За сто шагов
За какое минимальное время можно съесть стограммовую плитку шоколада? Кто-то решит, что проглотит плитку за пять секунд, кто-то нерешительно пожмет плечами, а кто-то вообще шоколад не любит.
Среди курсантов появился новый прикол, спорить на плитку шоколада, что невозможно съесть плитку за сто шагов спокойной ходьбы. Прелесть спора заключалась в том, что в нем не было проигравших. Если спорящий, судорожно глотая острые куски шоколада, успевал к сотому шагу проглотить все сто грамм и предоставить пустой рот на инспекцию, то получал еще плитку, есть которую был не в состоянии и шоколад делился между болельщиками.
В девяти случаях из десяти шоколад не съедался и обожравшийся шоколадом проспоривший покупал и отдавал выигравшему компенсацию в виде такой же плитки. И снова она шла поровну зрителям и победителю.
Как не поморозить самое дорогое
Однажды зимой я возвращался в родное училище из увольнения. Идти пришлось по открытому пространству с километр. В Актюбинске природа устроена так, что куда бы ты ни шел, ветер всегда дует тебе в лицо. Нечего и говорить, что в тот вечер пронизывающий курсантское пальтишко ветер с ненавистью старался выдуть из меня последние капли тепла. Больше всего подводили распахивающиеся полы пальто, позволявшие злой поземке сечь низ организма совершенно безнаказанно. Ноги в тонких брючках начали коченеть. Но наиболее ощутимо доставалось самому драгоценному! Очень скоро оно начало болеть. Не дойдя пятисот метров до спасительных дверей, я понял, что если ничего радикального не предприму, то останусь навсегда одиноким, и на закате жизни у моего скорбного одра не будут безутешно рыдать многочисленные потомки.
И я решил пожертвовать рукой ради своего будущего. Снял варежку и, укрываясь от ветра, надел ее на то, что обычно в варежках не носят. Уже минуту спустя я почувствовал огромное облегчение. Идти дальше стало гораздо веселее! По-наполеоновски спрятав голую ладонь, я легко и без потерь добрался до общаги.
Больше зимой таким неподготовленным я не выходил.
Боль и опухоль
Курсант Шарыгин, самостоятельный взрослый женатый мужчина был большой любитель побегать на лыжах и коньках. Чтобы утолять свою страсть легко и законно, а также иметь возможность хоть ненадолго свалить из осточертевшей курсантской общаги, он записался в клуб спортивного туризма. Команда училища с его приходом обрела вожака и заводилу, показатели полезли вверх, появились первые призы и грамоты за достижения на ниве покорения Казахстанских пространств.
Однажды Серега уехал с командой в Северный Казахстан на соревнования по зимнему ориентированию. Команда добросовестно завоевала привычное уже призовое место и вернулась в Актюбинск для продолжения учебы в летном училище. Приехали все, кроме капитана. Серега в общагу лавровый венок не принес.
Появился он неделю спустя, когда подвиг первопроходцев заснеженной степи уже начал забываться.
- Что случилось? – интересовались не посвященные в тайну курсанты.
- Жена не пускала, пользовалась результатами победы, - отшучивался герой.
- Суп с лаврушкой варила, что ли?
- Я на заключительной гонке конец отморозил, - разводил руками Серега. – Он распух. Едва домой с такой болью доехал. Жена попросила врача боль снять, а опухоль оставить. Вот, пока опухоль не спала, она и пользовалась, не отпускала в училище.
Пиво в Ленинский Субботник
Наутро после избыточного принятия тяжелых фракций на грудь мучает жажда и неудовлетворенность жизнью. Чтобы избавиться от комплекса, весьма желательно возлить в пылающее нутро бутылочку-другую облегчающего душу и очищающего мозги холодненького пивка.
Утро всесоюзного коммунистического субботника в честь знаменательного ношения бревна по Красной площади выдалось именно таким, тусклым и безрадостным. Вся радость закончилась вчера поздно ночью, когда усталые и счастливые мы приползли в общагу после бурного отмечания успешной сдачи экзамена. Первое, что утром пришло в чугунную голову, это то, что мы все ценное в жизни проспали. Не поехали вместе со всеми в город убирать «подснежники» и таскать прошлогоднюю грязь из угла в угол. Ночью во рту побывали кошки, пасмурное небо не радовало, было стыдно за свою несознательность и отрыв от коллектива.
Видя, как мы страдаем, мой сосед по комнате Алик предложил выход. Поехать прямо в таком вот недовольном жизнью виде на городской рынок и попить там пива!
Как могли, мы причесались, побрились, привели себя в более-менее убожеское состояние, для маскировки взяли по венику и отправились за выздоровлением. Лекарства купили с избытком, чтобы уж поправиться и окрепнуть наверняка!
