит Дима, какая у него жена бессердечная! Пусть сам решает, с кем ему по пути!
Продолжая голосить и причитать, она выскочила в коридор, то и дело грозя Юле пальцем. Но дверь за собой почему-то закрывать не стала, видимо, желая, чтобы соседи оценили масштаб семейной драмы.
Юля без сил опустилась на табуретку, закрыла лицо руками. Вот и поговорили, называется. Что теперь будет? Как дальше жить, если свекровь их рассорит? А ведь жизнь только начиналась, столько планов было! И как же теперь ребенка растить, если с мужем друг друга понять не могут?
Хлопнула входная дверь — Дима вернулся с работы. Сердце Юли тревожно сжалось. Сейчас, сейчас все и решится… Она встала навстречу мужу, заглянула ему в глаза:
— Дима, по-моему, нам пора определиться. Мы с тобой одна семья или как? Если ты хочешь отдать квартиру сестре — давай поговорим, обсудим. Только сами, без чужих советов. Нам с тобой в этом доме жить, нам и ответ держать.
Дима прошел в комнату, тяжело опустился в кресло. Помолчал немного, потом тихо спросил:
— А ты сама-то как думаешь? Может, и правда лучше Лизе уступить? Мать ведь покоя не даст, опять скандалить начнет…
Видно было, что он и сам запутался, устал от постоянных препирательств, от необходимости делать выбор между самыми близкими людьми.
У Юли от обиды перехватило горло. Неужели муж так и не понял, как важна для них эта злополучная квартира? Неужели и дальше будет плясать под дудку матери, не считаясь с ее чувствами?
Нет, так дело не пойдет. Надо срочно что-то менять, пока не стало слишком поздно. Иначе они с Димой точно разругаются вдрызг, а то и вовсе разойдутся. Кому от этого станет легче? Никому.
Но и Лизу бросать в беде тоже нельзя. Значит, придется искать компромисс. Придумать, как помочь и себе, и людям. Как выстроить человеческие отношения между всеми членами их непростой семьи…
Юля глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Кажется, у нее начал вырисовываться план. Сложный, тернистый, но, может быть, единственно возможный в такой ситуации.
С этого дня и началась самая трудная полоса в ее жизни. Полоса проб и ошибок, слез и надежд, больших и маленьких побед над собой и обстоятельствами. Впереди ждало еще много испытаний, но Юля была твердо намерена пройти их все. Ради себя, мужа, ради их общего счастья…
Обстановка в доме накалялась с каждым днем. Казалось, все вокруг только и говорят о злополучной квартире — родственники, знакомые, даже случайные люди. Юлю эти разговоры просто преследовали.
Ловя на себе то сочувственные, то откровенно осуждающие взгляды, она все больше убеждалась — так дальше продолжаться не может. Надо срочно что-то решать, пока ситуация не вышла из-под контроля.
Особенно невыносимо было дома, когда заявлялась Ирина Павловна. Свекровь, поначалу ограничивавшаяся лишь редкими шпильками, теперь критиковала каждый Юлин шаг. Получив ключи от новой квартиры, та с радостью погрузилась в хлопоты по обустройству семейного гнездышка. Но Ирина Павловна словно только этого и ждала:
— Гляньте-ка на нее! Прямо светится вся, сил нет. А что сестра мужа по чужим углам мыкается, ей и горя мало. Как есть бессердечная!
От таких разговоров у Юли просто руки опускались. Она и так места себе не находила, терзаясь чувством вины. Но не отдавать же квартиру совсем! Ведь они с Димой тоже люди, они тоже хотят ребенка. Неужели свекровь этого не понимает?
Но Ирина Павловна, похоже, уже настроилась решительно. При каждом удобном случае она заводила один и тот же разговор, пытаясь надавить на сына:
— Одумайся, Димочка! Нельзя так с родными поступать. Лизонька — кровь твоя. А эта вертихвостка тебе кто? Приблудная, чужая. Гляди, как бы не пожалеть потом!
