Полгода пешком и автостопом, без документов и знания языка, скрываясь от полиции и медведей. Такой путь проделали два немецких мальчика, чтобы встретиться с родителями. Маме и папе пришлось покинуть Германию и стать беженцами в России. Казалось бы, вот он, хэппи энд: многострадальная семья, наконец, воссоединилась и поселилась под Петербургом. Так думали и корреспонденты «Комсомолки», когда узнали об этой истории. Но на деле в этой сказке со счастливым концом оказалось не все так однозначно.
ВЕРСИЯ БЕЖЕНЦЕВ
История семьи Бергфельд (имена героев публикации изменены. – Прим. ред.) из немецкого городка Альсфельд в Гессене прогремела в рунете в марте 2018-го. Еще в 2011-ом у супругов Сони и Маркуса отняли сразу пятерых детей – Нико, Катарину, Мишель, Леона и Тайрона. Но к весне 2018-го дошло до того, что Маркус попросил убежища в России, а отечественные СМИ нарекли его «немецким Сноуденом».
– Я служил в армии. В течение 12 лет был снайпером, затем – инструктором по рукопашному бою ВВС, – рассказывает «Комсомолке» Маркус. – А потом меня отстранили от работы из-за разбирательства с детьми.
Основная работа Маркуса заключалась в «обслуживании аэродрома, где размещалось американское ядерное оружие на случай войны».
– В 2011-м по нелепой случайности в руки Маркусу попала сверхсекретная информация, которую ни при каких обстоятельствах он не должен был узнать, – передавал полтора года назад рассказ Бергфельдов DailyStorm. – В считанные дни он и его семья попали под каток государственной машины.
Носителю «сверхсекретной информации» тут же предложили отправить детей на лето в детский лагерь, который, как и все прочие в Германии, «работал при церкви».
– Там им стали давать какие-то препараты, после которых дети все время спали. Об этом мы узнали от них по телефону, – вспоминают супруги. – Врачи в лагере сказали, что назначили лекарства из-за того, что дети были гиперактивными, непослушными. Мы забрали их домой. Результаты анализов показали, что им давали риталин – запрещенный в России сильнодействующий препарат.
Метилфенидат, продающийся под маркой «риталин», – стимулятор центральной нервной системы. Его применяют при синдроме дефицита внимания, гиперактивности, нарколепсии. В России и других странах, среди которых Нигерия, Того, Оман, препарат изъят из оборота. А вот в Европе, США, Турции, Бразилии, Аргентине, Японии, Эстонии и ряде других государств его применяют свободно.
За то, что мама и папа отказались давать детям таблетки для послушания, их якобы и лишили родительских прав. По крайней мере, так утверждают Соня и Маркус.
– Нам ничего так и не объяснили, – вздыхает отец. – Но мы подозреваем, что детей забрали для медицинских обследований.
Социальная служба югендамт (Jugendamt) сначала изъяла из семьи двух старших мальчиков – 13-летнего Нико и семилетнего Леона, а затем отправили в детдом и остальных. Бергфельды обращались в разные инстанции, вплоть до Европейского суда по правам человека и Папы Римского.
– Детские дома принадлежат государству, но причина их появления – церковь, – поясняет Соня. – Мы отправили в Ватикан рисунки и письма 400 детей, которых, как и наших, забрали из семей незаконно. Но наше обращение осталось только на бумаге.
КАШТАНЫ В ПАРКЕ
Дети рвались к маме и папе. Чтобы не дать им сговориться и убежать, их отправили в разные детдома. В один из побегов 10-летнюю Мишель якобы изнасиловали в парке.
– Девочка собирала каштаны в парке, когда к ней подошел мужчина около 50 лет, – писали в 2012 году европейские СМИ. – Она со слезами на глазах сказала, что больше не хочет оставаться в детском доме, что хочет вернуться домой. Мужчина три дня подряд насиловал ребенка и обещал, что даст денег, чтобы она могла вернуться домой. На третий день прохожие увидели насильника в парке и оттащили его от ребенка. Преступник извинился, сказав, что дал девочке денег.
Позже Соне и Маркусу стало известно, что насильником был сотрудник детского дома. И что за две недели до того, как Мишель сбежала, ей назначили противозачаточные.
– Человек, который совершил сексуальное насилие, получил три года тюрьмы, – на сильном южнорусском диалекте поведал «Комсомолке» президент Европейского информационного центра по правам человека в Вене Гарри Мурей. – Документы мы не видели, их очень сложно получить с правовой точки зрения. Но знаем, что он уже отсидел и вышел.
После изнасилования Мишель «повредилась рассудком». С тех пор она не покидает психиатрические клиники. Недееспособной признали и ее сестру Катарину.
