(*)
–Только через мой труп! – уровень моего ужаса побеждал всякую ведьминскую гордость. Ведьме нельзя показывать свой страх, но, откровенно говоря, не всякой ведьме поступает такое предложение, какое я получила только что.
–Милочка! – Мадам Франческа даже не удивилась моему возмущению, – что же вы сразу-то не сказали? Мы бы столько времени сэкономили!
И она повела рукой, вроде бы сплетая заклинание. В шутку, конечно, но я всё равно почему-то напряглась. Не люблю, когда помотанная жизнью ведьма машет руками после подобных фраз.
–Попросите профессора Карлини! Или профессора Орвуро, – я всё ещё пыталась отбиться. Я сама-то профессор, мягко говоря, отвратительный, благо, у меня предмет больше ориентирован на практику, что заставляет учеников Академии не возмущаться и не отвлекать меня всякими вопросами и проблемами, и то – дети же! Вытворяют такое, что я, верно, умру в очень молодом возрасте от банального ужаса.
–Вас в детстве роняли, Магрит? – поинтересовалась Франческа вроде бы дружелюбно. – Просто если да, то у меня к вам нет вопросов, а если нет, то я крайне озадачена. Вы забыли, что мой предмет – зелья? А их вести может только ведьма.
Ну да. Забыла. У меня с зельями и во время учёбы было так себе, а уж теперь, когда я не имела толком в них практики, откуда же мне помнить такие мелочи? Вот то, что мадам Франческа от души лупила учеников по пальцам, когда у них что-то не получалось, да ещё железной линейкой – это я помню.
–В конце концов, вы мне обязаны, – напомнила Франческа.
Мысленно я отвесила себе пощёчину. Сама виновата, Магрит! Сама! Знаешь же – с ведьмами дел иметь нельзя. Мы не маги, мы всё равно более дикие, более безумные, потому что ближе к природе. Так что требование Франчески закономерно – я пару раз обратилась к ней с вопросами по поводу своих дел с Ричардом, а она вправе требовать у меня ответной услуги и можно ещё долго дискутировать о том, что её помощь не равняется той помощи, которую она ждёт. Вот только те, кто спорил с ведьмами, знают, что проще уже согласиться. Во всяком случае, мигрень потом не будет приходить местью.
–Мадам Франческа, я в зельях…ну вы же знаете!
–Всего пару уроков подменишь, ничего с тобой не будет, – Франческа поняла, что я сдаюсь, да иначе-то и быть не могло. Попробуйте не сдаться, когда профессор зелий сверлит вас самым ласковым взглядом, от которого любой крокодил начал бы усиленно изображать из себя просто большую ящерицу.
–Ну хорошо, я подменю вас, – я вздохнула, в конце концов, что там может быть настолько сложного? Как-то же я выучилась в своё время! И потом, это на пару уроков, пока мадам Франческу вызывают на Совет как эксперта – чего-то там у них случилось. Но, опять же – если бы в Совете постоянно что-то не случалось, это был бы не Совет, а просто сборище унылых магов и ведьм, среди которых попадаются и хитросделанные.
А так всё движение!
–Пару уроков! – Франческа подобрела, если слово «подобрела» вообще к ней можно отнести. – У седьмого курса и у пятого.
Ну вот – всё не так и сложно вроде! Учиться в Академии двенадцать лет и на всех этих двенадцати курсах всего-то учеников семьдесят сейчас. А пятый и седьмой года – это удобно, правила безопасности они уже знают, а до опасных и убийственных зелий не дошли. Давай, Магрит, улыбнись, ты справишься. С чем-то же ты должна справляться?
–Обезболивающее зелье для седьмого и сонное для пятого, – деловито продолжила Франческа. – В принципе, я думаю, ты справишься. Ну на худой конец, если они просто уснут на партах до моего возвращения, тоже ничего страшного. Главное, вот что… первое правило зельевара знаешь?
–Всегда следовать рецепту! – я добавила в голос фальшивой бодрости.