Дима и сам выглядел совершенно потерянным. Юля видела, как нелегко ему приходится меж двух огней. С одной стороны — любимая жена и будущий ребенок, с другой — мать и сестра, которым отчаянно нужна помощь. Разрываясь между ними, он все больше раздражался, срывался на крик:
— Да отстаньте вы все от меня! Без вас тошно. Сколько можно одно и то же талдычить? Юля моя жена. А Лизке я и так помогу, не переживай.
Но как именно помочь сестре, Дима и сам не знал. Юля пробовала обсуждать с ним варианты, предлагала ему съездить к Лизе, поговорить, узнать, в чем конкретно она нуждается. Но муж только отмахивался:
— Можно подумать, она мне так все и выложит! Гордая она, скорее язык себе откусит, чем признается, как ей плохо.
— Вы же родные люди, неужели не найдете общий язык?
— Да что я ей скажу? Приехал такой-сякой, на белом коне, а помочь ничем не могу? Только расстраивать зря человека.
Юля вздыхала, но настаивать не решалась. В глубине души она понимала: дело тут не только в Лизе. Дима и сам мучается, терзается бессилием и чувством вины. Хочет угодить всем сразу, а получается — никому. Вот и срывается на самых близких, прежде всего на нее, на Юлю.
Однажды вечером, измученная очередной бесплодной дискуссией, она не выдержала. Разревелась в голос прямо посреди кухни, уткнувшись лицом в ладони:
— Господи, да что же это такое! Как мы докатились до жизни такой? Неужели нельзя по-человечески все решить, без склок и упреков? Я же для всех стараюсь, из кожи вон лезу. А меня во всех грехах обвиняют, чуть ли не последней сволочью выставляют!
Дима растерянно топтался рядом, гладил ее по плечу, бормотал что-то утешительное. Но Юля уже не слушала. Слезы лились и лились, никак не желая останавливаться. Сквозь их пелену она вдруг с ужасающей ясностью увидела, в какую пропасть катится их семья.
Еще чуть-чуть, один неверный шаг — и все, конец. Даже если Дима признает ее правоту, простит ли она сама себе эту бессмысленную жестокость? Сможет ли жить дальше с грузом вины и упреков?
Нет, хватит. Видит бог, она пыталась. Держалась из последних сил, но больше не может. И не хочет. Надо что-то делать. Причем срочно, пока еще не все потеряно. Пока любовь и желание понять друг друга не сменились обидой и глухой стеной отчуждения.
Но что? Отдать квартиру целиком — глупо и несправедливо. Делить пополам — значит, обречь обе семьи на вечную нищету. Ведь что такое половина однушки для матери-одиночки с ребенком? Или для них… с пополнением? Тупик, в какую сторону ни кинь.
И все же выход должен быть. Юля чувствовала это каким-то шестым чувством, интуицией отчаявшегося человека. Лихорадочно перебирала в уме варианты, прикидывала и так, и эдак. Решение крутилось где-то совсем рядом, стоило лишь протянуть руку…
В какой-то момент ее осенило. Может, она все усложняет? Ищет подвох там, где его нет? Ведь до сих пор никто даже не спросил у Лизы, как ей помочь и нужна ли ей эта помощь в принципе! Все решили за нее — и свекровь, и Дима, и сама Юля.
Но ведь Лиза — взрослый, гордый человек. Может, у нее совсем другие планы? Может, ждет совсем иной поддержки? Почему Дима так упирается и не хочет поговорить с сестрой?
Чем больше Юля думала об этом, тем более правильной казалась ей эта мысль. Господи, как же она сразу не догадалась? Ну конечно! Она сама должна просто встретиться с Лизой, поговорить по душам. Узнать, что у нее на сердце, какие проблемы мучают и чем конкретно можно ей помочь.
Вдруг окажется, что никакая квартира ей и не нужна, а требуется что-то совсем другое — работа, няня для ребенка, просто дружеское участие? Тогда и ссориться будет не из-за чего!
Воодушевленная этой идеей, Юля вскочила со стула. Слезы высохли, будто их и не было. Сердце колотилось от нетерпения и жажды действовать. Сейчас, вот прямо сейчас она позвонит Лизе, договорится о встрече! Объяснит ей все, расскажет о своих чувствах и сомнениях. Глядишь, и найдут общий язык, придумают, как быть дальше. В конце концов, они же одна семья! И беда у них теперь общая.
