Тренд первый. К чёрту всё!
Облака лениво плыли в небесной синеве над сияющей головой Будды. С этого всё началось и сейчас, вспоминая о тех минутах, я в первую очередь вспоминаю их красоту. Лучи слепящего света, проскальзывающие из-за головы Будды заставляют улыбаться против воли, а жара и липнущая к телу рубашка не вызывают раздражения.
Сейчас, вся эта прошлая жизнь кажется мне очень простой и понятной, а облака – прекрасным, умиротворяющим зрелищем. Наверное, кто-то мог бы увидеть в этом глубокий смысл, что-то вроде «если твой разум словно солнечный день, чист и ясен, то и мысли в нём будут простыми и лёгкими». Но тогда мой разум не был ни чист, ни ясен и облака, не способные даже на мгновение скрыть меня от палящего солнца, казались мне маленькими и жалкими.
Здесь важно сделать оговорку о том, что голова эта была величиной с фалангу большого пальца, зажатая между двух пальцев в руке мужчины, который, сощурив один глаз, держал её строго напротив солнца. Простая, дешевая безделушка, которую мне в детстве купил отец, во время поездки на свадьбу к его сестре в Нью-Дели. Честно говоря, я до сих пор не до конца понимаю, почему он тогда это сделал.
Отец был человеком нового поколения индийцев Бхарата, ранее занимавшим пост члена парламента Индии, а затем отойдя от дел, работал простым бухгалтером, по вечерам преподавая в местном училище математику. Никогда, ни разу на моей памяти он не посещал храм и не молился. Его мир был простым, понятным и прагматичным. Всё его отношение к вере в учителя, спасителя или пророка можно описать одним простым фактом – вся религиозная литература на его обширных книжных полках стояла в одном ряду с мифами и легендами, прямо под полкой с трудами философов и над моими любимыми полками с фантастическими произведениями.
Сестра же его, напротив, была человеком, глубоко погруженным в буддизм, как и обширное семейство её мужа. Тогда мне было лет шесть, и я мало что вообще видел в родной глуши. Естественно, шум и изобилие красок поразили мой неокрепший ум. Толпы людей и все разные, чистые, улыбчивые. Дом, куда мы приехали праздновать свадьбу, стоял на окраине города и казался мне настоящим дворцом, со всей этой землей вокруг, озером и небольшим садом. Он принадлежал семье мужа моей тёти и там постоянно жило столько же людей, сколько было не сыскать во всей нашей родной деревне. Вся семья под одной крышей. А когда началась свадьба, ворота дома открылись вообще всем желающим присоединиться к празднеству.
Но не стану отвлекаться от темы. Возле дома, прямо посреди сада стояла небольшая беседка с огромной, в два человеческих роста, статуей сидящего в медитативной позе Будды. Там, сидя полукругом под тенью улыбающейся статуи с открытой ладонью, разместились дети, которые слушали наставления монаха. Здесь я вынужден нарушить красоту повествования и признаться, что в тот сад я зашел лишь для того, чтобы справить малую нужду, но только потому, что никак не мог найти в этом огромном дворце уборную, а говорить о подобных вещах мальчишке в том возрасте было несколько неловко. Услышав тихие голоса, поначалу принятые мною за шелест ветра, я притих и хотел было убежать, но любопытство взяло надо мной верх. Скрываясь в кустарнике, я тихо наблюдал за происходящим в беседке, впитывая наставления о пустотности бытия и бесконечных возможностях возникновения чего угодно в чистом, открытом разуме. Два десятка детей в простой, совершенно непохожей на свадебные наряды гостей дома одежде ёрзали, чихали, чесались, но молча слушали и внимали словам монаха, который всё говорил и говорил. В один момент мне даже показалось, что говорит он именно для меня, а каменные глаза Будды смотрят в мою сторону.
Осознав, что нарушаю самим своим присутствием идиллию этого собрания, я вдруг испытал чувство одиночества и даже страха. Тогда я поспешил удалиться из сада и вернуться к отцу, но всё оставшееся время, что мы пробыли в Нью-Дели, я замечал всё больше и больше людей, таких разных, но словно объединенных чем-то общим, отчего моё собственное чувство одиночества лишь усиливалось.
Вечером последнего дня, прямо в аэропорту, я попросил отца купить мне ту самую подвеску на шею с головой Будды, которую увидел в витрине магазина после регистрации на рейс. Отец всегда был донельзя прагматичным и не любил тратить деньги на ненужные, как он часто повторял, вещи, но в тот раз, на удивление, просто исполнил моё желание.
- Хорошо, Виктран, но помни, что это не игрушка. – Проговорил он устало, протягивая её мне. – Будду в нашей стране почитают как бога и многие тебя осудят, если ты будешь обращаться с ним неподобающе.
Получив заветного Будду в свои руки и ощутив прикосновение холодного камня к своей груди, я вдруг тоже почувствовал себя частью чего-то большего, чем просто семьи. Я бесконечно теребил её в руках, и моя тревога уступила, а на её место не пришло ничего. Не знаю, было ли это той самой пустотностью, о которой говорил монах, но с того момента Будда стал сопровождать меня на жизненном пути и каждый раз, когда я прикасался к нему, мне становилось чуточку легче и спокойней.