–Это там, в мире, где люди ходят и маги, – поморщилась Франческа, – у нас другое: никогда не признавайся, что что-то не так.
–А? – я поперхнулась. – Что?
–Милочка, – Франческа растянула тонкие губы в подобие улыбки, – авторитет профессора для ученика важен. Родители отправляют своих детей сюда на долгое время, и большую часть года эти самые дети проводят здесь. И на нас ложится обязанность не только научить этих недомагов и недоведьм быть магами и ведьмами, но и воспитать их. А для этого надо что?
Я молчала. О том, что мне надо ещё кого-то где-то там воспитывать, я даже не думала. Я нашла в стенах Академии укрытие – буквально, стены, крышу и передышку когда всё в моей жизни рухнуло. Да и с профессором Карлини, которому я всем обязана, мы так не договаривались. Я просто учу, по мере возможности слежу, чтобы ученики были целы, а всё остальное…
Хотя, кого я обманываю. Не мне ли забывать о том, что для меня значили профессора в моём-то детстве? Благодаря Карлини я взялась за ум, и когда закончились три обязательных бесплатных курса, я перешла как лучшая ученица дальше – а без его воспитания, без его внимания, куда бы я делась?
Лучше не думать об этом.
–Магрит, – Франческа позвала меня очень мягко и я от неожиданности даже на нее взглянула – точно ль она? Да нет, она вроде. – Я знаю, о чём ты думаешь.
Надеюсь что нет. Потому что мои мысли где-то между моим другом и врагом Ричардом, его несчастной дочерью из числа неприкаянных, обедом (обещали подать сливовый пирог!), грядущими уроками, тоской и желанием танцевать ритуальные танцы у костра.
И неважно, что танцевать я не умею.
–Знаю, – повторила Франческа, – я ведь не сразу стала такой. Я была как ты. Ну, разве что фигура моя покрепче была. И характер. Но я пришла в Академию преподавать сразу после старших курсов. Представляешь мой ужас? Мне надо было учить тех, с кем я недавно на перерыве поджигала на спор траву заклинаниями.
–Чего? – я вытаращилась на неё. – Вы про тот кусок дороги у Академии, где до земли всё проедено? А я-то гадала…
–Нет, это не я, – она махнула рукой, – во всяком случае, не помню такого. Но мы девчонками собирались на дворе. Младшие тянулись, мы перед ними хвалились. Ну и дохвалились…
Она мечтательно улыбнулась, видимо, возвращаясь в то прошлое, где её солнце было ярче.
–Короче, забавлялись как могли, – Франческа встряхнулась, реальность вернулась к ней, – поджигали траву – это ещё, скажу честно, меньшее из наших забав. Но горело ярко, разноцветными огоньками, зелёными и фиолетовыми искрами. Все смеются, хлопают… а потом я тем, кто меня там, смеющуюся, помнит, должна преподавать. Представляешь? Лето прошло, я всё думала не бросить ли? Но уговаривали, честно скажу – уговаривали меня. Профессора не было, а я подходила. Ну и вот – новый учебный год, прибывают все ученики, и я такая стою – краса ненаглядная. Держу себя строго, ну как же – профессор ведь! А они на меня косятся, не знают, как реагировать. Да и я не знаю. Разница-то между нами где год, где два… ужас, словом. И вот первый день.
–Ужас! – не помню, чтобы Франческа была со мной столь откровенна. Странно даже было видеть её такой живой. Я и не думала о том, что она когда-то была молода и когда-то начинала свой путь. Для меня она всегда была одинаковой – помотанной жизнью ведьмой, которая не любезничала с учениками, да прикладывалась к фляжке во время занятий. Но сейчас я искренне ей посочувствовала. Даже мои первые занятия, а я ведь была старше, чем Франческа, когда начала преподавать, были полны ужаса и моего же страха: как меня примут? Как выслушают? Станут ли вообще слушать? А если нет? А как наладить контакт?