Но для начала нужно переговорить с Димой. Объяснить ему свой план, убедить поддержать. Все-таки муж, никуда не денешься. Да и помощь его точно понадобится, одной ей со всем не справиться.
Юля вздохнула и направилась в комнату, на ходу подбирая слова. Разговор предстоял непростой. Но она справится. Справится, чего бы ей это ни стоило. Потому что иначе нельзя. Потому что от этого зависит вся ее дальнейшая жизнь — и Димина, и Лизина, и их будущего ребенка. И она просто не имеет права все испортить. Только не теперь.
— Дим, нам надо поговорить, — решительно начала Юля, усаживаясь рядом с мужем. Тот поднял на нее усталый, затравленный взгляд:
— Опять про квартиру? Юль, я же просил…
— Нет, послушай! — Юля взяла его за руку, заглянула в глаза. — Я все понимаю. И про маму, и про Лизу. Ты между двух огней, тебе сейчас хуже всех. Но так больше нельзя. Всем плохо, все злые и несчастные. А страдаешь в первую очередь ты. Я же вижу.
Дима молча смотрел на нее. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на благодарность.
— И что ты предлагаешь? — спросил он тихо.
— Предлагаю искать выход. Вместе. Давай для начала я сама просто поговорю с Лизой? Может, ей и не нужна никакая квартира. Вдруг мы проблему надумали на пустом месте.
— Да ну, — скептически покачал головой Дима.
— А вдруг она и ждет, что мы первые шаг навстречу сделаем? Ей тоже несладко, Дим. Одна с ребенком мыкается, ни от кого помощи. Я бы на ее месте обеими руками за любую соломинку ухватилась.
Дима задумался. Юля ждала, затаив дыхание.
— Может, ты и права, — произнес он медленно. — Лизка — человек гордый, но не дура. Хотя чего мы гадаем? Давай просто попробуем. Ты с ней поговоришь, разузнаешь все. А там видно будет.
Юля чуть не задохнулась от радости. Неужели согласился?!
— Правда? Ты не против? О господи, Димка, спасибо тебе! Она порывисто обняла мужа. Тот неловко похлопал ее по спине:
— Ну-ну, ты чего? Еще ничего не решили. Просто разговор намечается.
— Это только начало, — твердо сказала Юля. — Вот увидишь, у нас все получится. Мы со всем разберемся, обещаю. Найдем выход, который всех устроит.
— Дай бог, — вздохнул Дима. На его лице впервые за долгое время мелькнула слабая улыбка. — Дай бог, Юлька. Может, и правда отпустит. Так жить уже невмоготу.
— Все будет хорошо, — уверенно произнесла Юля.
Теперь она точно знала — будет. Потому что по-другому просто быть не может.
— Ладно, действуй, — подытожил Дима. — Ты у меня умница, что надо придумаешь. Только Лизу не обижай, ладно? Она и так настороже, как бы не спугнуть. Деликатность нужна.
— За кого ты меня принимаешь? — притворно возмутилась Юля. — По-родственному все будет, по-свойски.
— Ну, смотри, — хмыкнул Дима. — Надеюсь на твою мудрость. Не подведи.
— Не подведу, — серьезно кивнула Юля.
В ее глазах зажегся решительный огонек. Все, точка невозврата пройдена. Теперь она просто обязана оправдать доверие мужа. В конце концов, это и ее семья тоже. И ее дело — сделать так, чтобы в этой семье всем было хорошо.
Получив одобрение мужа, Юля тут же взялась за дело. Она понимала: сейчас главное — не терять время. Нужно действовать быстро и решительно, пока конфликт не разгорелся с новой силой.
Первым делом она позвонила Лизе. Раньше они не слишком много общались — так, при встречах обменивались дежурными фразами. Но сейчас Юля чувствовала: все изменилось. Теперь они обе оказались в одной лодке и должны грести в одну сторону, если не хотят пойти ко дну.
— Лизонька, здравствуй! — начала она как можно более дружелюбно. — Как твои дела, как Сашенька?
В трубке повисло недоуменное молчание. Потом послышался настороженный голос:
— Юля? Вот уж не ожидала… Все нормально у нас, спасибо. А ты чего вдруг? Мама просила позвонить? Юля мысленно вздохнула. Вот и первый барьер недоверия. Ничего, прорвемся.