Негодуя на повсеместную субботничью суету, нашли, наконец, тихое место на лавочке в окраинной аллее парка Пушкина. Торопясь, открыли по первой. Пиво нежным бальзамом пошло по пищеводам, приводя в чувство потрескавшиеся от сухости языки, залечивая душевные раны и настраивая на очередные свершения. Радуясь за нас, солнце растолкало серые тучи и осветило наши блаженные лица. До Нирваны было так недалеко!
- Что это вы тут распиваете? – так некстати поинтересовался невесть откуда взявшийся мент.
Солнышко, испугавшись конфликта, спряталось за пробегавшее мимо облачко. Стало прохладно и неуютно.
- Да так, пивком поправляемся, - начали оправдываться мы, - присаживайтесь, у нас на всех хватит.
- Мне нельзя, я на службе, - сразу смягчился мент. – Вы, главное не безобразничайте, и бутылки не бейте, потом уберите за урну.
Солнышко робко выглянуло снова.
- Мы мирные, за собой уберем, сегодня субботник, иначе нельзя, - проявили мы воспитанность и остатки самосознания.
Мент удовлетворенно кивнул и отошел в сторону. Увидев нас под защитой блюстителя порядка, солнце окончательно разогнало тучи и заиграло на выметенных дорожках парка, на распускающихся маслянистых почках деревьев, на наших заблестевших глазках и на серьезном лице товарища при исполнении.
Мы с удовольствием допили пиво. Сложили, как обещали, бутылки. Забрали маскировочные веники, и, поблагодарив за сочувствие нашего нежданного охранника, убыли восвояси.
Летающие телевизоры
В октябре выпускники прощаются с родным училищем, растившим, воспитывавшим, холившим и лелеявшим будущих пилотов. Как выразить радость и печаль расставания? Да так, чтобы запомнилось и внукам передалось? Можно нажраться в ресторане и подраться с местными, можно устроить оргию в любимой общаге, но надо как-то так приколоться, чтобы молодняк удивился широте души и размаху празднества.
В один из погожих дней бабьего лета на всех этажах общаги пятикурсников открылись окна. Из окон громко неслась музыка, дикторы телевидения читали про вести с полей и решения очередного Пленума ЦК. Заглушая дикторов, пьяные и не очень выпускники кричали прощальные слова дорогому училищу и обещали никогда-никогда больше в тюрьму не попадать. Потом началось собственно прощание.
Под аплодисменты собравшихся внизу зрителей третьего и четвертого курсов, под недоуменные возгласы молодежи из окон полетели на асфальт радостно вещающие про урожаи телевизоры. Каждому заранее был куплен длинный прощальный провод. Как раз, чтобы хватило от розетки до тротуара. Дикторы бестрепетно смотрели в глаза приближающейся гибели и выполняли свой долг до последней секунды. Шмякнувшись в асфальт, телевизоры разлетались тучами серых стеклянных брызг от ламп и кинескопов.
Через пять минут все было кончено. Тротуар перед общагой устилали изуродованные трупы телевизоров и безвольно висящие из окон опасные провода под напряжением.
Но из одного окна все так же безмятежно неслось про тружеников Краснодарского края.
Пользуясь передышкой, курсанты второго курса поднялись на третий этаж, откуда вещал диктор, и с облегчением увидели светящийся голубой экран. К приговоренному к казни телевизору уже был присоединен длинный черный провод. Пьяный палач сидел перед окном на стуле и пустыми глазами глядел в осеннюю коричневую степь.
- Может, пожалеешь телик? – не особенно надеясь на удачу, спросили курсанты.
- А вам, чо, надо?
- Мы бы забрали…
- А, забирайте, - с пьяной слезой в голосе махнул рукой палач, - Только телик… продается…
- Почем? – полезли по карманам спасатели: «Вот, жмот, только что ведь выкинуть собирался!»
- Трешка. Только для вас. Вам еще тут тарабанить! – в голосе продавца прозвучала нотка отеческой жалости. – А я еще… за вашу удачу… выпью.
Хороший человек! Телевизор пожалел. Дешево продал, так еще и за удачу пообещал выпить!
Мишина объяснительная
Ну кто же любит прерывать сладкий утренний сон и прямо из теплой постели сломя голову мчаться в темноту и холод махать руками и приседать под мерное "И-и-и Раз!"?
Второкурсник Миша Боков считал, что здоров достаточно и дополнительное здоровье только повредит. Если была хоть малейшая возможность не вставать на зарядку, Миша старался ее не упускать. Но такая удача не выпадает просто так. Утренний отдых надо заслужить хитростью и упорством в достижении цели. Миша обладал требуемыми качествами. Он первый придумал притвориться заправленной постелью.