ВЫВОЗИЛИ ЧЕРЕЗ 12 СТРАН
В 2012-м Соня и Маркус бежали на Мальту, где провели в сообществе борцов с ювеналкой пять лет, все это время видеться с детьми им якобы не давали. А в 2017-ом мама и папа выкрали сыновей Леона и Тайрона из приютов и вместе со старшим Нико, которому уже исполнилось 18, бежали в Испанию.
В феврале 2018-го Нико умер. Причина смерти, по словам Сони, – гемофагоцитарный синдром. К слову, в европейских СМИ прошла информация, что Нико был наркозависимым.
– Он погиб от того, что в детдомах ему давали препараты, – утверждает мать. – Его иммунная система просто перестала работать, а в Испании полно комаров, москитов. Укус – и пошло заражение.
Испанский госпиталь обратился в Германию по поводу оплаты лечения Нико, и о месте нахождения беглецов стало известно. Леона и Тайрона снова забрали, а Соню и Маркуса обвинили в краже детей.
– Суда не было, но, если бы мы вернулись в Германию, то нам грозило бы пять-семь лет тюрьмы, – отмечают супруги.
Тогда Бергфельды-старшие взяли курс на Россию.
– Они позвонили мне, спрятавшись в туалете, – вспоминает Гарри. – Вывозили их через 12 стран. Участвовало 250 человек: и журналисты, и актеры.
После череды обращений к властям России Соня и Маркус получили статус беженцев и осели в Петербурге. В начале лета 2019 года родители вновь увидели своих сыновей. Мальчики сбежали из детских домов и якобы добрались в Россию пешком и на попутках, преодолев шесть тысяч километров.
МИМО ПОГРАНИЧНИКОВ И МЕДВЕДЕЙ
От чего бежали парни?
– В приютах их избивали, заставляли таскать шкафы, – рассказывает Мурей. – Конечно, дети жаловались в полицию. Но приют принадлежит евангелической церкви, а канцлер у нас – протестантка, поэтому церкви там все позволительно.
Ребята питались только продуктами из магазина: боялись, что им что-то подмешают в еду. За покупками они ходили на деньги, присланные на банковские карты родителями.
– Даже воду в детдомах не пили: видели, как другие превращались в зомби, – рассказывают родители. – Препараты давали всем, ведь должна была быть полная тишина.
Леон сбежал из приюта 18 января. А 3 марта из детдома в другом немецком городе улизнул Тайрон. Братья встретились в Прибалтике: к тому моменту Леон уже дошел до Эстонии и записал видеообращение к Владимиру Путину.
– Леон приходил в российское посольство в Риге, – рассказывают родители. – Но так как на руках у него не было никаких документов, помочь пересечь границу ему не смогли. Полицию вызывать не стали.
А вот Тайрону везло меньше. Первая попытка добраться до брата оказалась неудачной.
– В первый раз Тайрон добрался через Германию до границы вместе с одним мальчиком из приюта, который решил бежать с ним. Родители этим фактом были весьма раздражены, – признается Гарри. – Ребята сумели попасть в Польшу, а на границе с Украиной их схватили. У нас есть контакты с польской стороной, помощником сенатора, мы постарались, чтобы поляки вмешались. Но не успели: мальчиков отправили обратно в приют.
Когда, наконец, братья встретились, то решили, что рваться к родителям через Прибалтику бессмысленно. Родился план: прокрасться в Россию через Финляндию. Для этого пришлось сделать большой крюк.
– Эстония, Латвия, Литва, Польша, Германия, Швеция, Финляндия…, – загибает пальцы Тайрон.
По словам мамы и папы, путешествие от Эстонии до приграничного поселка Никель в Мурманской области, где парней задержали наши пограничники, заняло шесть месяцев. Все это время парни держали связь по телефону, а на карту приходили деньги от родителей.
– У каждого было по сумке весом 50 килограммов, – рассказывает Соня. – В них были одежда, еда. Мальчики добирались автостопом, снимали дома на день, два, максимум неделю. Что удивляет, во время всего пути никто не поинтересовался, почему они без взрослых. В целом сложностей у них не возникало, только один раз прятались от полиции.
Любопытно, что походной формой юных вояжеров была полицейская немецкая, только без погон.
Все квитанции и чеки мальчики клеили в отдельную тетрадку. Она должна была доказать российским пограничникам, что дети действительно прошли пол-Европы, чтобы попасть к маме и папе. К слову, судя по чекам, в Латвии парни оставались практически до конца мая, как раз до своего появления в Петербурге.
Еще одно доказательства путешествия длиной в полгода – это фотографии с оленями, которые пасутся на лесной лужайке. Увы, даты на снимках нет.