— Да нет, что ты. Сама хотела поговорить. Знаешь, у меня к тебе серьезный разговор. Может, встретимся на днях? Посидим, поболтаем по-свойски. Снова молчание. Но уже заинтересованное. Юля почти видела, как закрутились шестеренки в Лизиной голове.
— Ну давай. А о чем разговор-то? Или секрет?
— При встрече все расскажу, — заговорщически пообещала Юля. — Тебе понравится, гарантирую. Скажем, завтра в пять в кафешке на углу? Идет?
— Идет, — после секундного колебания согласилась Лиза.
На том и порешили. Положив трубку, Юля перевела дух. Фух, первый шаг сделан! Дальше будет легче… наверное. Теперь глазное — правильно все преподнести.
Всю ночь она ворочалась без сна, мысленно подбирая слова и аргументы. Утром встала совершенно разбитая, но полная решимости. В конце концов, не на войну идет. Всего лишь искренний разговор двух взрослых женщин, желающих разобраться и помочь друг другу. Что может быть проще?
Однако, сидя за столиком кафе напротив мрачной и настороженной Лизы, Юля почувствовала, как вся ее уверенность улетучивается. Сжав под столом вспотевшие ладони, она откашлялась и начала:
— Лиз, я долго думала, прежде чем позвонить тебе. Понимаю, как тебе сейчас нелегко. Одной, с ребенком, без поддержки… Тут кто угодно отчается. Я и сама недавно в похожей ситуации была, когда с Димой только поженились. Тоже мыкались по съемными, перебивались с хлеба на воду. Так что я не понаслышке знаю, каково это.
Лиза недоверчиво хмыкнула, но промолчала. Юля воодушевилась и продолжила:
— В общем, я хочу тебе помочь. По-родственному, по-дружески. Без всяких условий и договоров. Просто скажи, что тебе нужно — и я сделаю все, что смогу.
— Ох, Юля, Юля, — покачала головой Лиза. — Знаешь, сколько раз я уже такое слышала? И чем все заканчивалось? Словами, обещаниями — и ничем больше. Все кругом такие добрые, пока дело до реальной помощи не доходит. А как дошло — так шасть в кусты.
— Но я же не все! — горячо возразила Юля. — И я не собираюсь ограничиваться словами. Давай вместе подумаем, что можно сделать. Мне кажется, для начала тебе нужна работа. Постоянная, стабильная, с нормальным доходом. Я тут навела справки через своих знакомых, в одной фирме как раз ищут сотрудницу. Твое резюме им понравилось, готовы взять даже без опыта. Как смотришь? Лиза изумленно приподняла брови:
— Резюме? Какое еще резюме? Я его сто лет не обновляла! Юля смущенно улыбнулась:
— Ну, я его слегка подредактировала. Добавила пару строчек, кое-что вычеркнула. Не сердись, я от чистого сердца! Просто хотела тебе помочь.
Лиза внимательно посмотрела на нее. Глаза у нее были усталые, но уже без прежней враждебности.
— Знаешь, а ведь ты и правда молодец, — наконец выдохнула она. — Столько для меня делаешь, и ведь ничего взамен не просишь. Другая бы на твоем месте… Спасибо тебе. Правда.
— Погоди благодарить, — отмахнулась Юля. — Это еще цветочки. Работа — это хорошо, но ведь тебе и жить где-то надо. Причем срочно, я правильно понимаю? Сколько ты еще у знакомых на птичьих правах протянешь?
Лиза помрачнела и отвела взгляд.
Да уж, не до жиру. Хозяева квартиры каждый день намекают, что пора бы и честь знать. А куда я денусь? Не на улицу же с Сашкой идти…
— Так, — решительно кивнула Юля. — С этим тоже разберемся. У Димы есть один приятель, он квартиры сдает. Если хорошо попросить, может, согласится по дружбе недорого пустить. На первое время хватит, пока на ноги не встанешь. А я еще в собесе узнаю насчет всяких пособий, льгот для матерей-одиночек. Ты ведь ни разу не обращалась?
