Как бок о бок работают врач и священник, почему официальная наука признает религиозную составляющую терапии и кому молиться при несчастной любви рассказывает Любовь Евгеньевна Пищикова, доктор медицинских наук, психиатр, руководитель отделения геронтопсихиатрии МНИИП – филиала ФГБУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского» Минздрава России, член правления Московского общества православных врачей России, член Церковно-общественного совета по биомедицинской этике при Московской Патриархии (до 2021 г.).
– Православная психиатрия – редкая и новая специализация?
– Такой специализации официально в психиатрии не существует, но есть психиатры, ориентированные в этой области. Православных психиатров не так уж и мало. В нашей сфере уже есть корифеи, православные психиатры, которые признают существование в структуре человеческой личности трех уровней: духовного, душевного и телесного (об этом говорит и православная антропология, у святителя Луки (Войно-Ясенецкого) есть книга, которая называется «Дух, душа и тело»).
При возникновении психического расстройства важно учитывать именно духовный уровень. Такие специалисты работали в институте имени Сербского: это основатель духовной психиатрии, директор Московского научно-исследовательского института психиатрии (МНИИП) профессор Дмитрий Евгеньевич Мелихов, руководитель отделения геронтопсихиатрии МНИИП профессор Юрий Иосифович Полищук, руководитель судебно-психиатрического экспертного отделения Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, профессор, судебно-психиатрический эксперт Федор Викторович Кондратьев. Немалый вклад в эту область психиатрии внес член-корреспондент РАН, президент ФГБУ «НМИЦ психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского» Зураб Ильич Кикилидзе. Он попросил найти для психиатров такого святого, который помогал бы при молитвенном обращении к нему пациентам в случае депрессий, возникших от несчастной любви. Теперь в центре Сербского есть такой святой – преподобный Гавриил Седмиезерный. Из Седмиезерной Богородичной пустыни Казанской епархии, где хранятся святые мощи преподобного, передана психиатрам его икона.
– Можно ли сказать, что официальная наука признала религиозную психиатрию?
– Еще раз следует повторить, что официально такого направления нет. Но традиционная психиатрия в настоящее время не игнорирует существование этой реальности. Но все же духовная психиатрия – это редкая область.
– Как сложился Ваш путь в этой науке? Есть ли у Вас специальная квалификация?
– Никакой особой квалификации по духовной психиатрии не существует, более того, среди психиатров очень мало религиозных людей. Считается, что это связано с представлениями о несовместимости науки и религии, c недопониманием этой проблемы, с недостатком специальных знаний в этой области. Но в последние десятилетия появляются глубокие исследования, а во Всемирной психиатрической ассоциации создан отдел «Религиозность, духовность и психиатрия», и в Российском обществе психиатров создана такая секция. Основы пастырской психиатрии преподаются в духовных академиях. В частности, заместитель директора Научного центра психического здоровья Василий Глебович Каледа издал монографию «Основы пастырской психиатрии». Если православный психиатр принимает триединство духовного, душевного и телесного, то он при возникновении психических расстройств у религиозного пациента обращается и к духовной составляющей его личности.
– Какие методы терапии предполагает православная психиатрия?
– Если мы говорим о лечении с учетом духовной составляющей человеческой личности, то необходимо начать с исторической справки. В Евангелии сказано о лечении духовном, там описаны многочисленные случаи исцеления словом Божиим немощных и страждущих исцеления от телесных, душевных, духовных недугов. Среди них в Евангелии описываются случаи одержимости бесами и исцеления по слову Божию. Вот это и есть основа православной психиатрии и способ лечения духовных расстройств.
В наши дни это состояние – одержимость нечистым духом, или бесоодержимость, –считается психическим расстройством и кодируется в Международной классификации болезней. А в простонародье, как раньше, именуется бесноватостью, кликушеством и так далее. Подобные состояния имеют спектр психопатологических расстройств: идеи одержимости, колдовства, откровений, пророчества, религиозные видения – и совпадают с евангельскими описаниями.
Если мы диагностируем подобные состояния у религиозного человека, то, наряду с медикаментозным лечением, мы воздействуем на душевном и духовном уровне с помощью психотерапии, а также можем привлечь к работе опытного священнослужителя, который ориентирован в этой области, или посоветовать пациенту обратиться к такому батюшке.
Любой пастырь сталкивается в своей работе с проявлениями психических расстройств, в том числе и с теми, которые сочетаются с нарушениями в духовной сфере. Документ «Отношение РПЦ к современным практикам экзорцизма» – пока только проект, в нем говорится, что необходимо отличать одержимость злыми духами от психического заболевания. Для этого священнослужители должны ориентироваться в этой области и изучать курс пастырской психиатрии.
– Из чего складывается работа с религиозным пациентом?
– В работу с верующим пациентом входят психотерапия, медикаментозное лечение, курс реабилитации, а также у таких пациентов мы анализируем связь их психического расстройства с нарушением в духовной сфере.
– Как Вы решаете, насколько важна эта духовная составляющая? Пациент сам сообщает, что он православный?
– При анализе психического расстройства психиатр видит в его структуре различные проявления религиозности человека, что потом подтверждается при беседе с пациентом. Психиатр выясняет, насколько пациент воцерковлен, обращается ли он к священнослужителям, посещает ли службы, участвует ли в таинствах.
После сбора духовного анамнеза в дополнение к медикаментозной терапии пациенту может быть рекомендовано обращение к священнослужителю, который ориентирован в области психиатрии. Так, в Научном центре психического здоровья есть отдел особых состояний и научные сотрудники – священники, например, протоиерей Алексий Бабурин, который также является психиатром.
– Хватает ли специалистов, подобных отцу Алексию?
– Их не очень много, но и пациентов с духовно-религиозными и психическими расстройствами не так много в обычной психиатрической практике.
– Ведется ли работа с родственниками пациентов?
– Да, любое оказание психиатрической помощи предполагает и оказание помощи родственникам пациентов. Например, при заболеваниях зависимости созданы семейные клубы трезвости. Подобную структуру возглавляет врач-психиатр протоиерей Алексий Бабурин. Здесь помощь оказывается не только людям, страдающим от каких-то препаратов или алкоголя, но и их родственникам. Такие клубы действуют при храмах, и они очень эффективны.
– Куда пойти и как найти своего батюшку-психиатра?
– Обычно в разговоре с батюшкой психически нездоровый человек рассказывает о своих проблемах, а священнослужитель по своему опыту и познаниям в психиатрии может направить его к психиатру. Так чаще и происходит, когда пациентов к нам направляют батюшки.
– В чем разница терапии с психиатром и с батюшкой?
– Психиатрическая помощь оказывается в учреждениях психиатрического профиля. Психиатр может приглашать батюшку на беседы с пациентом, если тот хочет исповедоваться и причаститься, принять другие таинства. Батюшка сам может определять, какая помощь нужна пациенту. А психиатр выполняет свою работу: назначает лекарства, психотерапию, реабилитацию. Врач учитывает духовную составляющую, а священнослужитель различает, что пациент – человек психически нездоровый.
– Как Вы сами пришли к вере?
– Это произошло не так рано, уже в зрелые годы, когда я работала врачом-психиатром. А привели меня к вере мои коллеги, православные психологи и психиатры, мои учителя, в частности, профессор Федор Викторович Кондратьев. Постепенно произошло погружение в православную веру.
Беседовала Алина Темнова