–Ужас, – согласилась Франческа, – ну вот, и захожу я в кабинет. А там двенадцатый курс. Как ты понимаешь, меня они хорошо знают, только по-другому. А тут я им оценки должна ставить, учить… смотрят и не верят. Насмешливые взгляды. Ведьмы мы, одно слово – ведьмы.
–И что было? – она замолчала, а я поймала себя на том, что меня аж распирает от любопытства.
–Было? – она встряхнулась, – а! я одну из них на первом же занятии отравила. А другим велела сварить противоядие.
Наверное, в моём лице Франческа прочла всё, что я о ней думаю. Усмехнулась, спросила:
–А ты думала? Страхом надо было мне… я тебе вот что скажу – вы, вернее, ты и твоё поколение, что через Академию прошли, даже не представляете, какая раньше была у нас власть. Думаете, подзатыльники, линейки, швыряние учебников в вас – это жестоко? Милочка, ты не была в моём времени. Зато сейчас другое. Учеников надо оберегать, защищать и всячески сохранять. Ещё и уважать. А чуть не так – тут же родители мчат, жалобы летят, и Совет нам по башке, да бюджет урезает.
–По-моему, это не так и плохо, – я всё-таки осмелилась. – Ученики должны быть в Академии в безопасности.
–Чушь! – фыркнула Франческа. – Ученики нашей Академии, это не людишки. Ну что людишки могут сделать? Побить друг друга? Перелом устроить? Окно выбить? А у нас маги и ведьмы. И если не держать их в дисциплине, если не внушать и не давить их своей властью и авторитетом, то будет полный крах. Один обиженный недоучка-маг способен устроить хаос, начиная от случайного или намеренного убийства обидчика и заканчивая ранами по самому зданию! А у нас нет средств каждый раз делать ремонт. Именно поэтому у профессора должна быть сила. И непоколебимость. Чтоб от одного взгляда профессора всякое по-настоящему опасное задуманное гибло!
Я молчала. Не мне спорить о методах. Я вообще держусь тут всего ничего. Может она и права. Только мне как-то не нравится такая правота.
–Впрочем, это лирика, – она фыркнула опять, раздражённая моим непримирением, – я вернусь скоро, Магрит, будь добра не угробить моих учеников. Удачи, профессор!
Не дожидаясь моих слов, Франческа уже вылетела прочь, в коридор, только полы её мантии мелькнули и пропали в завалах коридорного бардака. Я лишь вздохнула – пропасть лет легла между нами. Франческа была ещё тогда, ещё тогда преподавала, когда война между магами и людьми была остра. Это я, заставшая заключение мирного договора между магами и людьми, ещё полна смутной тревоги и презрения, а каково ей? да, она жила и воспитывалась в другие времена, и это объясняет её подход.
Но это её дело. Ей с этим жить. А мне пора на урок. Седьмой курс. Обезболивающее зелье. Магрит подменяет Франческу.
***
Память услужливо подсказала правило, которое царствовало в кабинете Франчески: те, кто на что-то способны, сидят ближе к её столу; те, кто способен просто сделать что-то по рецепту, сидят в центре, ну а те, у кого руки растут не из нужного места – в конце кабинета.
Судя по тому, что крохотный курс в шесть человек нестройно рассредоточился по кабинету, правило осталось прежним. Один маг в самом конце – с равнодушно-спокойным лицом; большая часть занимала центральные позиции и только одна ведьма занимала первый стол.
Я взглянула на неё внимательно: острые черты лица, нагловатый насмешливый вид. Я даже помнила её имя – Ванесса. На моём предмете она была безнадёжна – мало того, что путала фазы луны, так ещё и оборотня от вурдалака отличить не смогла. А здесь, видимо, была в почёте, раз Франческа позволила ей сидеть впереди всех. да и вид какой! Мама дорогая! На моём-то предмете овечкой держится, а здесь…
Впрочем, увидев меня, девчонка сконфузилась. Так тебе и надо – не стоит надменность приобретать в столь юные годы. Но да ладно.