Лиза окончательно растерялась от такого напора. Растроганно шмыгнула носом, полезла в сумочку за платком. Юля участливо похлопала ее по руке:
— Ничего, ничего. Прорвемся. Теперь мы одна команда, справимся со всем. Жизнь налаживается, вот увидишь!
Домой Юля летела как на крыльях. Сердце пело от радости и гордости за себя. Надо же, как все удачно сложилось! И Лизу поддержала, и отношения наладила, и конфликт в семье потихоньку исчерпывается. Теперь бы еще со свекровью потолковать, объяснить ей все. Глядишь, и она оттает, перестанет зудеть и цепляться к каждому слову.
Но это уже следующий этап, для него силы еще понадобятся. А пока можно выдохнуть и собой гордиться. Первый шаг сделан, и сделан в правильном направлении!
Следующие несколько недель пролетели в приятных хлопотах. Лиза вышла на новую работу, освоилась на удивление быстро. Начальство ее хвалило, коллеги уважали. А когда первая зарплата капнула на карту, так и вовсе расцвела. Сразу видно — человек в своей стихии, занимается любимым делом.
С жильем тоже устроилось. Димин приятель оказался понимающим малым, согласился пустить квартирантов за символическую плату. Конечно, не дворец, но жить можно. Лиза с Сашей перевезли вещи, обустроились по-быстрому. Теперь хоть не приходилось ежедневно трястись, что вот-вот попросят на выход.
Но главное — у них с Юлей отношения совсем другими стали. Теплее, доверительнее. Часто созванивались просто поболтать, поделиться новостями. То Лиза забежит на чай после работы, то Юля к ним с Димой нагрянет — Сашку повидать, гостинцев привезти.
Свекровь поначалу еще бурчала, кривилась недовольно. Но постепенно и до нее стало доходить, что дело сдвинулось с мертвой точки. Лизе реально помогли, причем не абы как, а с умом, на перспективу. Вроде и придраться не к чему.
К Юле Ирина Павловна тоже помягчела. Смотрела уже не волком, а с этаким настороженным интересом. Будто прикидывала, что за фрукт такой в их семействе и с какого боку к нему подступиться.
Юля особо не обольщалась — рано еще. Доверие свекрови придется завоевывать долго и упорно, в этом она не сомневалась. Но первые шаги определенно обнадеживали.
Постепенно жизнь налаживалась. Отношения в семье теплели день ото дня. Даже Лизины проблемы уже не казались такими неразрешимыми. Конечно, до благоденствия еще далеко, но ведь и Москва не сразу строилась. Был бы настрой и желание, а все остальное приложится.
Глядя, как сестра потихоньку встает на ноги, Дима тоже заметно повеселел. Будто груз с плеч свалился. Чаще улыбаться стал, шутить. А уж как на жену смотрел — прямо сердце замирало! Не мужчина, а награда судьбы — нежный, внимательный, любящий. Тут поневоле себя королевой почувствуешь.
Юля и чувствовала. Ловила на себе восхищенные взгляды мужа, таяла в его объятиях. В такие моменты она особенно остро сознавала — ради этого стоило побороться. Ради их маленького, но такого важного семейного счастья.
Дни летели за днями, незаметно складываясь в недели и месяцы. Постепенно страсти в семье Юли улеглись, конфликты сошли на нет. Лиза освоилась на новой работе, обжилась на съемной квартире. Сашенька пошел в детский сад, дав маме возможность строить карьеру и личную жизнь.
Юля поддерживала золовку как могла. Забегала в гости по дороге с работы, приносила гостинцы, болтала о том о сем. С удивлением обнаружила, что Лиза — отличный слушатель и тонкий психолог. Всегда даст дельный совет, поддержит добрым словом. Не зря, видно, мыкалась и одна растила ребенка — жизненной мудрости набралась.
Однажды вечером, когда Юля привычно заглянула на огонек, Лиза встретила ее сияющей улыбкой.
— Ну все, подруга, принимай поздравления! Теперь я полноценный член общества — с арендованной квартирой и белой зарплатой. Юля недоуменно захлопала глазами. Лиза рассмеялась и втащила ее в комнату:
— Да не стой ты в дверях, проходи! Сейчас я тебе все расскажу.