– Все время мы держали с ними связь, но когда они стали подходить к российско-финской границе, то отключили телефоны, чтобы никто их не обнаружил, – рассказывают супруги Бергфельды. – Контакта не было семь-десять дней. Все это время они шли к границе через лес. В районе нее у реки они встретили медведя. Посчастливилось, что он был на одной стороне ручья, а мальчики – на другой. Медведь посмотрел на них, развернулся и ушел.
ВЕРСИЯ «КП»
В гости к Бергфельдам мы приехали в августе 2019 года в ЖК в пригороде Петербурга. Трехэтажные таунхаусы огорожены забором, продают такие по 10-13 миллионов рублей, объявлений о сдаче в аренду на просторах сети на момент подготовки публикации мы не нашли. Здесь чета снимает трехэтажное жилище площадью 168 квадратов с задним двориком. По нашим прикидкам, аренда таких апартаментов может доходить до 100 тысяч рублей в месяц.
Соня встречает нас в своих владениях с кружкой пива, Маркус – с характерным амбре, Леон – с сигареткой в зубах, с толстой цепью на шее и в костюмчике от «Гуччи» и «Лакост». Западные СМИ писали, что у супругов проблемы с алкоголем. Но в доме, справедливости ради, беспорядка нет (на заднем фоне «елозит» уборщица). И это при том, что по дому носятся две собаки – хаски Флеш и Миа. Один такой щенок стоит минимум 30 тысяч рублей.
– Работаем над сайтом помощи таким же, как и мы, – отмечает Маркус. – При этом мы уже многим помогли по всему миру. Мы против системы, отбирающей детей. В 2011 году в Германии в детдомах и приютах было 67 тысяч детей, а сейчас уже 82 тысячи. Забирают, а потом заставляют родителей платить алименты.
Если верить европейским газетам, Маркус и Соня судимы за мошенничество и даже бывали за решеткой. В Мальте супруги пытались организовать «благотворительные» сборы на помощь родителям, столкнувшимся с ювеналкой. Разразился скандал. По одной из версий, супругов депортировали.
Более того, мальтийская пресса писала, что Соне поставили диагноз «делегированный синдром Мюнхаузена». Это когда родитель придумывает ребенку болезни либо даже причиняет вред и бросается его лечить.
ОФИЦИАЛЬНО:
Пограничное управление ФСБ России по Республике Карелия:
– Информации о том, чтобы в конце мая или начале июня 2019 года в районе Никеля после пересечения границы были задержаны два несовершеннолетних, в наших базах данных нет.
ТРИ НАИВНЫХ ВОПРОСА О БЕРГФЕЛЬДАХ
1. Как дети без паспортов и виз смогли пересечь границу?
Когда мальчики вышли к Никелю, их остановили российские военные: финские пограничники парней якобы не заметили. С помощью «Гугл.Переводчика» и тетрадки с чеками Леон и Тайрон объяснили, что идут к родителям. Тогда люди в форме связались с Маркусом и Соней.
– Маркус остался дома с собаками, а я с юристом полетела в Никель, – вспоминает Соня. – Пробыли там пять дней. Они проверяли, действительно ли это мои дети. И, наконец, нас отправили в Петербург, по месту временной регистрации, чтобы можно было подать документы на мальчиков.
2. На что живет семья беженцев, где берет деньги на аренду большого дома и уборщицу?
– С работой, с деньгами нам помогали Русская православная церковь и Красный Крест, – поясняет Маркус. – Поначалу приходилось подрабатывать уборщиком, электриком.
По словам супругов, они приехали в Россию с двумя евро в кармане, но потихоньку – за год-полтора – дела наладились. Здесь впору напомнить, что, по российским законам, от государства беженцам полагается лишь единовременная выплата.
3. Может ли кто-то использовать Бергфельдов для дестабилизации отношений между Германией и Россией?
– В том, что Бергфельды – это политический проект, сомневаюсь, - считает руководитель Центра европейских исследований РИСИ, специалист в области внутренней и внешней политики Германии Людмила Воробьева. - Немцы и вся Европа действительно уделяют большое внимание выполнению норм ювенальной юстиции: насилие, издевательство, невозможность содержать ребенка – за все это могут лишить родительских прав. При этом два миллиона детей в Германии живут ниже черты бедности, правда, она не на том уровне, что у нас. Немцы обращаются с детьми строго. Бывают всякие случаи и в детдомах, и в приемных семьях, и в домах престарелых. Это немецкий характер. При этом, раз все Бергфельды остаются гражданами Германии, думаю, наши чиновники будут учитывать то, что на Родине родителей лишили прав на детей.
Автор: Анна ПОСЛЯНОВА. Их архива «КП» за 2019 год.