Для этого, еще до подъема, нужно проснуться, заправить кровать, залезть под заправленное одеяло, уложить аккуратно подушку поверх головы.
Чтобы при проверке комнат старшиной его с позором не вытащили на улицу, Миша во время обхода ступнями ног и руками натягивал поверх себя одеяло так, что со стороны выглядело, будто он и не ложился. Старшина, этот вечный заложник дисциплины, мельком из двери осмотрев комнату, убегал на зарядку, а Миша, блаженно расслабившись, засыпал еще на пятнадцать минут.
Конечно такой фокус не для ежедневного применения, тем более, что старшина стал настороженно относиться к заправленным сразу после подъема кроватям. Мишу стали вычислять по провисшей панцирной сетке.
Когда идея изжила себя совсем, Миша придумал забывать выходить из туалета. Старшина, в свою очередь, увидев закрытую дверь в туалет, требовал быстрее заканчивать процедуру, иначе грозился вышибить хлипкую преграду.
И тогда Миша изобрел способ спать под кроватью. Во время подъема он небрежно откидывал одеяло так, что со стороны казалось, будто курсант подскочил и убежал, одеяло с измятой постели повисло на сторону, чуть не упав с постели совсем. Постель, безусловно, пустая. Миша, если не в туалете, то, значит, уже на зарядке.
Однажды старшина не поверил в гениальную декорацию и, откинув одеяло, застал Мишу, мирно спящего на полу под кроватью.
- Напишешь объяснительную и о своем поведении доложишь командиру роты! – грозно приказал старшина.
Расстроенный Миша в оправдание своей слабости сочинил следующий шедевр:
«Я, проснувшись утром на зарядку, встал с кровати, потерял сознание, упал, случайно закатился под кровать и там уснул, где и был обнаружен старшиной роты.»
Командир роты Шпайзер, приверженец спорта и здорового образа жизни, громко хохотал, читая Мишино творение. Сильно наказывать нарушителя не стал, ограничившись внеочередным нарядом в столовку.
Чай Сэ Сэ
Справа от шумной курсантской столовки со столами на десять человек и железными собачьими мисками вместо нормальных тарелок находится маленькое помещение буфета и офицерской столовой. Там в более-менее человеческих условиях принимают пищу вояки и иностранцы.
Еда в офицерской столовой не бесплатная, но и не дорогая. Комплексный обед в пределах рубля. Столики на четыре персоны, приличная посуда. Почти цивилизация!
На кассе для оплаты еще не купленной еды стоят живописные венгры. На них то же самое черное тюремное хэ.бэ., но всклокоченные кудри, усы и вечная легкая итальянская небритость говорят о свободе самовыражения в стране народной демократии и об откровенном презрении к училищной хунте.
- Суп, гюляш и чай сэ.сэ, - с легким импортным акцентом заказывает еду иностранец.
- Какой сэ.сэ? – не понимает кассирша, плохо говорящая на любом языке, кроме русского матерного.
- Ча-а-ай сэ.сэ., - вежливо улыбаясь, протягивает венгр.
- Чай. А чо сэ.сэ? – не может взять в толк кассирша.
- Здес, чай сэ.сэ., - тычет в прейскурант пальцем венгр, - сэладкий-сэладкий, - уточняет он.
- Так бы и сказал, чай с сахаром, - успокоенно щелкает на кассе кассирша.
- А, сэ сахаром, а я думал сэладкий-сэладкий, - радуется венгр.
Раздатчицы уже давно обслужили всех, кто заплатил раньше, и с нетерпением наблюдают диалог у кассы. Наконец чай с.с. оплачен и плавное течение короткой очереди возобновляется.
Шара, приди!
Когда поступают в училище, все хотят учиться. Спросите любого, и он совершенно искренне ответит, что изучение аэродинамики, навигации и эксплуатации воздушных судов входит в круг его самых близких интересов и является самым жгучим его желанием.
Начиная жить в училищной общаге или казарме, человек обнаруживает, что помимо авиационных наук, существует масса белиберды, которую стремятся прочитать ему исключительно ради оплачиваемых учебных часов и тем самым отвлечь его от авиационной учебы.
Еще оказывается, интересы военных совсем не совпадают с интересами курсанта.
Оказывается, организм требует знакомств с противоположным полом.
Много факторов одновременно играют против одного, слабеющего с каждым днем, желания учиться.
А как же зачеты? А как экзамены?
Для них существует Шара. Своеобразный ангел хранитель ленивого курсанта. Можно весь семестр валять дурака, гулять и разлагаться, но вечером накануне экзамена нужно обязательно выйти на балкон, или открыть в комнате окно и, надрывая голосовые связки, несколько раз призывно проорать в ночное пространство: «Шара! Приди!!!»
Утром экзамен пройдет на-шару!