–Доброе утро, – приветствовала я сурово, помня, как это делала Франческа. У неё «доброе утро» звучало по тону весьма похоже с «чтоб вас всех черти взяли, негодяи!».
–Доброе утро, профессор Магрит! – нестройно поприветствовал курс.
–Я сегодня заменю мадам Франческу, – объяснила я, – это не доставляет мне удовольствия, скажу сразу, но мы обязаны выручать друг друга.
–А где профессор Франческа? – Ванесса подала голос. То ли хотела подчеркнуть мне какая она здесь важная, то ли ещё чего…
–Во-первых, Ванесса, невежливо перебивать профессора, – я ответила спокойно, держа холодную улыбку. – Во-вторых, это не твоего ума дело. Твое дело – учиться и варить зелья. Может быть, мадам Франческа и ответит тебе на этот вопрос, когда вернётся, но я лично не собираюсь. А теперь ко всем – что вы проходили в прошлый раз?
–Охлаждающее зелье, – снова ответила Ванесса, даже не дав кому-то шанса.
Я мысленно досчитала до трёх, напомнила себе о том, что девчонка всего лишь девчонка, и мне надо быть сдержаннее, и заметила:
–Вопрос был ко всем. Впрочем, воспитывать я тебя не собираюсь. Охлаждающее зелье и методику его действия…
–Принцип! – буркнула Ванесса, которая, очевидно нарывалась на мою вечную ненависть к ней. – В учебнике сказано «Принцип действия охлаждающего зелья», принцип, а не методика.
Когда-то я обижалась на то, что мадам Франческа может запустить в ученика книгой. Да ещё и попасть. Сейчас я чувствовала, как обида моя тает.
–Ванесса, я тебе напоминаю, что твои уроки проходят не только в этом кабинете и не только у мадам Франчески. Мы с тобой встретимся где-то через четыре часа уже в моём кабинете, и я надеюсь, что ты также бойко будешь отвечать на мои вопросы, начиная от щитовых заклинаний против солнечной петли.
По кабинету прошёл смешок – это уже плохо. Или нет. Не знаю. С одной стороны, нехорошо, что я отвечаю, опускаюсь до того же уровня, но с другой – затыкать таких надо, похоже, Ванесса здесь зарвалась и не обрела любви от сокурсников за это.
Ванесса притихла. Между прочим, в её годы уже пора догадываться о том, что не всё и не при всех можно говорить. Но ничего, научится, если не дура.
–Итак, сегодня мы перейдём к следующему виду зелий из категории заживляющих. Это обезболивающее зелье. И пока Ванесса не влезла со своими замечаниями, я напомню, что обезболивающее зелье имеет свои разновидности. Конечно, меняя состав, мы можем получать обезболивающее против конкретного вида болей. Но прежде чем что-то изменять, мы должны изучить основу.
Зря я напала на неё сама. Я всё об этом думала, пока зачитывала конспект мадам Франчески старательно записывающему курсу. Ну вот зачем я так? она же уже притихла! А я её ковырнула. И что, я после этого лучше той же Франчески? Или хоть кого-нибудь?
Теория закончилась быстро. У Франчески всегда так – по себе помню: на самом занятии минимум теории, зато обязательная варка зелья. Теорию Франческа отдавала на домашнее задание. Что ж, удобно. Но вот я бы предпочла теорию.
–Начинайте! – велела я. Ученики засуетились, потянулись к своим сундучкам с корешками и травами, принялись что-то шумно доставать, перебирать, проверять.
Ванесса действовала демонстративно. Она открыла большой сундук, деловито стукнула извлечённой миской о стол, также решительно достала несколько пучков…
Я выдохнула – да будь ты хоть трижды лучшая, от работы тебя это не освобождает!
