Эта женщина сумела сделать практически невозможную вещь. Она добилась власти и семь удерживалась на месте правительницы Руси в такое время, когда женщинам, особенно в царской семье, не было позволено почти ничего – даже просто выходить на улицу и показываться посторонним людям. Для той эпохи ее поступок был просто неслыханной дерзостью, но ей удалось сделать так, чтобы окружающие приняли его и признали ее власть. Но все это она совершала не в одиночку: у нее была огромная поддержка родственниц, а также любимого человека. Он во многом помог ей взойти на вершину власти, они вместе успели насладиться своим высоким положением, а потом вместе же понесли за это наказание.
Царевна Софья Милославская была дочерью царя Алексея Михайловича от его первой жены Марии Ильиничны Милославской. Всего у них было тринадцать детей, но четверо из них умерли в раннем детстве, а один из сыновей, Алексей, в подростковом возрасте. Еще два сына, Феодор и Иоанн были очень слабыми и болезненными, причем Иоанн, по свидетельствам некоторых летописцев, был еще и слабоумным. А вот шесть дочерей Алексея Михайловича и Марии никаких проблем со здоровьем не имели и были полны сил. Софья была третьим по старшинству ребенком и самой активной и любознательной из всех царевен.
После смерти Марии Милославской царь Алексей женился во второй раз, на Наталье Нарышкиной. Она родила ему двух дочерей, Наталью и умершую в детстве Феодору, и сына Петра – будущего первого императора России Петра I. Таким образом, наследником престола считался старший из сыновей царя Феодор, а в том случае, если бы он умер, не оставив после себя сыновей, власть должна была бы перейти к царевичу Иоанну, а если бы и он ушел из жизни бездетным, то право на трон получил бы Петр. У дочерей же никакой возможности оказаться у власти не было – их положение вообще не предполагало никаких серьезных дел и никакого влияния на политику. Они не могли выйти замуж ни за монархов из других государств, потому что Россия в то время еще не стремилась породниться с европейскими державами, ни за своих соотечественников так как даже представители самых высокопоставленных боярских семейств все равно были ниже царских дочерей по положению, и таким браком царевны унизили бы себя. В результате самые высокопоставленные девушки в стране оказывались в самом безнадежном положении. У них были лучшие условия для жизни, с ними занимались лучшие учителя, но при этом они должны были безвылазно находиться в своем женском тереме и не имели права даже ненадолго выйти из него, чтобы просто погулять. Единственный самостоятельный выбор, который они могли сделать – это уйти в монастырь, и обычно царевны действительно постригались в монахини в старости.
Однако случилось так, что все шесть дочерей Алексея Михайловича, а также три его сестры, жившие в женском тереме московского Кремля, были крайне активными, жизнелюбивыми и умными женщинами, которым не хотелось хоронить себя сначала в закрытых для внешнего мира кремлевских покоях, а потом – в монастырских кельях. Причем самой любознательной и сообразительной из них была Софья. Еще в детстве, когда ей и ее сестрам начали преподавать основы различных наук, она показала себя лучшей ученицей: ей было интересно все, что рассказывали наставники, она легко и быстро схватывала все новое и стремилась поскорее узнать как можно больше. Этот живейший интерес к самым разным предметам заметил учитель старших сыновей царя, Алексея и Феодора, монах Симеон Полоцкий – известный богослов, большой знаток византийской истории и культуры, очень высокообразованный и неординарный человек. Софье было интересно то, чему он обучал ее братьев, она жадно тянулась к знаниям, и Симеон не стал возражать против того, чтобы юная царевна присутствовала на их уроках. И вскоре Софья уже осваивала историю, латинский и польский языки и другие науки наравне с братьями, ни в чем не уступая им в своих способностях, а порой даже превосходя их. И хотя Полоцкий всегда старался хорошо относиться ко всем своим высокородным ученикам, Софья быстро сумела стать его любимицей. Восхищенный ее живым умом и стремлением к знаниям, Симеон даже посвятил ей одно из своих стихотворений, где называл ее достойной своего имени, которое, как известно, в переводе с древнегреческого означает «мудрость».