Но в тот жаркий июльский день, сидя прямо на земле, посреди заполненного людьми парка в Нью-Дели, уже будучи на двадцать лет старше, это мне не помогало. Моя жизнь дико переменилась за эти двадцать лет и нельзя сказать, что к худшему. Отец умер несколько лет назад, а сам я так и не женился, и жил затворником в маленькой съемной квартирке на окраине города. Воспоминания о том дне из детства привели меня туда, к моим мечтам, но сами мечты так и не исполнились.
Тогда я работал в большой компании простым менеджером и продавал мебель, каждый день выполняя одну и ту же монотонную работу. Разговаривал с людьми по шаблону, совершал действия по заранее заготовленному плану и даже ел, пил, ходил в туалет и спал по расписанию. Наверное, мне жилось куда лучше, чем многим, ведь у меня была стабильная работа и свой угол, но все годы с момента смерти отца я не мог отделаться от поселившегося во мне ощущения, что я остался один.
Чувства из того сада вернулись и теперь стали моими неизменными спутниками с момента, как я открывал глаза утром и до момента, пока я не проваливался в беспокойный сон душными ночами. Я пробовал изменить себя и читал много литературы из библиотеки компании, но все эти книги были посвящены эффективности и продуктивности и не было среди них ни одной, в которой бы говорилось о том, как перестать испытывать эту гнетущую смесь страха и одиночества на грани сознания. Я пытался найти себе девушку, но все мои отношения разбивались о быт и рутину повседневности. Пытался найти друзей, но у меня не было никаких особых увлечений, кроме любви к чтению фантастических романов и бесконечной работы, которую я, наверное, даже любил, но в то же время всем сердцем ненавидел. Работа выжимала из меня все соки, но только там я чувствовал себя на своём месте. Даже когда начальник повышал на меня голос или говорил об убытках компании, я лишь воспринимал это как вызов, но придя домой затемно всё, что я мог – это спрятаться от реального мира в зачитанных до выпадающих страниц книгах или продолжать работать с помощью смартфона. Наверное, меня по-своему ценили, но таких как я были десятки в моём отдели и сотни во всей компании. Каждый был по-своему ценен и усерден, но глядя в глаза своим коллегам, сквозь дежурную улыбку я видел лишь всё те же страх и одиночество.
В то воскресенье, свой последний выходной, я пришел в парк, чтобы просто отдохнуть от рутины, но никак не мог отвлечься от уведомлений в рабочем чате, а солнце, казалось, пропекло меня до самых костей уже через пару часов такого «отдыха». Тогда я достал своего собственного Будду, в надежде, что он утешит меня как тогда, в прошлом, и зажав голову между пальцами, отгородился ей от солнца. Я хотел, чтобы он отгородил меня от всего этого мира, от всей моей жизни и дал передышку, но чувствовал лишь, как камень нагревается, напитываясь солнцем и теплом моих пальцев.
Глядя через Будду на облака, я чувствовал в своей руке только камень и пульсирующую тревогу внутри. Вдруг захотелось снова заглянуть в смартфон, и я жутко разозлился. На себя самого, за то, что не знаю, что делать со своей жизнью, на отца, за то, что ушел так рано и оставил меня одного, так и не научив главному, на тётю и этот их огромный дом с садом и статуей человека, почитаемого богом, но не отвечающего на молитвы, а лишь улыбающегося в ответ.
- К чёрту всё, к чёрту Будду! Засунь себе в зад своё спокойствие, сострадание и любовь ко всему живому, – процедил я тогда сквозь зубы, сдерживая слёзы обиды на весь мир. Я резко дёрнул за нитку, и та порвалась, больно врезавшись в кожу на шее, а затем размахнулся и бросил подвеску в траву. Та отскочила от земли несколько раз и скрылась в густой и ровной, в палец высотой, траве, а я так и остался сидеть на месте, переполненный собственной желчью.
Злость прошла так же быстро, как и возникла, а следом за ней пришла паника. К чёрту Будду и всё остальное, но этот старый камешек, не считая рассыпающихся книг, был единственным физическим мостиком воспоминаний о моём отце. Ни живых фотографий, ни каких-либо фамильных побрякушек он после себя не оставил. Такие вот минусы у жизни практичных людей. После них не остаётся почти ничего, только горечь потери и сожаления.
Внезапно осознав, что я сделал и где нахожусь, я обернулся и посмотрел вокруг. Кажется, никто особо, за исключением пары зевак, и не заметил моего глупого, постыдного поступка, но мне от этого ничуть не полегчало. Я ведь сказал это вслух! Достаточно громко, чтобы некоторые начали коситься на меня, что-то тихо бормоча. О, я хорошо понимал, что значило это бормотание, а потому быстро поднялся, чуть не забыв свой смартфон в траве и бросился прочь.
В ту ночь, лёжа в постели, я долго не мог уснуть. Обычно, когда вы начинаете носить новые часы, они постоянно мешают вам сосредоточиться, вызывая дискомфорт. То же самое, но наоборот, испытывал и я. Каждую ночь последние двадцать лет я прокатывал между пальцами этот старый кусок камня, со стёртыми от времени линиями, а теперь, когда его не было на месте, я просто не находил себе места. Когда же наконец сон сморил меня, то я просто не услышал тревожный звук уведомления на телефоне. Да и кто мог мне писать в столь поздний час?
