В армянском городе Гюмри (раньше Ленинакан) есть такой памятник: бронзовая скульптура человека, который растерянно смотрит вдаль. Руки мужчины — в карманах. На лице — скорбь, а во взгляде столько сострадания, что им можно согреть мир. Это — певец Шарль Азнавур, который одним из первых примчался в город, когда здесь случилось то страшное землетрясение, а потом собирал деньги на его восстановление. Сегодня артисту могло бы исполниться 100 лет. Вспоминаем, каким он был и каким останется для своих современников
Наталья Белохвостикова, народная артистка РСФСР:
— Это действительно так: композиция «Вечная любовь» посвящена именно мне и написана к фильму «Тегеран-43». Музыку сочинил французский композитор Жорж Гарваренц, а текст — великий Шарль Азнавур.
Он увидел отснятый материал и сказал: «Я для этой леди напишу песню!»
Я считаю, что это подарок судьбы. Колоссальный подарок и как для человека, и как для женщины. Помню премьеру «Тегерана» во Франции. Мы несемся по Парижу, а кругом «Вечная любовь».
Я даже поставила ее на свой телефон.
Но самое главное, что она помогает жить. Она звучит и когда мне хорошо, и когда мне плохо. Вытаскивает и дает сил. Я считаю, что она гениальная, просто гениальная! Великая мелодия, написанная великим композитором и исполненная великим шансонье!
При этом сам Азнавур был очень тихий. Очень незаметный. С искрящимися смеющимися глазами — ну вот сколько я его видела.
И что особенно приятно... Нет, неверное слово! Это сильно, это больно, это страшно — что эта музыка стоит на хронике Великой Отечественной войны. Александр Алов и Владимир Наумов отбирали ее часами. И эти кадры — они настолько тяжелые и настолько щемящие, что я сейчас рассказываю, а у меня мурашки!
Я считаю, что это еще и гениальный режиссерский ход. Поэтому для меня это во сто крат и прекраснее, и страшнее!
Авраам Руссо, эстрадный певец армянского происхождения:
— Это человек, которого знает весь мир! Честный, порядочный. А я дружил и с Азнавуром, и с его директором Левоном Саяном, поэтому для меня это не просто слова.
Человек, который обладал прекрасным чувством юмора, был большим философом и говорил очень правильные и мудрые вещи. Который очень любил Россию (он даже немножко знал по-русски) и где бы он ни был, никогда не терял связи с родной Арменией, откликаясь на любую беду.
Кстати, в 2006-м мы даже хотели записать совместную песню, но со мной случилась трагедия (на Авраама совершили покушение. — Примеч. Daily Storm), и этот дуэт так и не состоялся. А ведь мы уже вели переговоры!
Амаяк Акопян, иллюзионист, актер:
— Мой папа, народный артист СССР Арутюн Акопян и Шарль Азнавур познакомились еще в 1959 году, когда отец приехал в Париж, чтобы выступить на конкурсе иллюзионистов.
Насколько я знаю, Азнавур был у него на концерте. А папа — у Азнавура. К тому же у обоих были одинаковые корни, и вот на этой почве они и подружились, вплоть до того, что вместе ходили во французские рестораны и пили французский коньяк.
А потом Азнавур приехал в Москву и пришел к нам в гости. Но я тогда был маленький, и мало что помню. Зато очень хорошо запомнил его приезд в 90-е.
Мы сидели у нас дома. Пили уже армянский коньяк. Я рассыпался в комплиментах и показывал ему разные фокусы — а он хлопал в ладоши и кричал «Charmant, charmant!»
Было видно, что ему очень интересно, поэтому в какой-то момент я даже попросил у него разрешения показать пантомиму великого французского мима Марселя Марсо.
«О, я тоже ее люблю, — ответил он, — и тоже хотел ее тебе показать, но покажу другую».
Номер назывался «Творческие муки», и я впервые увидел, какой он гениальный актер!
Запомнились и наши разговоры о кино. Я сказал, что играю всяких негодяев. На что услышал: «Как же это замечательно! Я тоже играл в гангстерских фильмах».
Потому что сыграть положительного героя — это всегда просто. А вот мерзавца и злодея... Чтобы зал тебя возненавидел! Чтобы публика поняла, что так нельзя и карма неминуема, — это тяжелейшая работа.
А как он пел вместе с моей мамой! У мамочки, Лии Акопян, было консерваторское образование и прекрасное лирическое сопрано.
Азнавур принес нам свою пластинку. А мама вручила ему свою «сорокопятку» с народными песнями. После чего они пошли к роялю и спели сначала «Травушку-муравушку», а потом старинные французские романсы.
Это было так здорово, так красиво, вы просто не представляете!
Кстати, папа пригласил своего друга — шеф-повара, и мы накрыли прекрасный стол. Потому что какая встреча без кавказской кухни? И для меня это было как вчера. Как вчера!
... в один из своих последних приездов Азнавур отыскал наш номер и снова позвонил — мы общались через переводчицу. И я сказал, что папы больше нет. «Да-да, я знаю», — тихо ответил он, и мне стало и грустно, и светло.
Папы не стало в 2005-м. Мамы — три года назад. И с того времени рояль так и стоит закрытый.
А на нем — фотографии, на одной из которых молодой папа и молодой Азнавур!
Никита Высоцкий, актер, директор культурного центра-музея «Дом Высоцкого на Таганке», сын Владимира Высоцкого:
— Правда ли, что мой отец любил Шарля Азнавура? К сожалению, у меня нет каких-то воспоминаний, но я слышал, как он о нем отзывался, поэтому склонен верить, что так оно и было.
Дело в том, что у Азнавура была очень интересная авторская манера исполнять. Такая... доверительная, что ли. Душевная. И отцу это нравилось.
Я не могу сказать, что они похожи, но то, что он так говорил, — я это подтверждаю!
Александр Васильев, историк моды, искусствовед, почетный член Российской академии художеств:
— Я работал с Шарлем Азнавуром на съемках картины Моше Мизрахи «Гвоздоед». Этот фильм был снят в 1988 году, он играл там вместе с Пьером Ришаром.
Азнавур был невысокого роста. Очень компанейский. Очень симпатичный, с доброй улыбкой. И всякий раз, когда мы встречались, — а я там был главным костюмером — я поражался, с какой простотой, с какой лаской и с какой симпатией он относился к своим коллегам. Ни тени заносчивости, ни тени хвастовства. Ничего этого в нем не было.
Человек большого сердца, он много помогал Армении. И в том числе — после Спитакского землетрясения. Именно Азнавур одним из первых приехал в зону бедствия, чтобы подарить людям надежду.
А еще открою один секрет. Среди ресторанов, которые он посещал в Париже, был и ресторан русской эмигрантки, певицы кабаре Людмилы Лопато. Он назывался «Русский павильон».
Это у нее он услышал романс «Василечки-васильки», который потом переложил на французский. Помните композицию La Bohème?
Я думаю, что таких, как он, уже почти нет. Нам не хватает персональностей! А если бы все знали язык, то понимали бы, что его песни — это не просто набор слов, но и великолепные стихи.
Стихи, в которых есть любовь. И в которых есть душа.