Так, заполненная учебой, чтением сложных, но крайне интересных ей философских книг и беседами с любимым учителем, протекала юность царевны Софьи. Это было самое спокойное и счастливое время в ее жизни. Хотя и этот период был омрачен мыслями о будущем: умная и сообразительная царевна не могла не понимать, что все занятия, все философские дискуссии и разговоры на иностранных языках окажутся напрасными, когда ей придет время отправляться в монастырь. Там полученные ею знания не будут нужны никому. А кроме того, гораздо раньше этого, Симеон Полоцкий закончит учить ее и царевичей, и общаться на интересующие ее темы ей тоже станет не с кем. О том, что позже этот сложившийся веками порядок вещей изменится и что судьба предоставит ей шанс изменить эту ситуацию, девушка в то время еще не знала – ни она, ни любой другой житель России не могли даже предположить, что такое возможно.
Между тем, перемены в стране начались с изменений в жизни царского семейства. Когда Софье было двенадцать лет, умерла ее мать, царица Мария Милославская, а еще через год не стало ее брата Алексея. Два других сына, Феодор и Иоанн продолжали часто болеть и тоже могли не дожить до взрослого возраста. Царю Алексею Михайловичу был необходим сильный и здоровый наследник, и он женился во второй раз, на девушке из древнего и прославленного рода Нарышкиных по имени Наталья Кирилловна. Вскоре у них родился мальчик – будущий российский царь Петр Великий. Ребенок рос здоровым и активным, и Алексей Михайлович мог больше не опасаться, что русский престол останется без законного правителя.
Для Софьи и других царевен от этого ничего не менялось, они оставались в том же положении, что и раньше, но их сильно обидела поспешная женитьба отца, и эту обиду они перенесли на свою молодую мачеху. Правда, пока был жив Алексей Михайлович, его супруга и сестры с дочерьми от первого брака почти не встречались: Нарышкина со своими детьми и многочисленными служанками, постельницами и няньками жила в одном кремлевском тереме, а все остальные родственницы царя со своим штатом прислуги – в другом. Однако, несмотря на то, что женщины царской семьи очень редко покидали свои терема, и Нарышкина, и Милославские всегда хорошо знали о том, что творится в покоях «противника». Многочисленная дворцовая челядь общалась между собой и затем подробно докладывала своим госпожам, что происходит во всех уголках Кремля, чем занимается и о чем говорит каждый из членов царской семьи. И если поначалу вся собранная обоими теремами информация служила их обитательницам только поводом для злословия, то позже она очень пригодилась царевне Софье и царице Наталье в их борьбе за власть.
Алексей Михайлович умер в 1676 году. Правителем Руси стал его старший сын, четырнадцатилетний Феодор, умный и добрый, но очень слабый здоровьем молодой человек. Все хорошо понимали, что он может заболеть и умереть в любой день, оставив наследниками престола двух малолетних братьев, принадлежащих к враждующим семействам, которые тут же начнут бороться друг с другом за фактическую власть. Понимал это и сам Феодор, и поэтому еще в совсем юном возрасте стал искать себе супругу, которая могла бы родить ему прямого наследника престола. В 19 лет он женился на дочери польского дворянина Агафье Грушецкой, но их брак закончился трагически. Через год царица родила ему сына Илью и умерла вскоре после родов, а ребенок, тоже очень слабый, пережил свою мать лишь на несколько дней.
Торопясь обзавестись другим наследником, Феодор женился во второй раз, на пятнадцатилетней дочери стольника Марфе Апраксиной. Но она не успела родить ему ребенка – чуть больше, чем через два месяца после свадьбы Феодор скончался сам. Случилось то, чего все боялись: русский престол оказался предметом раздора между сторонниками двух имеющих на него одинаковые права царевичей. И только одна женщина во дворце, узнав об этом, почувствовала не страх, а волнение, свойственное полководцу перед битвой: ей стало ясно, что судьба дает ей шанс изменить и свою собственную жизнь, и уклад всего государства. Это и была двадцатипятилетняя царевна Софья, которую, скорее всего, подтолкнули к решению захватить власть и другие Милославские, ее сестры и тетки, и князь Василий Голицын.