Тренд второй. Каждый может ошибаться
Первое, что я делал утром в то время, неважно, в рабочий или выходной день, это брал в руки смартфон и проверял уведомления. Крайне редко ждёшь от этого утреннего ритуала чего-то по-настоящему важного. Обычно ты просто листаешь ленту новостей, проверяешь аккаунт в социальной сети, заглядываешь в рабочие чаты. Но не тогда, когда у тебя тревожно красным подсвечено окошко ГИЛБ. Глобальный Идентификатор Личности Бхарата – удобное приложение, где у любого гражданина некогда Индии, а ныне Независимой Федерации Бхарат есть аккаунт со всеми возможными данными и информацией о человеке. Что-то вроде социальной сети, но государственного уровня. Здесь можно заказать доставку еды или, например, получить штраф за оскорбление Будды.
Когда я прочёл сообщение во всплывающем окне, меня прошиб холодный пот. «Уведомление о списании штрафа в размере ста пятидесяти тысяч рупий со счёта физического лица в счёт государства за оскорбление Будды в публичном месте» - гласило сообщение, а следом ещё одно, из банка: «Сумма списания 150 000 рупий, остаток на счёте 3723 рупии. Это сообщение сформировано автоматически, отвечать на него не нужно! Спасибо, что пользуетесь услугами…». Я резко сел, встал, а затем сел обратно, не отводя взгляда от экрана.
Мерзко затрещал будильник до одури надоевшей мелодией, которую я давно хотел сменить, но руки так и не дошли. «Пора на работу! Тебя ждёт удачный день!» – мигало сообщение от меня из прошлого, записанное в порыве дурацкого оптимизма. Я медленно отложил телефон в сторону и стиснул голову руками. Все мои сбережения за минувший год растворились и канули в пучине моей собственной глупости.
Честно говоря, я не помню, как в тот день добрался до рабочего места. Все мои мысли были заняты почти стёртым лицом широко улыбающегося Будды, который смеялся надо мной. Почему боги так жестоки, если они учат состраданию и милосердию? Кто на меня донёс? Неужели среди людей в парке, в тот злополучный час оказался кто-то из моих знакомых или коллег? Судебная система по мелким преступлениям в наше время автоматизирована и работает быстро, но она не могла сама вычислить меня и…
- К чёрту всё, к чёрту Будду! Засунь… – Вдруг услышал я собственный голос из соседнего бокса. В нашем отделе каждый имел свой угол, но разделены мы были весьма условно, тонкими стенками из гипсокартона, а потому слышимость была отменная.
- К чёрту Будду… - услышал я невнятное бормотание, вторившее моему голосу и услышал звон, а затем тихий удар о стенку. Подорвавшись с места словно от удара, я встал и на трясущихся ногах подошел к соседу. Тот, как ни в чём не бывало смотрел на рабочем компьютере Раджатуб, а в открытом видео я увидел… себя.
Я поперхнулся от неожиданности, а мой коллега повернулся и растерянно взглянул на меня. На полу лежала разорванная цепочка, а рядом с ней валялась фигурка Будды. Так прошла минута. Наверное, самая долгая минута в моей жизни, когда я осознавал, что моя жизнь кончена. Вот он, ответ на все мои вопросы. Просто какой-то зевака снял видео и выложил его в сеть, а система вычислила меня и выписала автоматический штраф. Теперь я знаменитость и знаменит тем, что закопал свою карьеру самым идиотским образом.
- К чёрту Будду… - снова пробормотал мой коллега, но я уже ничего не видел и не слышал. Мне некогда было разбираться в том, что он об этом думает, ведь теперь все на работе узнают. А наш начальник был особенно глубоко верующим человеком, который точно не простит мне подобного. Даже не заходя в свою кабинку, я побрёл к выходу из офиса, а в голове моей роились и жужжали пчёлы. Что бы сказал мой отец? Наверняка, сказал бы, что я поступил глупо, но у меня были на то причины. Он бы принял меня и выслушал. Но отца больше не было.
Думать о тёте не хотелось. То, что я помнил о её новой семье явно говорило мне, что та община в лучшем случае отвернётся от меня, узнав почему меня уволили, а значит, что теперь я окончательно остался один. Не просто один в целом мире, а один против целого мира.
Конечно, не все были глубоко религиозны, но, если верить статистике, таких было больше трети населения, а значит, сейчас я оскорбил каждого третьего из встречаемых мною людей. Осмотревшись вокруг, я понял, что стою посреди улицы, заполненной этими людьми. Такими были в рабочие часы большинство улиц Нью-Дели, но если раньше я чувствовал, что этой толпе наплевать на меня, то сейчас остро осознал, что толпа меня порицает. Тот парень, что курит у входа в гостиницу и пялится на меня, ребёнок, пробежавший мимо и толкнувший меня плечом, но даже не извинившийся и бездомный попрошайка у моих ног, что-то проворчавший и отодвинувшийся поближе к стене здания. Интернет помнит всё и от него нигде не скрыться. Для меня всё было кончено.
