В 90-х, в Ингодинском ОВД, проходил службу опер по фамилии Котовец. Опер грамотный, еще советской закалки. Направление – имущественные преступления, то есть специализировался на кражах, грабежах и разбоях. Территория его ответственности тогда – спальный район нашего города-героя, Сосновый бор. Район не особо благополучный в плане криминогенной обстановки. Хотя, если честно, в то время и не было благополучных вовсе. В 90-е годы грабежом или разбоем никого и не удивишь, сплошь и рядом. Вот и в Сосновом бору было, как и везде по городу – имущественных преступлений через край. Но, в одно время квартирные кражи валом пошли. Причем все схожие, но был один неприятный момент у всех – полное отсутствие следов жуликов. Ни следов пальцев, ни следов обуви, только следы взлома присутствуют. При данных обстоятельствах опера напрягают агентурный аппарат, с целью установления причастных лиц. Котовец тоже напряг представителей темных сил. Через некоторое время получает информацию – к совершению квартирных краж причастен ранее судимый гражданин по кличке Гвоздь. Оперативная информация доказательством не является и слова агента к материалам уголовного дела не пришьешь. Это просто подсказка для опера, в каком направлении работать. Однако же, Гвоздь дураком вовсе не был, работал всегда один, планами ни с кем не делился, а про свои подвиги если и говорил, то немного. Квартиры Гвоздь выбирал случайно, без наводок и прочей подготовки, а на те, что под охраной не лез вовсе. Следовательно, ни о каких засадах и речи не могло быть. Постановление на обыск никто бы не согласовал, да и не хранил ранее судимый гражданин по месту жительства ничего криминального, не был он дураком. Тащить в отдел и «колоть», просто «взяв на понт» - пустая трата времени, Гвоздь калач тертый, не одна ходка за плечами. Котовец знал Гвоздя, а Гвоздь Котовца. Квартирные кражи продолжаются и надо что-то делать. Котовец грамотный, как я уже говорил, знал все повадки и обычаи преступного мира. Решил он ва-банк пойти, проявив оперскую смекалку. Он знал, в каком месте и примерно когда собираются Гвоздь и его коллеги – районе конечной остановки троллейбусного маршрута № 3. В один из дней, он появился там в нужное время, увидев группу граждан, среди которых мелькала морда Гвоздя, пошел к ним. Подойдя к Гвоздю со стороны спины, он начал представление: «Привет, Гвоздь»! И протягивает ему руку для рукопожатия. При всех, да так, чтобы видно было хорошо. Гвоздь на автомате пожал руку и встал, как вкопанный, когда понял с кем поручкался. А Котовец далее: «Ладо, мне некогда, потом за жизнь поговорим. А ты заходи почаще». И пошел далее, махнув рукой всей компании. После этого случая, в уголовной среде пошли слухи, что Гвоздь «ссучился» и с операми ручкается. Начали «вспоминать», как после общения с Гвоздем несколько их коллег заехали на СИЗО, а сам Гвоздь при этом несколько хат вскрыл и хоть бы что, не берут его менты почему-то. У Гвоздя начался очень трудный период в жизни. В ближайшие дни общество сидельцев могло ему предъявить за все подозрения и спросить по-взрослому. Выход из положения Гвоздь нашел. Действие в уголовной среде, на тот момент, не особо редкое. Нужно просто найти способ присесть ненадолго, для реабилитации. Так и получилось – в тот же день, Гвоздь, недолго думая запрыгнул в троллейбус № 3, на той самой конечной остановке, где с коллегами собирались. Тогда была модель троллейбуса с сиденьем на высокой арке заднего колеса. Он на это место и уселся, закинув ноги на плечи впередисидящей женщины. В результате крик, рев, милиция. И поехал Гвоздь по 206 УК РСФСР, за хулиганство, на три года как ранее судимый. Только Котовец и Гвоздь знали за что присел последний на три года. Количество квартирных краж резко пошло на убыль. Обстановка в районе приняла характер среднестатистических значений по городу. Более Гвоздя никто не видел. Поговаривали, что после отсидки он переехал из нашего славного города в места более теплые и где нет опера Котовца..