Точно неизвестно, каким образом Голицын мог познакомиться с Софьей и когда именно это произошло. Он служил при дворе Алексея Михайловича с 1658 года, и к моменту смерти Феодора Алексеевича возглавлял два приказа. Разумеется, он всегда принимал участие в решении важных государственных вопросов, а поскольку царь Феодор постоянно болел, то многие совещания проходили в его опочивальне. Туда же имели доступ и сестры Феодора, помогавшие врачам и сиделкам ухаживать за больным, и по всей вероятности, именно там и произошла первая встреча князя Василия и царевны Софьи. Хотя сомнительно, что уже тогда между ними возникли какие-то чувства или что Голицын увидел в царевне возможную правительницу России – вряд ли они в то время могли даже просто поговорить, обменяться несколькими фразами. Ведь даже ближайшие советники царя не имели право просто смотреть на царских дочерей, не говоря уже о том, чтобы беседовать с ними. Тем не менее, можно предположить, что Софья сумела каким-то образом привлечь внимание Голицына, и он понял по ее поведению, что перед ним не скованная старинными традициями скромница, а уверенная в себе, образованная и способная трезво мыслить личность. И когда Феодор умер, Василий вспомнил, что кроме двух малолетних братьев у него есть еще и гораздо более подходящая на роль главы государства сестра. После этого Голицын и сблизился с Софьей, сделавшись ее помощником, а затем и увлекшийся ею как женщиной. Она же была благодарна ему за поддержку и ответила ему взаимностью.
И все-таки первый шаг к власти Софья Милославская, скорее всего, сделала сама. Выражался он в том, что она, единственная из всех обитательниц женского терема, вышла из него на люди и явилась на отпевание и похороны Феодора Алексеевича. На них присутствовали все самые знатные бояре, и многие из них видели царевну впервые в жизни. Софья шла за гробом вместе с ними, и хотя она, без всякого сомнения, любила умершего брата, причиной этого поступка было не только ее желание проститься с ним, но и гораздо менее возвышенные мысли – царевна также хотела дать понять ближайшему царскому окружению, что является такой же важной персоной, как и ее младшие братья Петр и Иоанн. И ей это удалось. Удивленные столь дерзким поведением сестры покойного царя, придворные и бояре не решились делать ей замечания и, тем более, требовать, чтобы она вернулась в терем. Они промолчали – а значит, в каком-то смысле признали право Софьи находиться на похоронах наравне с ними. Правда, кое в чем царевна была разочарована: ее главная соперница, ее ненавистная мачеха Наталья Нарышкина тоже пришла на церемонию, сопровождая десятилетнего Петра, и ей тоже было позволено там находиться.
А вернувшись с похорон во дворец, Софья наткнулась на плачущего брата Иоанна, который из-за плохого самочувствия не был на церемонии. Ей с трудом удалось выпытать у слабоумного подростка, что случилось: оказалось, что брат Натальи, Иоанн Нарышкин, издевался над больным царевичем, примеряя в его присутствии царскую корону и говоря, что ему этот «головной убор» идет гораздо больше, чем малолетним царским родственникам. Эта глупая шутка, возможно, совершенная без злого умысла и желания обидеть царевича Иоанна, вывела Софью из себя и помогла ей принять окончательное решение: царевна приготовилась сделать все, чтобы не допустить до власти Нарышкиных.
Вскоре после этого бояре, занимающие руководящие должности при дворе, вместе с патриархом устроили совет, на котором должен был решиться вопрос о наследнике престола. Иоанн был старше Петра, но из-за его душевной болезни и физической слабости большинство участников этого совета заявили, что на трон должен взойти Петр. Софья, узнав об этом, начала действовать – и вот тут она, по всей видимости, обратилась за помощью к Василию Голицыну.
Дальше события развиваются с огромной быстротой. Князь Голицын и верные ему люди начинают распускать слухи о том, что родственники царевича Петра по материнской линии собираются взять власть в свои руки, сделав коронованного мальчика формальным правителем. В Москве в то время, как, впрочем, и в любую другую эпоху, было много людей, недовольных положением дел в стране и своей собственной жизнью, и настроить этих недовольных против кого-либо из представителей власти было нетрудно. Особенно опасным в этом плане был стрелецкий полк, который Голицын и Софья и сделали своими союзниками. Стрельцы получали довольно скудное жалование, у них не было выходных дней, и в целом их служба была весьма тяжелой, поэтому сподвигнуть их на бунт оказалось совсем легкой задачей. Кроме того, Софья и князь Василий пустили еще один слух – о том, что Нарышкины то ли собираются убить, то ли уже убили царевича Иоанна. Это напугало и разгневало простой народ, для которого старший из царевичей все еще оставался законным наследником престола, имеющим больше прав занять его, чем царевич Петр.
