В 2017 году СМИ наводнили публикации о доселе неизвестном явлении – группах в соцсетях, которые доводили подростков до самоубийства. Кто-то пытался раздувать панику по этому поводу, другие говорили о надуманности проблемы. Спустя годы становится более понятно, что же происходило всё это время на самом деле.
Идея о том, что есть некие коварные злоумышленники, которые охотятся за жизнями подростков в соцсетях, вероятно, и сейчас весьма популярна. В то же время есть и те, кто целенаправленно пытается представить проблему как высосанную из пальца. Например, в таком духе написана статья на одном из известных сетевых ресурсов, посвящённая одной из самый известных суицидальных групп, названных по имени морского существа. Там существование такой «игры», участники которой должны причинять себе увечья и в конце концов покончить с жизнью, упорно называется «городской легендой».
Прямых доказательств массового участия школьников в подобных «играх» действительно не так уж много. Изначально проблема «групп смерти» была поднята в 2016 году. В основе публикаций лежал факт гибели девушки. Впрочем, официальное расследование не выявило виновных в склонении её к суициду.
В то же время на слуху оказались интернет-сообщества, в которых состояла погибшая. В связи с этим внимание следователей привлекла деятельность 22-летнего парня, который эксплуатировал тему суицида при общении в интернете. Изначально следствие предполагало, что злоумышленник довёл до самоубийства 15 подростков. Но до суда дошли только два эпизода, в которых фигурировали уже не факты суицида, а лишь попытки. Возможно, этим объясняется довольно мягкий приговор: в 2017 году суд отправил его на 3,5 года в колонию-поселение.
В ходе процесса подсудимый проходил психиатрические экспертизы и был признан вменяемым. При этом в СМИ публиковались мнения психиатров о том, что у него может быть психопатическое расстройство (по сложившейся практике психопат считается вменяемым и признаётся виновным, однако и психически здоровым человеком в строгом смысле слова его назвать не получается). Однако возможный диагноз осуждённого уже мало кого интересовал. Да и официальных сведений на этот счёт не было.
После этой истории были ужесточены наказания за пропаганду суицидов и прошла кампания по блокировке в соцсетях подозрительных сообществ. Могло показаться, что вся суицидальная ересь была выжжена из рунета калёным железом. Как теперь выясняется, реальность сложнее. И в чём-то даже страшнее.
Деструктивные группы существовали все эти годы, просто они перебрались из соцсетей в мессенджеры. И создают их, как предполагается, не какие-то расчётливые душегубы, а подростки, испытывающие психологические проблемы. Подчас просто душевнобольные, но без диагнозов. Потому что родители не ведут их к психиатру, предпочитая закрывать глаза на проблему. Конечно, от попадания в такую группу никто из подростков на 100% не застрахован. Но задержится в ней скорее всего тот, кто живёт в депрессии и, вероятно, сталкивается с суицидальными мыслями.
Уровень депрессивности в российском обществе довольно высок. Прошлой осенью Агентство стратегических инициатив опубликовало результаты исследования, которые говорят, что примерно каждый десятый россиянин живёт в состоянии глубокой депрессии. Взрослые могут и сами позаботиться о своём психическом здоровье. Вероятно, этим объясняются рекордные продажи антидепрессантов. В то же время страдающие депрессией дети пытаются найти хоть какое-то утешение в Сети, где встречаются с такими же несчастными подростками, подверженными психическим расстройствам. Конечно, такие дети и в обычной жизни проявляют свои «странности», но взрослые обычно стараются этого не замечать. В итоге заигравшихся в опасные игры подростков через сетевую активность вычисляют правоохранители. В таком случае ребёнок попадает в ПНД (психоневрологический диспансер. – Ред.) уже не как рядовой пациент, а как возможный подозреваемый в пропаганде суицида, а это уже уголовная статья с санкцией до 10 лет лишения свободы.