Оказалось, начальство Лизы оценило ее старания и преданность делу. Буквально на днях ее официально приняли в штат и выделили служебное жилье. Пусть маленькая, пусть однушка на окраине, но зато своя, законная!
— Теперь мы с Сашкой будем жить как люди, — со счастливой улыбкой говорила Лиза, наливая подруге чай. — И все благодаря тебе! Юля отмахнулась:
— Ну что ты, я тут совсем ни при чем. Это твоя заслуга, твой труд. Я только слегка подтолкнула в нужном направлении.
— Не прибедняйся, — строго оборвала ее Лиза. — Если бы не ты, я бы так и куковала у знакомых. Ты мне не просто крышу над головой дала — ты меня к жизни вернула. Я теперь не просто сестра твоего мужа — я твой самый верный друг. Нет, больше чем друг — настоящая сестра!
Юля растроганно обняла Лизу. Надо же, а ведь и правда — сестра. Пусть не по крови, но по духу. Разве она могла такое вообразить еще полгода назад? Теперь их связывало куда большее, чем формальное родство. Общие радости, общие победы. И пережитые вместе трудности, куда же без них.
Домой Юля возвращалась окрыленная. Так хотелось поскорее обрадовать мужа и свекровь потрясающей новостью!
Едва переступив порог, выпалила с порога:
— Дим, мама, вы не поверите! У Лизы своя квартира, представляете! Ей на работе служебное жилье выделили! Дима расплылся в улыбке:
— Вот это да! Лизка — молодец, так быстро в люди выбилась! Рад за нее, от души рад. Даже Ирина Павловна одобрительно закивала:
— Смотри-ка, не растерялась. Значит, толк в ней есть. Сама вон со всем управилась.
— Ну, не совсем сама, — лукаво поправила Юля. — Ей и помогли немножко. Есть у нее одна хорошая подруга, вроде как сестра названная. Ирина Павловна прищурилась, и вдруг неожиданно улыбнулась:
— Да уж, повезло Лизке с такой названной сестрицей. Не то что некоторые, прости господи…
Юля застыла, не веря своим ушам. Это что, комплимент сейчас был? От свекрови? В ее, Юлин, адрес? Похоже, мир перевернулся с ног на голову. И надо признать — ей это чертовски нравилось!
Следующие месяцы промчались в приятных хлопотах. Юля обустраивала новую квартиру, выбирала мебель и шторы. Внутри уже ощутимо толкался будущий малыш, заставляя трепетать от нежности. Дима каждую свободную минуту проводил с женой, поддерживал, опекал. Даже на курсы для будущих отцов записался. Юлю это ужасно умиляло и веселило одновременно.
С Лизой тоже виделись часто — то вместе гуляли, то устраивали семейные посиделки. Сашенька носился между ними, радостно повизгивая — «Тетя Юля! Тетя Юля!». Сердце таяло от умиления. Кто бы мог подумать, что этот чужой, по сути, ребенок станет ей так дорог?
Свекровь тем временем оттаяла окончательно. То и дело забегала в гости, приносила пироги и соленья. Вертелась вокруг, приговаривая: «Кушай, дочка, кушай! Тебе сейчас силы нужны, у тебя ребеночек будет!»
Дочка… Надо же. Вот уж не думала Юля, что когда-нибудь удостоится такого обращения. А ведь приятно! Прямо теплом в груди разливается.
И вот, наконец, настал тот самый день. Юля родила здоровую крепкую девочку. Дима в роддоме чуть в обморок не упал — так разволновался! Зато потом гордо носил дочку на руках, светясь от счастья.
В тот день их дом напоминал разворошенный улей — столько гостей понаехало! Родители Димы, сослуживцы, друзья семьи. И конечно, Лиза с Сашей — куда же без них.
Посреди всей этой суеты Юля поймала задумчивый взгляд свекрови. Та смотрела на нее как-то странно, будто по-новому. А потом вдруг решительно отставила тарелку и направилась прямиком к Юле.
— Пойдем-ка, поговорим, — бросила она негромко. — Есть разговор.
Юля напряглась, но послушно пошла следом. Неужели прошлые обиды до сих пор покоя не дают?