Всё кончено? Я вдруг понял, что мне нужно делать. Раз интернет погубил меня, то может быть он же сумеет и реабилитировать? Буддизм не та религия, где не принято прощать, да и вообще не религия, если уж хорошенько разобраться. Если люди узнают о моих мотивах, то смогут понять. Может ещё не всё потеряно?
Пулей залетев домой, я открыл свой старенький ноутбук и отдышавшись, включил вебкамеру и микрофон. Почти шесть часов к ряду я записывал, перезаписывал, вырезал, монтировал видео, пока наконец не нажал заветную кнопку «Опубликовать» в интерфейсе Раджатуба и время замерло. Потянулись долгие минуты, складывавшие в часы, а я продолжал сидеть и смотреть в экран, не отрывая взгляд от вращающегося кружочка ни на секунду.
«Поздравляем! Ваше видео опубликовано!»
Вот и всё. Теперь я сделал, что мог и дальше всё зависело только от реакции других людей, а мне оставалось только ждать. Сначала я обновлял страницу своего канала каждые несколько секунд, наблюдая, как ноль в счётчике просмотров становится единицей, а единица двойкой. Слишком медленно. Чтобы отвлечься, я решил найти то самое злополучное видео и посмотреть, сколько просмотров там. Долго искать не пришлось, видео было в горячих трендах и счётчик просмотров уже перевалил за сто тысяч просмотров меньше чем за двенадцать часов. Трясущимися руками я развернул комментарии и начал читать.
«У этого парня явно проблемы, может ему нужна помощь?», 72 лайка.
«Молодёжь в наше время совсем забыла о духовных ценностях!», 13 лайков.
«А как насчёт к чёрту тебя, а?», 57 лайков.
«Надеюсь, ты переродишься камнем в следующей жизни. Тогда у тебя будет время подумать о своих словах», 138 лайков.
Десятки, сотни комментариев складывались в единую картину порицания и редкие возгласы удивления или сочувствия были редкими островками поддержки, за которые я цеплялся как мог. Обновив страницу своего видео, я увидел, что счётчик уверенно застрял на цифре два. Скопировав ссылку, я полез обратно на тот злополучный канал и начал судорожно вставлять её под каждым комментарием, в надежде, что это хоть как-то ускорит дело. За этим неблагодарным занятием я и провёл остаток дня, пока мой собственный счётчик не достиг отметки в пятьдесят четыре просмотра. Я уже готов был сдаться и удалить свои позорные извинения, где я битые полчаса распинался, рассказывая о своей жизни, утрате и одиночестве, извиняясь за совершенную глупость, пока вдруг не зазвонил телефон.
Взяв смартфон в руки я с ужасом прочитал «Руководитель отдела» и принял вызов.
- Виктран, ты сегодня ушел из офиса раньше времени? Что случилось?
- Я… - Что мне было ответить? Я испугался и убежал? – Я почувствовал себя нехорошо и поспешил в больницу. Проспал весь день и вот только сейчас открыл глаза.
- С тобой всё хорошо? Надеюсь, ничего серьёзного? План продаж… - Голос начальника, который раньше так сильно раздражал, вдруг показался мне таким приятным, словно мы с ним были старыми друзьями. Что-то было не так. Каждый знал, что он ходит в храм почти каждый день перед работой. Разве что…
- Нет-нет, всё в порядке, просто в воскресенье купил уличной еды и вот. – Соврал я на ходу. Это была стандартная отмазка. Никто никогда не верил в неё, но как это допытываться значило бы перейти личные границы, а этого наш начальник себе никогда не позволял. – Скажите, сегодня в офисе…
- Ты про то видео? – Моё сердце упало куда-то в район желудка и завязалось узлом. – Да, я видел его. Все видели. Но я думаю, что ты прав.
- Что?
- К чёрту Будду.
В тот вечер я отправился в парк снова и несколько часов провёл, копаясь в траве. К исходу вечера мои колени болели, а спина не разгибалась. Под ногти забилась грязь, а сотни найденных камней окончательно убили во мне надежду, пока вдруг пальцы не коснулись и не потянули за собой тонкую нить. Уже просто коснувшись её, я знал, что это красная, шелковая нить, пропитанная моим потом и завязанным узелком на конце, где к ней крепилась моя драгоценность. Когда я поднял дрожащую руку, у меня из глаз хлынули слёзы облегчения. Я плакал как ребёнок, навзрыд, прижимая к груди малюсенький камешек и наверняка редкие, задержавшиеся допоздна прохожие посчитали меня безумцем, но мне было всё равно.
- Прости меня, прости. Папа, Будда, все, простите. Я такой дурак, я так ошибался…
Тренд третий. Лучший работник месяца
Следующий день прошел как обычно. Когда я вошел в офис, многие смотрели на меня, но никто ничего не сказал. Это было нормально, ведь я вообще мало с кем общался и никогда не был всеобщим любимцем, но тем не менее тревога не покидала меня. Я крепко прижал к груди моего Будду и прошел на своё рабочее место.