От первого лица
О том, как живут деструктивные сообщества в Сети сейчас и как с ними работают правоохранители, рассказывает человек, который несколько лет борется с «группами смерти», – председатель совета общественной организации «Центр защиты и развития личности» (ЦЗРЛ) Леонид Армер:
– К 2019 году появление деструктивных групп было минимизировано за счёт нейтрализации наиболее активных злодеев-кураторов. С тех пор явление приобрело вид периодических «вспышек». Обычно в таком чате, где очередной куратор затевает игру, находится несколько десятков потенциальных игроков, из которых по-настоящему задания выполняют три-пять человек. Остальные либо остаются наблюдателями, либо куратор удаляет лишних из чата.
Обычный возраст участников – 12–16 лет, и по-настоящему никто умирать не хочет. Это современная вариация для многих подростков на тему «сходить в зону риска». В то же время депрессивные и склонные к самоповреждениям подростки находят общие темы для общения.
Одна из таких групп разрабатывается правоохранителями прямо сейчас.
В конце 2023 года по нашей разработке сотрудниками киберполиции были задержаны кураторы сетевого движения, действовавшие под никами Also и Ishtar (ники изменены). Всех выявленных участников из разных регионов требовалось опросить, проверить их состояние, оказать ту или иную помощь (психологическую или психиатрическую – зависит от конкретного случая). Очень часто для окружающих, в том числе для родителей, становится шоком, что их ребёнок мог вообще интересоваться чем-то подобным. 16-летняя Маша Ishtar (имя изменено) оказалась в подразделении СК в Москве. Никто из игроков не знал, что между девушкой и сотрудниками ЦЗРЛ ещё осенью был заключён своеобразный договор: она сама обратилась с просьбой задержать её и «посадить лет на 10», так как понимала, что недолеченное расстройство психики толкает её снова на создание суицидального чата. Ей было обещано, что мы постараемся решением суда отправить её на принудительное лечение, чтобы никто из родственников не мог этому помешать, как это вышло в прошлый раз. Дело в том, что у девушки случился самый настоящий рецидив: в 2021 году Машу задержали первый раз, но по возрасту она не подпадала под уголовную ответственность за «кураторство». Тогда её поставили на учёт в отделе по делам несовершеннолетних и направили к психиатру, но в какой-то момент мать сказала ей не посещать специалиста, и полную психокоррекцию девочка не прошла. Осенью 2023 года девушка почувствовала нарастающее желание «причинять зло и боль другим людям», что сама определила как «ненормальное». В итоге она «отдавала» своих игроков специалистам ЦЗРЛ, чтобы мы могли их идентифицировать для оказания дальнейшей помощи, и старалась, как было оговорено, «не жестить» с заданиями. У следователей Маша подтвердила своё желание «быть изолированной», но с целью оказания помощи её психике. Позже она призналась, что «подумывала» об акции мести в школе.
Маша сообщила, что среди игроков была девочка из Питера по имени Керри (имя изменено), у которой, похоже, серьёзные проблемы. Как только начался анализ информации о Керри, выяснилось, что девочка периодически не контролирует свои суицидальные побуждения и понимает, что нуждается в стационарном лечении, но каждый раз надеется, что сможет справиться сама.
В какой-то момент неожиданно выяснилось, что Керри столкнулась с пользователем, которого мы вели к задержанию не первый год, но по разным причинам задержание затягивалось. Опасность данного злодея заключалась в том, что он психопат и садист-педофил, который выдаёт игрокам реально опасные задания.
О том, что Керри столкнулась с данным персонажем, были немедленно уведомлены сотрудники киберполиции Центрального аппарата МВД и регионального УФСБ. К этому моменту как раз удалось идентифицировать Керри, и было принято решение о проведении совместной операции по «изъятию» девушки из игр и пресечению её деятельности как куратора – она умудрилась незадолго до выезда к ней «немного побыть куратором».
14 февраля 2024 года в школу, где училась Керри, прибыла группа сотрудников МВД, ФСБ и ЦЗРЛ. После того как полиция закончила свою часть работы, были вызваны медики, и Керри отправилась на стационарное обследование в ПНД, получив, таким образом, ту помощь, о которой боялась просить родителей, хотя и понимала, что «происходит что-то не то».