Стучали ножи, ложки стучали о миску, кто-то перешёптывался, кто-то что-то судорожно искал, но всё это было привычно для зелий. Я решила не отвлекать учеников, тем более что я могу своими советами? Зато можно почитать конспекты мадам Франчески, освежить память, я ведь редко практикую зелья, а навык-то полезный, хотя муторный и требует внимания. Магия проще в этом плане, но магия не всем ведьмам даётся.
Мне далась. Зато с зельями у меня не шибко гладко. Но вот – шанс заполнить хоть какие-то пробелы!
***
Будь на моём месте мадам Франческа – она заметила бы неладное раньше. Хотя, будь на моём месте Франческа, едва ли Ванесса выкинула бы что-то подобное.
А так – со мной можно. Можно попытаться доказать профессору Магрит, как она слаба и ничтожна в предмете по сравнению с ней, Ванессой!
К сожалению, я не ждала подлянки. Я увлеклась чтением и краем уха ловила всё те же перестуки ножей и мисок, а потом – шёпот. И ножи, и миски стихли. Пришлось оторваться.
Я ждала беды от того мага, что сидел в самом конце кабинета. Но он был без действия. Вообще без действия. За час занятия он только и смог, что нарезать один корень, а их требовалось семнадцать. Я принялась оглядывать застывших учеников, и мой взгляд дошёл до Ванессы.
Она судорожно пыталась размешать твердеющее зелье в котле. Остальные смотрели. Комок подкатил к моему горлу. Зелье на то и зелье, что оно должно быть жидким, а не напоминать по консистенции застывающую глину. Тем более такого ядовитого синего цвета.
Ванесса чуть не плакала. Тонкие руки недоведьмы не справлялись с твердеющей массой, волосы её растрепались, некрасиво выбившись из причёски, на платье были какие-то пятна и мелкие подпалины…
–Ты что сделала? – я поднялась.
Ванесса взглянула на меня – с ужасом, ненавистью и начинающейся истерикой.
–Что ты сделала? – я стремительно приближалась. Сердце нехорошо стучало, в висках пульсировало. Боль зарождалась внутри. Боль от тревоги. Я не специалист в зельях, но даже я могу понять, когда грядёт сущий кошмар.
–Я… – она осеклась, я вырвала из её руки ложку, не заботясь о том, что оцарапала её кожу ногтями, случайно, конечно, виновата резкость движений, но не до того мне!
–Ванесса! – я громыхнула. Зелье уже сворачивалось во что-то, напоминающее камень.
–Я только хотела улучшить…обезболивание от мигрени, – она всё-таки всхлипнула.
Я испытала огромный соблазн зарядить ей отобранной ложкой по лбу. Мне всё стало ясно – идиотка решила доказать мне, что может быть лучше всех. идиотка, конечно, не за само желание, а за то, что я её вообще-то не спрашивала. Мне всё равно – лучше всех она или нет. Но Ванесса решила действовать и вместо положенного зелья сварить куда более сложное, миновав стадию обязательного прохождения классического образца.
Это как если бы начинающий борец с нечистью, вместо того, чтобы наняться в артель борцов на должность помощника принеси-подай, рванулся бы охотиться на какого-нибудь Минотавра или Василиска. Или как если бы начинающий художник, вместо отработки фигур, простых линий и теней, занялся бы сразу написанием портретов. А что? Зачем эта подготовительная стадия?
–Ну и как успехи? – я не скрывала насмешки. – Ванесса, если профессор говорит тебе, что надо делать то и это, то надо так и делать! Импровизировать ты будешь у себя дома. Или когда покинешь стены Академии. Иными словами, когда никому из нас не будет до тебя дела! Кто тебе разрешил? Кто тебе позволил творить вопреки уроку и заданию? Ты решила, что умнее учебника? Умнее мадам Франчески, которая составляет план занятий? Ладно я тебе не указ, но она?
Ванесса плакала. Ведьме нельзя плакать при других ведьмах. Это слабость. Мы этого не любим. Но Ванесса натурально рыдала. Я не видела трагедии в случившемся. Ну шипит на тебе профессор, ну и что? Но, видимо, для неё зелья значили слишком многое, раз она, так уверена была в своих силах, что решилась удивлять. Удивила. Молодец.