Здесь тоже ничего не изменилось. Никто не собрал мои вещи, а мой сосед-коллега так же сухо, как и всегда поприветствовал меня, даже не оборачиваясь. Вот только у него на толстой шее, аккурат под красной полосой от врезавшейся туда годами цепочки, была непривычная верёвочка, явно наспех и неумело завязанная.
- Как твои дела, Виктран? С желудком всё в порядке? – Я чуть не умер на месте от неожиданности, услышав за спиной голос начальника. Как всегда, наигранно приветливый и бодрый, без намёка на иронию.
- Да, мне уже лучше, спасибо. – Проговорил я вымученно улыбнувшись.
- А по тебе и не скажешь. Такие мешки под глазами, словно ты не спал неделю. – Начальник похлопал меня по плечу и взгляд его выражал искреннюю обеспокоенность. Наверное, я и впрямь выглядел измученным после пережитого, но, если всё в порядке, это был хороший урок. – Ах да, у тебя за текущий квартал неплохие показатели вышли, и ты у нас что-то вроде знаменитости теперь, так что в этот раз я подал за тебя документы на работника месяца. Надеюсь, это придаст тебе сил.
Он ушел, а я ещё долго стоял и тупо пялился ему вслед. А затем сел за компьютер и включил его. Что-то было не так. Я чувствовал это нутром и, хотя вроде бы всё было хорошо, что-то однозначно выбивалось из привычного мне ритма жизни. Ещё вчера я был на грани гибели по собственной глупости, но меня не уволили, а напротив, выдвинули в кандидаты на лучшего работника? Да, я неплохо справлялся, но за все пять лет работы здесь никто ни разу не выдвигал мою кандидатуру. Были и более достойные, да и теперь всем предстоит пройти собеседование с высшим руководством, которое и определит победителя этой своеобразной номинации.
Я включил компьютер, но первым делом зашел не в рабочую программу, которая тревожно мигала, сигнализируя о просроченных делах, а в браузер. Открыл Раджатуб и нашел тот самый канал, который чуть не уничтожил мою жизнь. За прошедший день там появилось несколько новых видео, но я не замечал их ранее, так как был поглощён своей бедой, а теперь, за мгновение до того, как кликнуть по иконке с уже знакомым мне превью, заметил кое-что интересное.
- Прости меня, прости.
Даже на минимальной громкости мои собственные слова, казалось, отдавались эхом от картонных стен и грохотали на весь офис. Этот засранец снова снял меня и выложил на свой канал! Я задохнулся от злости и тупо продолжал смотреть, как грязный, жалкий, весь в соплях, рыдаю и прошу прощения у дешевой подвески. До боли в пальцах стиснув голову Будды я постарался успокоиться. Может подать на него в суд? Нельзя же так врываться в частную жизнь.
И тут пиликнуло уведомление. Я поднёс смартфон к глазам и чуть не выронил его. «Ваше дело пересмотрено и принято решение об отзыве штрафа. Средства, списанные с вашего счёта, вернутся к вам в течение трёх дней».
Что тут вообще происходит?
Такого просто не бывает.
Стоп.
Открыв собственный канал, я включил рабочую гарнитуру и камеру и начал трансляцию.
- Всем привет! Я Виктран и сегодня я хочу поблагодарить всех, кто сумел понять меня и простить мою глупую выходку. У меня всё хорошо, хотя я искренне сожалею о том, что сделал. – Я потянул за ниточку на шее, и голова Будды привычно скользнула мне в руку. – Будда снова со мной и впредь мы не расстанемся. А ещё, меня номинировали на лучшего работника месяца, и я хочу, чтобы вы знали, что я, Виктран, достоин этой чести и будет стараться работать на благо своей компании впредь ещё усердней! Всем спасибо и на этом всё.
Откатившись на стуле, я постучал в соседнюю кабинку.
- Чего тебе? – Сухо прозвучало в ответ.
- Да так, я завёл свой канал и хотел бы, чтобы ты посмотрел на мои видео, как тебе? – Проговорил я как можно более спокойно и беззаботно, хотя голос мой подрагивал.
- Сейчас, как бы, рабочее время, Вик.
- Да-да, я знаю, но мало ли, выдастся свободная минутка…
В итоге он посмотрел видео и знатно посмеялся. Через час, в курилке, он похлопал меня по плечу, закусив жёлтыми зубами дешевую, вонючую сигарету.
- Чушь какая-то, но каждому своё. Рад за тебя, конечно, но…
Пусть так. Пускай чушь, но я должен был проверить. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что происходившее со мной в последние дни было странным. Всё, что было заснято на камеру с моим участием мигом становилось своеобразным трендом в Раджатубе и все, кто посмотрел эти ролики, резко меняли своё отношение к самым разным вещам. Даже если эти вещи были частью их жизни. О великий Будда, что за подарок ты мне преподнёс?
На собеседование, которое было назначено для меня на середину рабочего дня, я пришел окрылённый. Ответ должен прийти быстро, уже к вечеру, а значит я смогу проверить свою теорию на практике! Я отвечал на глупые вопросы с глупой улыбкой на лице, и когда рассказывал о себе, вдруг решил, что было бы неплохо закончить своё выступление той же фразой, что и в своём ролике и улыбаясь во все зубы, отчеканил:
- Я, Виктран, достоин этой чести и буду стараться работать на благо своей компании впредь ещё усердней! Всем спасибо и на этом всё.