Волнения среди стрельцов и простых горожан быстро переросли в сражение с людьми Нарышкиных, попытавшимися их усмирить. Стрелецкое войско пробилось к Кремлю – бунтовщики хотели убедиться, что царевич Иоанн жив, и требовали, чтобы им показали его. Но даже после того, как ничего не понимающего царевича вывели к стрельцам и он сказал им, что никто не сделал ему ничего плохого, волнения не утихли. Восставшие жаждали крови и уже не могли остановиться. Им нужны были жертвы, и этими жертвами стали и неудачливый шутник Иоанн Нарышкин, и другие близкие к этой семье придворные, и множество ни в чем не повинных простых людей.
Но фоне всех этих беспорядков царевна Софья сумела убедить бояр, что провозглашать царем маленького Петра нельзя. Она предложила им крайне неожиданный компромисс – коронование обоих царевичей. Многие были против, считая, что правитель у страны должен быть один, но Софья, Голицын и некоторые из вставших на ее сторону бояр сумели доказать, что подобные прецеденты уже бывали в мировой истории, и никаких плохих последствий двоевластие в тех случаях не имело. В конце концов, совет согласился на этот странный шаг, и впервые за всю историю существования Государства Российского им стали править одновременно два человека. Два единокровных брата, один из которых был ребенком, а другой – душевнобольным.
Но уже тогда, на совете, где принималось это решение, всем было ясно, что братья будут лишь формальными царями, марионетками в руках их старшей сестры. Настоящую власть над Россией получила Софья Алексеевна Милославская.
Больше она не пряталась в женском тереме. На каждом совете, на каждой встрече с иностранными послами и другими важными персонами главную роль играла вчерашняя затворница, а теперь – всеми уважаемая правительница Софья. А ее ближайшим советником был Василий Голицын, которого она назначила главой Посольского приказа.
Теперь они с Василием могли свободно встречаться в любое время для обсуждения государственных дел, и если их роман не начался раньше, то это точно произошло после воцарения Софьи. И, как во многих случаях, когда мужчину и женщину связывала друг с другом не только любовь, но и власть, очень сложно судить, чего в их отношениях было больше – чувства или расчета. Голицыну, безусловно, было выгодно быть фаворитом фактической правительницы и через нее иметь всю полноту власти в государстве. И Софья, несмотря на свою самостоятельность, все-таки провела всю жизнь запертой в тереме и не настолько хорошо знала, что происходит в стране, чтобы принимать политические решения: ей необходим был знающий и опытный в политике советник. Тем не менее, немногие сохранившиеся письма царевны к Василию говорят о том, что в их отношениях звучала еще и романтическая нота. А некоторые летописцы упоминают, что не только Софья дарила свою любовь Голицыну, но и все ее пять сестер тоже завели фаворитов из числа знатных бояр, причем у нескольких из них родились дети, которые потом жили в женском тереме под видом детей прислуги. Хотя у Софьи и Василия детей, скорее всего, не было – по крайней мере, об этом не упоминает ни один из историков, так что можно с достаточной уверенностью предположить, что об этом не ходило даже никаких слухов.
Точно про царевну и ее фаворита известно одно: поначалу они сосредоточили у себя в руках всю власть и справлялись со своими новыми ролями весьма успешно. Софья назначила Голицына главой Посольского приказа, и в его ведении стала находиться вся внешняя политика Российского государства. Сама же царевна взяла на себя внутренние дела, и в ее политической деятельности прекрасно проявился не только ее талант правительницы, но и некоторые чисто женские, мало кому заметные, черты ее характера – мягкость и милосердие.