Но Ирина Павловна удивила. Оглянувшись по сторонам, она вдруг крепко обняла Юлю и прошептала:
— Прости меня, дочка. За все, слышишь? Ведь права ты была. Во всем права. А я, дура старая, не понимала, укоряла только.
У Юли сжалось горло. Господи, сколько раз она мысленно вела этот разговор, представляла, что скажет обидчице в лицо, когда та признает ее правоту. А сейчас вдруг поняла — не нужно. Не стоит бередить прошлое. Нужно просто жить дальше, любить и ценить друг друга.
— Ну что вы, мама, — мягко улыбнулась она, обнимая свекровь в ответ. — Не надо. Все уже позади. Я на вас не в обиде, честное слово. Ирина Павловна всхлипнула и еще сильнее прижала Юлю к себе.
— Ты уж прости старую дуру. Слепая была, глупая. Думала — знаю, как лучше. А оно вон как обернулось. Если б не ты, неизвестно, что бы с нами было…
Так и стояли они посреди веселой толпы гостей — обнявшись, со слезами на глазах. Плакали и улыбались одновременно. Будто что-то очень важное случилось — тяжелое, долгожданное. То, без чего счастье не бывает полным.
С той минуты в их отношениях словно лед растаял. Свекровь окружила Юлю заботой и вниманием, нянчилась с внучкой. Постоянно приговаривала: «Ах, какая умница у нас растет! Вся в маму, сразу видно».
Привечала Юлю как родную, как Лизу. Забывшись, называла обеих «доченьки мои». И каждый раз всплескивала руками: «Любят друг друга как сестры! Небывалое дело, сказка прямо».
Юля смущалась, отмахивалась. Но в глубине души знала — права свекровь. Так уж получилось, что самая дорогая подруга досталась ей именно благодаря замужеству. И теплые сестринские чувства к Лизе оказались сильнее любых обид и раздоров.
Квартирный вопрос давно уже не стоял ребром. Каждый обустроился по силам и возможностям. Помогали кто чем горазд — делом, советом, душевной поддержкой. Только теперь это была не вынужденная помощь, а искреннее участие близких и любящих людей.
Конечно, бывали и разногласия, и ссоры — куда ж без них. Но все это улаживалось мирным путем, без надрыва и вселенских обид. Потому что иначе теперь было нельзя. Потому что все понимали — они семья. Настоящая, крепкая, дружная. Одна на всех.
Вот так, в атмосфере любви, взаимовыручки и счастливого материнства, Юля и встретила свой следующий день рождения. В кругу самых близких и родных людей — мужа, ребенка, свекрови и сестры мужа, ставшей и для нее сестрой. Глядя на их смеющиеся лица, на общую суету вокруг празднично накрытого стола, она вдруг поняла — все было не зря. Все испытания, слезы, долгие месяцы борьбы за собственное счастье. Без них она не стала бы той, кем стала. Не обрела бы ту полноту и радость жизни, что переполняла ее сейчас.
Потом, провожая гостей, она поймала за руку Лизу. Крепко обняла, прошептала на ухо:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивленно захлопала глазами та.
— За то, что ты есть. Что мы есть друг у друга. Что мы настоящая семья — ты, я, наши дети. Я ведь когда-то даже помыслить о таком не могла. А теперь понимаю — без этого счастья нет. Просто нет, и все.
Лиза тепло улыбнулась, смахнула набежавшую слезу.
— И я тебя люблю, сестренка. Пусть мы не по крови родня, зато по духу — точно! Сама не знаю, как ты сумела из вечно обиженной одиночки сделать меня такой… полноценной. Мы ведь обе обрели куда больше квартиры — мы семью обрели. И это, пожалуй, главное везение в жизни.
Обнявшись на прощание, женщины разошлись. Впереди у каждой было много дел и забот — работа, дети, быт. Но теперь они точно знали, что не одиноки в этом мире. Что бы ни случилось, у них всегда есть надежная опора и поддержка. Та, что дороже любых квадратных метров. Та, которую не купишь ни за какие деньги.
Любовь, понимание и настоящая семья — вечные ценности, проверенные временем. То, к чему стоит стремиться, не жалея сил. И никакие бури и невзгоды не способны этого разрушить, если в основе лежит искреннее желание слышать и понимать друг друга.