Затем я долго грыз карандаши в своём углу и механически общался с клиентами компании, пытаясь хоть немного отвлечься от навязчивых мыслей. За какие-то два дня всё так переменилось! Если я прав, то вся моя жизнь больше не будет прежней! А я уже тогда почему-то понимал, что прав.
Когда весь офис собрался на вечернюю планёрку, я всё ещё не мог перестать улыбаться, ведь был уверен в том, кого выберет руководство. И когда меня вызвали за трибуну, чтобы вручить грамоту и сказать слово, был готов лопнуть от радости. За моей спиной всем транслировалось видео с моим выступлением для руководства, записанное скрытно, специально для такого случая, а сам я тупо улыбался во весь рот и выглядел, наверное, полнейшим идиотом. На меня смотрели все, кто-то недоумённо, кто-то устало, но, когда видео закончилось, а я поблагодарил всех за представленную мне честь, офис зааплодировал. Это был мой личный момент триумфа.
Тренд четвёртый. Маленький человек с большой властью
Нетрудно предположить о чём будет думать обычный человек, получив в свои руки такую власть. Благо с фантазией у меня всегда было всё хорошо, спасибо отцовской библиотеке. Первое, что я сделал, когда осознал, на что способен, это уволился. Начальник смотрел на меня так удивлённо, что казалось его глаза вот-вот выпадут из орбит, но что я мог поделать? К моим ногам вдруг упал целый мир. Кто из нас не мечтал однажды стать всемогущим? Я – точно мечтал.
Поглаживая пальцами голову Будды, я думал о том, как было бы хорошо, обладай я безграничной властью над собственной жизнью. Поначалу, в детстве, я был искренне уверен, что стал бы довольствоваться лишь малым, но никогда не умру и буду вечно молодым. Это так соблазнительно, не бояться смерти и вечно учиться, постигая мир вокруг. Увидеть, как человечество отправится в космос и заселит ближайшие планеты, а затем и далёкие звёзды. Встретить лично представителей иных миров и заглянуть за грань того, что было лишь фантастикой во времена твоей юности. Узнать, насколько далеко может зайти жизнь и, в конечном итоге, своими глазами увидеть конец Вселенной.
В конечном итоге, в более зрелом возрасте, эти мечты свелись к здоровью, деньгам и любви окружающих. Более приземлённые мечты взрослого, сломленного реальностью человека, но проистекающие из всё тех же детских чаяний. Конечно, продолжая мечтать, я снова заходил в своих мыслях далеко вперёд во времени и пространстве, но в какой-то момент понял, что просто засыпаю раньше, чем успеваю добраться до этих фантазий. Реальная жизнь убивает мечты, как бы печально это ни звучало.
Вот только мои мечты могли стать реальностью в любой момент. Главное не тратить время впустую и использовать этот дар с умом. Тогда я придумал себе новое имя, отказавшись от данного мне при рождении и назвавшись Трендмейкером, по примеру Паундмейкера, великого вождя индейцев племени кри. О да, наверняка вы понимаете уже сейчас, к чему всё идёт. Общество приучило меня быть обычным, но я-то всегда знал о своей исключительности, просто не понимал, в чём она проявляется. А когда узнал, маленький, ничего не значащий Виктран уснул в ночь вторника спокойным, безмятежным как в детстве сном, а проснулся уже Трендмейкер.
В то время в Бхарате шла предвыборная президентская гонка. Удачное совпадение, которое я счёл не чем иным, как знаком свыше. Множество кандидатов, мелких и крупных, выступали публично, агитируя народ голосовать за них. Конечно, я мог бы и дальше записывать свои жалкие видео в Раджатубе, но мне хотелось быстрого результата, соответствующего моему новому имени и потому я поступил иначе. До сих пор не понимаю, как у меня это вышло тогда, но что сделано, то сделано, пусть меня судят историки.
Жарким утром понедельника, когда все торопятся на работу, я спешил в место совершенно иного типа. В тот день на стадионе, перед тысячами людей, выступали кандидаты в президенты страны. Прелесть нашей политической системы заключалась в том, что каждый желающий имел право высказаться, если сделать всё правильно и получить допуск. Я зарегистрировался в последний момент, но удача была на моей стороне и мою заявку в итоге приняли. Я должен был выступать в качестве представителя от народа, благо, не считая досадного проступка, по которому я был в итоге оправдан, моя репутация была кристально чиста, а некогда высокое положение моего отца придавало вес моему имени. По идее всё, что от меня требовалось, это выйти на трибуну и выступить перед кандидатами и многотысячной толпой, освещая проблемы той прослойки общества, к которой я относился, но мой план был иным.
Когда настала моя очередь и все камеры были направлены только на меня, я собрался с мыслями, сжал кулаки и заговорил.