Правление царевны Софьи можно охарактеризовать, как первый шаг в сторону смягчения крайне жестоких средневековых законов. Многие уголовные наказания, которые у современного человека вызывают только ужас, при ней стали несколько менее страшными. Если при Алексее Михайловиче за разбой виновным полагалось отрезать уши и отрубать два пальца на левой руке и после этого ссылать их на каторгу, то Софья запретила рубить преступникам пальцы. Еще более жестоким было наказание для жен, убившим своих мужей: их закапывали в землю по шею и оставляли умирать. Новая правительница заменила это варварство «обычной» смертной казнью. Конечно, по сравнению с нашим временем, результаты ее политической деятельности все равно выглядят излишне жестокими, но стоит учесть, что менять законы более радикально Софья не смогла бы при всем желании – это вызвало бы недовольство в народе. Кроме того, несмотря на то, что фактически вся власть принадлежала ей, формально Софья была всего лишь регентшей при несовершеннолетних Иоанне и Петре, поэтому делать какие-либо резкие шаги в политике ей было гораздо сложнее, чем если бы она была законной главой государства. Тем не менее, принятые ею законы положили начало дальнейшему избавлению от жестокости по отношению к осужденным. И быть может, если бы не было полумер, предпринятых Софьей Милославской, не было бы и отмены смертной казни в следующем, XVIII веке, провозглашенной другой правительницей, которая обладала всей полнотой власти, а Софье приходилась племянницей – императрицей Елизаветой Петровной.
Подобным образом во время правления царевны Софьи обстояли дела и в других сферах жизни. Россия при ней двигалась вперед и становилась более прогрессивной, просвещенной и развитой страной, двигалась достаточно медленно, но зато без серьезных политических и экономических потрясений.
Во внешней политике Василий Голицын также пытался налаживать с соседними странами мирные отношения, и поначалу ему это удавалось. Самым большим достижением Посольского приказа, который возглавлял фаворит Софьи, было присоединение к России части Украины вместе с первой древнерусской столицей Киевом. Но затем начались неудачи: Голицыну не удалось избежать войны с крымскими татарами, которые постоянно устраивали набеги на южные российские города. Был организован военный поход против крымского хана, и князь Голицын возглавил его лично. Царевна Софья доверяла ему больше всех, особенно после присоединения к России Киева, и поэтому назначила его фельдмаршалом и воеводой самого большого полка. Она была уверена, что никто не сможет лучше и быстрее Василия разгромить врагов и вернуться домой с победой. Хотя можно представить себе, насколько тяжело и даже страшно ей было надолго расставаться со своим любимым и оставаться одной среди не всегда благожелательно настроенных по отношению к ней бояр…
По иронии судьбы, именно из-за того, что Софье и Василию пришлось расстаться, у историков появилась достоверная информация об их близких отношениях. Царевна и ее фаворит писали друг другу письма, часть из которых сохранилась и попала в руки исследователей. И в этих письмах они чаще общались друг с другом не как правительница и полководец, а как самые обычные переживающие друг за друга влюбленные мужчина и женщина. Царевна называла Голицына в письмах Васенькой, а он не скрывал от нее тяжестей походной жизни и своего страха проиграть войну и просил ее молиться за него. Каждая строчка в этой переписке была наполнена трогательной нежностью…
Из этой же переписки мы теперь знаем, что когда начались первые неудачные бои с крымцами, а потом вынужденные отступления русской армии, Василий Голицын не спешил рассказывать Софье обо всем происходящем и частично скрывал от нее тяжесть положения своего полка. Скорее всего, он надеялся, что ему все же удастся разгромить крымцев, и другие бояре в столице не узнают о его первых поражениях. И наверное, ему не хотелось терять лицо перед любимой женщиной, которой он, несмотря на всю теплоту их отношений, должен был подчиняться. Однако все эти недоговоренности, которые потом плавно перешли в прямые обманы, не помогли князю. Война была проиграна, положение на юге России так и осталось крайне опасным, и вскоре после этого Софье стало обо всем известно. Впрочем, даже если бы Василий Васильевич писал Софье правду, она, находясь в Москве, все равно не смогла бы изменить плачевную ситуацию в далеком Крыму. И царевна понимала это, а потому, когда армия Голицына возвратилась в столицу, он был прощен и даже награжден.