–Ванесса, я буду вынужде…
–Профессор! – маг-недоучка с задних рядов, ткнул пальцем в миску Ванессы, – а оно так и должно пузыриться?
Я хотела и ему ввернуть про уважение и перебивание, но на миску взглянула. Предчувствие, топившее меня, лопнуло во мне, разлилось. Миска и впрямь пузырилась. Субстанция, напоминающая затвердевший кирпич, шла пузырьками, которые лопались, и выпускали мелкие брызги во все стороны. Брызги попадали на миску и та…
Шла дырами.
Я не специалист в зельях, но это выглядело очень плохо. И, что куда хуже, субстанция начинала, кажется, закипать. Вот тебе и зелье!
–Спокойно! – рявкнула я. Ученики всеми силами пытались покориться, не догадываясь, что я обращалась, вообще-то, к себе, а не к ним. – Спокойно… всё нормально.
Нормально это не было. Миска стремительно исчезала, попадая под брызги лопающихся пузырьков субстанции.
–Отошли к стене, – прошелестела я. Голос охрип от волнения. Происходило что-то страшное, чего не должно было происходить. И я понимала, что от меня сейчас зависит – будет трагедия или нет. Ещё бы знать что делать! Я ведь не разбираюсь…
Ученики отошли. Ванесса только стояла. Я обнаружила это, краем глаза увидев её тень. Сгорбленную, обесцвеченную, потерявшую всякий лоск.
–Прочь! – я отшвырнула её. нельзя так профессору вести себя с учениками. Но сейчас можно.
Субстанция пошла трещиной. Я попыталась взять миску, но только ожгла пальцы. А сама миска лопнула в моих руках, рассыпавшись осколками. Горячими, тающими. Субстанция полилась на стол и пол. Запузырилась активнее, принялась расширяться.
–Профессор…– пискнул сзади кто-то.
–Молчать, – прошипела я.
Есть один способ. Нет, может их и больше, я не знаю. Но поскольку я не разбираюсь во всей этой дряни, я знаю лишь один. Это – купол собственных сил. Представьте расползающуюся субстанцию. Опасную, едкую, прожигающую пол и стол. и непонятно на что ещё способную. Что сделать? Иссушить? А куда? Нет, надо закрыть. Пусть она функционирует, проживает и пузырится внутри замкнутого пространства. И этим пространством станут мои силы.
Так ведьмы блокировали бомбы людей, сплетая из своих же сил купола, в которых бомбы взрывались.
Сила потекла сквозь меня. Я применила заклинание слишком резко и мне самой стало больно от этой резкости. По коже словно тёркой прошлись, со всех сторон. Ничего. Главное, чтобы никто не пострадал.
Купол закрыл главное – отделил от учеников эту ползущую синюю едкую дрянь, что пузырилась и расширялась. Субстанция попыталась налипнуть на грань купола, словно была разумная, но это было бесполезно. Тогда она потекла в другую сторону, но я подхватила её и здесь. Своими силами я творила вокруг неё круг. Пузыри пошли вверх, словно субстанция пыталась взлететь. Но и сверху я её придавила. Полупрозрачный, словно мутное стекло, купол блестел в кабинете, а внутри бесновалась синяя едкая дрянь, готовясь напасть. Но выхода не было. Тогда она попробовала пойти вниз.
Но я её подхватила и тут.
Она бесновалась, пыталась расшириться, пыталась источать свои пузыри и брызги по сторона. Но купол держал крепко. Всё-таки я не самая слабая ведьма. Силы мои текли, подпитывая купол, к стене жались напуганные ученики.
И случилось. Субстанция, заполнив всё собой внутри купола, лопнула единым пузырём и испарилась. Синевато блестело ещё в воздухе, когда я убрала купол. Только убрала и тут же сложилась пополам. Всё-таки, мой организм не был готов к такой встряске. Силы утекли больно, и восстанавливаться я только-только начинала. И боль от изменившегося состояния, ударила сразу в желудок, а затем куда-то выше, перехватывая дыхание.