- В жизни рядового гражданина Бхарата много проблем и ещё больше несправедливости. Каждый день мы сталкиваемся с ними на дорогах, сидя за рулём, проделывая путь от дома к работе и обратно. Каждый день мы сталкиваемся с произволом и превышением власти, жестокостью и насилием, злобой и разочарованием. Но самое страшное не в этом, а в том, что никто из нас ничего не может с этим поделать. Из века в век наша нация проходила через испытания, а наши люди жили и умирали в нищете, пока все мы прозябали и прозябаем в одиночестве и бессилии перед властью, обманувшей нас и не желающей ничего менять. – В этот момент кандидаты в своих креслах заёрзали, но меня никто не остановил. – Сейчас вы не услышали ничего нового, но я знаю, что в сердце каждого из вас что-то откликнулось на мои слова. Я хочу предложить решение. Вы не знаете меня, но я знаю вас, люди Бхарата. Я такой же как вы, одинокий и напуганный, разбитый системой человек, закованный в кандалы и боящийся мечтать. Каждый из вас уже знает, как исправить то, о чём я говорил ранее, а значит знаю и я. И в отличие от всех, кто сидит здесь сейчас, я стою перед вами и говорю. Слушайте меня, люди Бхарата. Слушайте, внимайте и выбирайте. Когда вы пойдёте на свой избирательный участок или будете голосовать дома, задайте себе вопрос, кто из кандидатов по-настоящему достоин вашего голоса? Кто из них сможет решить именно ваши проблемы и поможет вам обрести счастье? Может быть… никто?
Стадион начинал гудеть, а позади себя я чувствовал, как система приходит в движение, готовясь в любую секунду убрать меня с глаз долой, а потому я выхватил микрофон и сделал собственный шаг. Шаг вперёд, к людям. Обойдя трибуну и спрыгнув с помоста, я спустился к толпе, и толпа расступилась. Я смотрел на них и молился про себя, чтобы дрожь в моих руках была не так заметна на камерах.
- Трендмейкер, вот кто вам нужен. Тот, кто понимает вашу боль и страдания. Тот, кто прошел через них сам и хочет не власти, а разделить ваше бремя. Только Трендмейкер достоин. Только он.
Тренд пятый. Цена счастья
Тюрьмы в Бхарате в то время были полны разного сброда, но к моему счастью, когда я попал туда, огромное количество людей уже успели увидеть моё выступление и преобразились. Моё имя было у всех на устах. В громких речах и тихом шепоте я слышал своё имя, а меньше чем через неделю меня вывели из тюрьмы под конвоем лишь для того, чтобы привести в здание парламента, где меня встретил гром оваций и заслуженная, как я считал, власть.
Мой план сработал и народ вышел на улицы, но сработал он ещё лучше, чем я предполагал. Трансляция и множество видео со мной разлетелись по всей стране и всему миру и мою кандидатуру повсеместно признали единственным достойным вариантом. Ведь как могло быть иначе? С этого момента мы все живём в мире, где только Трендмейкер достоин.
- Это очень интересная история, господин президент, но она не отвечает на главный вопрос вашей биографии. – Высокий, стройный, светловолосый европеец сидел напротив Трендмейкера, закинув ногу на ногу и записывал каждое его слово в компактный карманный блокнот. Он молчал вплоть до последнего момента, пока любопытство не взяло над ним верх.
- Задавайте свой вопрос. Теперь, когда я понимаю всё, мне больше нечего бояться. Я попросил вас прибыть сюда именно затем, чтобы вопросов больше не оставалось. Возможно, другие, столь же одарённые, но более разумные люди чем я вынесут из этого важный урок.
Европеец кивнул, но затем нервно улыбнулся, ведь великий Трендмейкер был слеп и не мог увидеть его жеста. На месте его некогда живых глаз блестели очень качественно сделанные протезы, мёртвые и недвижимые.
- Да. Я и весь мир хочет знать, почему вы, наделённый столь большой властью, в итоге ослепили себя? Многие считают, что это ваши политические оппоненты…
- Не нужно домыслов. – Трендмейкер вскинул руку, отмахиваясь от предположения. - Я сделал это сам.
- Но почему? Зачем? – Европеец неосознанно склонился вперёд, записав последние слова вождя Бхарата. Его любопытство готово было перелиться через край.
- Потому и затем, что иначе было нельзя. – Трендмейкер развёл руками и улыбнулся. – Я ведь пообещал. Что бы обо мне ни думали, я и правда планировал сдержать своё обещание, ведь мне казалось, что моя власть безгранична и стоит мне только начать транслировать свою волю на всю страну, как всё сразу изменится. – На мгновение воцарилась тишина. Президент потянулся к столику, нащупал стакан с водой и сделал глоток. – Именно поэтому я и искал власти. Кого транслируют больше, чем человека у власти? Кого гражданин видит по телевизору или в сети чаще, чем своего президента? Но…
- Но что? – Европеец нервно заёрзал. Казалось, что, если бы не этикет, он сел бы прямо на пол перед Трендмейкером, словно мальчишка у ног умелого рассказчика.
- Я ошибся. Ошибся в самом начале и тем самым поставил крест на своей мечте.
- В чём же заключалась ваша ошибка? Разве ваш дар…
- Мой дар всё ещё при мне. – Трендмейкер расправил плечи и уселся поудобнее. – Но есть у него одна тайна и вы первый, кто о ней узнает, а за вами и весь мир. Обещайте мне.