И еще два года Софья находилась у власти, а ее возлюбленный – рядом с нею. А потом подросший царевич Петр, которому исполнилось 17 лет, осознал, что ситуацию, когда формально правителем страны является он, а в действительности всем руководит его старшая сестра, пора менять. До этого он мало интересовался государственными делами и основную часть времени проводил в своем Преображенском полку, который царевна и бояре называли «потешным» - они считали изучение Петром военного дела просто игрой. Но теперь начал постепенно вникать в российскую политику и пытаться оказывать на нее хотя бы небольшое влияние.
Софья почувствовала опасность для своей власти и всеми силами начала мешать брату пробиваться к власти, однако Петр хорошо помнил, что он – законный правитель, в то время, как его сестра – всего лишь регентша, и не желал отступать. Их противостояние проявлялось даже в мелочах, во время их встреч на разных официальных мероприятиях: так, во время Крестного хода, когда Софья собралась, как обычно, идти одной из первых с иконой в руках, юный Петр потребовал у нее отдать икону ему, поскольку он, один из царей, имел на это больше прав, чем она, временная правительница и женщина.
У Петра появлялось все больше сторонников, готовых поддержать его, если бы он решил взять всю власть в стране в свои руки. И хотя на стороне Софьи по-прежнему были стрельцы и большинство близких к царскому двору бояр, в России назревал новый переворот. В конце концов, кто-то из заговорщиков пустил слух, что Софья готовит убийство Петра, чтобы избавиться от соперника, и Петр со своими людьми, матерью и молодой женой Евдокией Лопухиной заперся в Троице-Сергиевом монастыре. В стране начались волнения, грозившие перейти в бунт, правительница, испугавшись этого, попыталась помириться с Петром, отправив к нему свою тетку Татьяну Михайловну и двух сестер, Екатерину и Марфу Милославских. Но царевны рассудили, что теперь сила на стороне Петра и им будет выгоднее перейти в его лагерь, поэтому, оказавшись в монастыре, они объявили молодому царю, что раскаиваются в поддержке, которую оказывали Софье, и просят у него прощения. Петр согласился простить родственниц, но лишь при условии, что они постригутся в монахини.
Чуть позже Софья попросила поговорить с Петром патриарха Иоакима, но тот, приехав к нему, тоже предпочел остаться с молодым правителем. Многие стрельцы и бояре тоже начали перебегать в монастырь к Петру, и вскоре Софья осталась без поддержки всех своих самых лучших советчиков. С нею теперь был только верный Василий Голицын.
У них была последняя попытка успокоить Петра и не дать ему прийти к власти – с ним должен был поговорить сам Василий Васильевич. Он готов был ехать в Троице-Сергиев монастырь и проявить там весь свой дипломатический талант, но Софья не спешила отпускать его от себя: она уже предчувствовала свой крах и догадывалась, что если они с Голицыным теперь расстанутся, то больше уже не увидятся никогда.
И все же влюбленные попытались спасти свое шаткое положение. Князь Василий отправился к Петру, и все страхи Софьи полностью оправдались: он был арестован, лишен боярского титула и отправлен в ссылку в город Каргополь вместе со всей своей семьей.
Софья осталась совсем одна. Лишившись любимого, она попробовала сохранить хотя бы власть, но шансов справиться с Петром у царевны уже не было. Молодой царь отправил ее в Новодевичий монастырь, отстранил от царства слабоумного брата Иоанна и стал единоличным правителем России Петром I. По злой иронии судьбы в монастырь Софью заточили в день ее рождения, 17 сентября 1689 года.
И Софье, и Василию выпало доживать свои дни в изгнании. Голицын, несмотря на все свои прежние амбиции, принял удар судьбы со смирением и прожил там еще 25 лет, не пытаясь вернуть себе прежние привилегии и как будто даже не особенно переживая из-за своей опалы. Софья, наоборот, не желала мириться со своим новым положением и в 1698 году, выбрав удобный момент, когда Петра I не было в России, попыталась еще раз захватить власть, подбив на это стрельцов. Но эта попытка окончилась неудачей, а вернувшийся домой Петр приказал насильно постричь царевну в монахини. После этого Софья под именем Сусанны прожила в монастыре еще шесть лет. Прорваться к власти она больше не пыталась, а о том, вспоминала ли в последние годы своей жизни своего «милого Васеньку» можно только догадываться…
Татьяна Минасян