В глазах слегка замелькало чернотой и множеством ярких точек одновременно. Я поползла на пол. Надо выдохнуть, это было просто страхом. Поэтому я и хлестанула через край силой. Сама дура. Сама виновата.
–Профессор! Профессор Магрит! – ученики толпились вокруг меня, пытались поднять, поддержать. Сейчас они были напуганы не синевой, что текла повсюду, а мной.
–Я в порядке, – заверила я, но не их, а себя. во всяком случае, дыхание возвращалось ко мне.
–Профессор…– Ванесса, заплаканная, бросилась ко мне. Она обняла меня порывисто и сильно, чем снова вызвала резь в желудке. Но я только поморщилась. Стерплю. Я же ведьма, а ведьмы многое терпят. – Профессор, простите меня, пожалуйста.
Надо же…профессор! И объятия. И неважно, что означенный профессор стоит в запачканных синевой туфлях и на платье подпалины.
–Я думала, я справлюсь, – Ванесса отняла себя от меня, чем сделала очень верно. – Простите меня. Я больше не буду.
–Да мне всё равно, – заверила я, – будешь или не будешь… выкинешь что-то подобное на моём уроке – отправлю на корм Василиску.
я была слаба, угроза прозвучала жалко. Но Ванессе хватило.
Колокол пробил конец занятий. Слава силе! А то я уже не могу. У меня сейчас ещё пятый курс. Правда, что ль, их усыпить?
–Идите, – я махнула рукой.
–Профессор, – Ванесса не двинулась с места. Ей надо было выяснить. Правильно, в общем-то. – Вы…вы не могли бы не говорить мадам Франчески…
А то! представляю, как будет зла Франческа на такую выходку. Она терпеть не может самовольства. Сказать бы ей, но она ж и меня под эту лавочку прибьёт. Я же недоглядела.
–А остальные? – я оглядела учеников. – А? как считают?
Ванесса съежилась. Её не любили свои же. Неудивительно. Ведьмы вообще не вызывают любви. Тем более такие, которые старательно демонстрируют превосходство. А тут так удобно – так замечательно!
–Можно и не говорить…– неуверенно сказал маг-недоучка, которого Франческа посадила в самый конец. – В конце концов, ничего же не случилось, да?
–Ну да.
–Да, можно не говорить, – к моему облегчению, ученики соглашались легко. и, что удивительно – вообще соглашались. У них был шанс уронить авторитет своей же однокурсницы перед профессором Франческой. А они не собирались им пользоваться.
А может это я стала с годами цинична и зла? Они-то ещё не были помотаны жизнью. Они были ещё счастливы и наивны.
–Ну, если все согласны, то не скажем, – пообещала я, не упомянув, конечно, что это и в моих интересах.
Седьмой курс, наконец, потянулся прочь. Ванесса спотыкалась, но шла. У дверей она оглянулась, не зная, что сказать.
–Уйди, – попросила я, – уйди и молись, чтобы я к вашему занятию, пришла в хорошее расположение духа!
Она убежала. Напугалась. Решила, что я буду ей мстить. Как будто у меня есть на это силы и желание. Дурочка ещё. Девчонка совсем.
–Профессор, мы можем зайти? – пятый курс уже был в дверях.
Я с трудом подавила брань. Ещё одни! Наверное, я и вправду их сейчас сонным зельем и усыплю.
–Входите, – велела я.
***
Мадам Франческа вошла ко мне поздно. Я могла уже бы и спать, если бы меня не мучила бессонница, которую я приобрела многие годы назад, плотно так приобрела.
–Знала, дорогая Магрит, что вы не спите, – Франческа была довольна. Видимо, Совет принимал её с почтением.
–Сон для слабаков, – фыркнула я, – и для счастливых.
–Ну, ваше право, – согласилась Франческа, не желая, в кои-то веки, вступать со мной в спор. – О чём думаешь?