- Я клянусь вам.
- Тогда я должен начать с самого начала. Когда Виктран выбросил голову Будды, - он коснулся подвески, которая всё ещё покоилась у него на груди, - когда он нашел её в траве и радовался тому словно ребёнок, когда он стал лучшим работником, а следом, о головокружительный взлёт, президентом целой страны, он не знал, что его снимают. Все эти камеры и трансляции не играли никакой роли. С самого начала вокруг него всегда были люди, которые снимали его так, что он не знал о них. Эти видео с ним разлетались куда лучше телевизионных передач и именно они были ключом к его дару.
Трендмейкер тяжело вздохнул и словно стал меньше, сжавшись в своём огромном, мягком кресле. Слишком маленький человек для слишком большого трона.
- Вот и весь секрет. Магия не работает, если я знаю о ней. Каждая ступенька моего восхождения была случайной и за тем, где я видел правду о своей силе, скрывалась истина, которую я разглядел слишком поздно.
- Постойте, не хотите ли вы сказать…
- Я выколол себе глаза сам. Вилкой, за ужином. О, это было больно, но необходимо. Я спланировал всё заранее и знал каждую пядь земли, по которой ступал, уходя из своего нового дома, где меня охраняли и берегли каждое мгновение моей жизни. Это было непросто, но и я был непрост. За мной был должок всем тем людям, кого я подчинил своей воле и заставил поверить в себя. Никак иначе я не мог поступить. Выйдя в тот день на улицу, я был готов к тому, что истеку кровью и умру, но точно понимал, что не увижу, а значит и не узнаю, если меня будут снимать.
- Это ужасно. Должен же был быть иной выход.
- Нет. Неужели вы думаете, что я, перед тем, как сделать это с собой, не обдумал всё? У меня были годы на то, чтобы найти иное решение, и я пытался, но так и не нашел его. Я просил Будду помочь мне, но тот лишь смотрел своими каменными глазами и ничего не видел. Тогда-то я и понял всё окончательно.
- Но должен сказать, что те ваши слова…
- Да, я помню их. Мой план был прост, и он сработал. Я не должен был ничего видеть, не должен был чувствовать ничего, кроме боли. Так и только так я мог достичь своей цели. Те слова, которые я заучил, как мантру, гремят в моих ушах эхом с того самого дня. Я вышел на улицу, обезумевший от боли и рыдая повторял одно и то же.
- Счастья! Пусть все, кто верил в меня, будут счастливы! Пусть мой народ будет счастлив! – Процитировал Трендмейкера европеец. Эти слова и вся эта ситуация навели большого шуму во всём мире.
- Да, именно это я и говорил. Повторял раз за разом, бежал и повторял снова, пока где-то через час меня не нашли и не отвезли в больницу.
- Но ведь это значит, что в конечном итоге, вы победили?
Трендмейкер не ответил, лишь махнул рукой и позвонил в колокольчик. Это значило, что аудиенция окончена. Выйдя на улицу шумного города, европеец улыбался. Только что он получил то, о чём мечтал. Сенсацию, которая обессмертит его имя, стоит ему только вернуться домой и опубликовать эту историю. Мог ли он хотеть большего?
Идя к арендованной машине среди приветливых, радостных и искренне счастливых людей, он встречал их улыбки своей, но с каждым шагом она постепенно сползала с его лица.
- Чёрт, так вот что он хотел сказать…
Мужчина ещё раз посмотрел вокруг, вгляделся в лица прохожих. Одинаковые, счастливые лица мужчин, женщин, детей, занятых своими делами в мире, где у для них больше нет никакого страдания. В мире, где у них больше нет и не будет никакого выбора.
________________________________________________________________________________________
Это моя первая публикация и для меня очень важна ваша обратная связь! Я обязательно увижу ваш отклик и наверняка вспомню о нём, когда начну писать в следующий раз, поэтому буду рад вашему участию!
На мысли для этого и других рассказов и романов, которые, я верю, выйдут в ближайшем будущем, меня натолкнули две вещи.
Во-первых, я очень много читаю и мне хотелось вдохнуть в современную отечественную фантастику новую жизнь. Знаю, звучит громко и выглядит глобально, но зачем стараться, если не ставить перед собой масштабных целей?
Во-вторых, всё, о чём я пишу, родилось в моей голове на основе собственных мечтаний и переживаний. Я часто сталкиваюсь в своих фантазиях с вопросами морального выбора и хочу донести их до широкой публики через нестандартные ситуации и моих персонажей. Все мы, подобно Трендмейкеру, мечтаем о том, что было бы, если бы мы могли глобально менять мир вокруг без особых усилий. На этот и другие вопросы я и постараюсь ответить в своих трудах.
Спасибо Перловке за то, что первой читала мои черновики, и за прекрасную обложку.
Спасибо Di5962 за то, что исправлял ошибки и указывал на несостыковки.
Спасибо Yoko Takashi за то, что не скрывала эмоций при прочтении.
Спасибо всем, кто прочитал до конца. Надеюсь, мы встретимся ещё и не раз!