–О том, чтобы поставить на свой кабинет засов. Желательно железный.
–А как уроки? – пытливо поинтересовалась Франческа. – Я забыла предупредить, что некоторые мои ученики могут быть…слегка надменны.
–Уроки прекрасно, – поторопилась я, старательно не глядя на мадам Франческу.
–А Ванесса?
–Чудо, а не ведьма! – солгала я.
–Что, всё прямо хорошо? – Франческа мне не верила. Не могу её винить за это, я бы себе тоже не верила.
–Совершенно всё! – ну и правда, всё же! Не считая того, что я, устав объяснять, усыпила пятый курс на половину урока. А до того грохнула много своих сил, пытаясь прикрыть черт знает что от учеников.
–Значит, что-то всё-таки произошло, – кивнула Франческа, – ну они хоть все живы?
–А то ж! – я усмехнулась. – Угробить физически – это не ко мне.
–Спасибо, Магрит. Ты меня очень выручила, – Франческа поднялась с места, но остановилась и сунула руку в карман, – чуть не забыла! Тебе же письмо просили передать.
Кто просил я могла и не спрашивать. Я уже видела на конверте знакомый почерк. Ричард. Ну что ему ещё надо?
–Оставлю вас, – Франческа улыбнулась и вышла. Наверное, она решила, что письмо приятное. А я колебалась. Открывать? Не открывать?
Но пальцы были быстрее мыслей. Пока я взвешивала все «за» и «против», они уже открыли.
«Магрит, я не знаю почему, но я хочу, чтобы ты знала. Я отправил дочь в «Серый Дом». Это единственное, что я мог сделать для неё. Каталина не приживётся в нашем мире. Она не имеет магии, и это всегда будет для неё раной. Её мать покинула город, а может и страну – не интересовался. Я буду навещать дочь. Если захочешь, знай – я прихожу каждый четверг. В полдень. Мне обещали, что на ней не будут испытывать чего-то страшного. Она будет жить среди тех, кто ей ровня.
Приходи к ней. Я не знаю с кем разделить эту тайну. Помоги мне справиться.
Ричард»
Настроение стало ещё гаже. Ричард! Какая же ты сволочь, Ричард! Неприкаянные – бедные несчастные дети магических семей без капли магической силы. Многие родители сплавляют их в «Серый Дом». А там разговор короткий – добро пожаловать в обслугу магического мира, а ещё – добро пожаловать на испытания зелий и заклинаний, которые пригодятся магам. Но на ком-то же нужно попробовать их!
Ричард отправил туда свою дочь. Обещали ему! Надо же! Лучше ей там…как же! Конечно, зачем ей дом с мамой и редкими визитами отца? Когда выяснилось, что она не из магического мира, а его ошибка, так она и не нужна Ричарду. Ну ладно он, сволочь и сволочь! А Илди? У меня нет детей, но я видела «Серый Дом». Неужели Илди допустила, чтобы Каталину отправили туда?
Я обхватила голову руками. Это невозможно. Голова пульсировало, разрывалась болью. Каталина девочка неприятная, я помню, я провела у неё один урок, но это же не значит, что этого ребенка нельзя пожалеть? За что ей такая судьба?
Да… до этого момента я ещё колебалась. Ричард вызывал у меня сочувствие. Но больше нет. Одно презрение. И напоминание: он нанес мне оскорбление и я обещала его убить.
А может он и хочет, чтобы я его убила? Потому и сообщил?
Я чертыхнулась. Какой сейчас час? Полночь? И вчера была среда. Значит…сегодня? Ричард, лучше бы тебе было промолчать, честно, потому что завтра я приду и спрошу с тебя. За девочку, которая имела несчастье стать твоей дочерью. И за себя тоже спрошу.
(*)
Примечание: ...а вот следующая часть по этому мирку будет мрачновата.
(История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла», «Без надежды», «Неправда» и «Из первого пепла»)
