Снова мы с Дмитрием едем вместе. Направление неизвестно, и я не чувствую необходимости спрашивать. Работающий двигатель шепчет тихий рёв, благородный запах кожи наполняет салон, а Дима смотрит вперёд, устремленный в ночную дорогу. Все эти звуки и запахи знакомы до боли, но в то же время успокаивают, унимают дрожь тела. Я смотрю в окно машины безразлично, и только спустя двадцать минут замечаю знакомыe места.
Мы подъезжаем к высотному зданию в центре города. Ворота медленно открываются, и машина плавно въезжает на подземную парковку, подпрыгивая на лежачем полицейском. Это место заполнено воспоминаниями, горько-сладкими, как наша любовь с Димой, оказавшаяся обманом.
- Отпусти меня! - требую я, тщетно тянущая за изящную ручку двери. Она не поддается, видимо, Дима заблокировал ее. - Я не хочу сюда возвращаться!
- Не кричи, чертенок, - хмыкает он. - Мне нужно поговорить с тобой, и эта квартира подходит лучше всего.
- А твоя жена? - иронично спрашиваю я. - Стоило бы ее предупредить?
- Карина не появится здесь. Она живет за городом, так же как и я. В основном.
- Тут ты своих любовниц встречаешь? - дрожь в моем подбородке предательски подает на себя. Сколько таких доверчивых, как я, попало сюда вместе с Дмитрием? Сколько из них восхищались этим шикарным домом? Скольких он угощал пирожными из той французской кондитерской?
- Ну, что скажешь? - продолжаю я свои насмешливые вопросы. - Эта квартира для любовниц?
- Для одной, - его лицо не выдает ничего. - Ты единственная, Катя.
- Правда?! - выделяю иронию в своем голосе. - Я должна тебе за это благодарность выразить?
- Нужно взять себя в руки, - он сворачивает на парковку и заглушает двигатель. В салоне становится тихо, слышно только гулкое биение моего сердца.
- Ты сейчас не в том положении, чтобы меня упрекать. Я различаю необычное напряжение в его голосе и мгновенно застываю. Глотаю слёзы и безмолвно отпираю дверь. Он, этот негодяй, смеет лишь усугубить мою утрату? Уволили меня из-за него! Он же не мог знать об этом! Так что означает его намёк на мою "позицию"?
Лифт медленно поднимает нас на сорок пятый этаж. Жизнь богатых - бесконечное ожидание! До пентхауса доберешься - и состаришься! Даже инвестиции не дают моментального дохода - требуется терпение...
И теперь я тоже жду... Девять месяцев, чтобы сделать тест на отцовство. Я буду терпелив. Обязательно выжду. А затем брошу ему эти результаты в лицо, чтобы он осознал свою ошибку!
С лёгким щелчком замка передо мной открывается массивная дверь.
Помню, как впервые здесь я боялась сделать что-то не так, разбить что-то дорогое… Сначала боялась, затем привыкла. К огромному коридору. К изысканному дизайну. К подлинным картинам. К системе сигнализации... Ключи от этой квартиры он мне дал... Я и не подозревала, что это всего лишь "игровая площадка" для таких, как я.
- Не хочешь выпить? - Дима уходит на кухню, а я стою в коридоре. Эта квартира приносила счастье, я чувствовала себя здесь как дома. Но теперь всё это вызывает лишь боль...
- Нет, спасибо, - отвечаю, не разуваясь, и направляюсь на кухню, которая никогда не используется. Я чуть ли не единственная, кто что-то готовил здесь... Наверное, он и не предполагал, что я когда-нибудь стану хозяйкой этой кухни... - Я прошу тебя, Катя, внимательно выслушать меня и не впадать в истерику, - Дима подходит ближе, между нами остаётся не больше полуметра.
Глаза неприятно режет. Слишком много я сегодня плакала…
- Я тебя слушаю…
Лицо недавно любимого мной мужчины такое же твёрдое, как и его решимость.
- Нам с Кариной нужен ребёнок. В агентстве сказали, что процедура усыновления займёт не менее пяти месяцев. Для ускорения процесса мне понадобится подключить все связи… Это довольно хлопотно, так что…
Внутри что-то неприятно ёкает. Дима холодно смотрит мне прямо в глаза, а я пока отказываюсь верить собственным подозрениям. Нет… Нет! Быть не может, чтобы он был настолько жесток со мной! Он же не предложит мне…
- Для тебе ребёнок сейчас будет обузой, Катя, - рассудительно продолжает бывший. – Ты сама-то ещё ребёнок, Кать. Двадцать лет. У тебя вся молодость впереди…
- Наш малыш для меня не обуза! - Я инстинктивно опускаю руку на живот, будто хочу закрыть малюсенькие ушки ещё не рождённого комочка от таких ужасных слов.
- Да-да, конечно, - скептически отвечает Дима и отворачивается, доставая прозрачный стакан. Он ищет специальные щипцы для льда, и открывает ещё несколько дверок в их поисках. – Да где же они…
- Третья полка. Вторая дверь, - ледяным тоном подсказываю я.
- Ах да. Спасибо, Кать.
Дима делает себе напиток. И ставит чайник для меня.
Оборачивается.
- Отдай нам с Кариной своего ребёнка, - предлагает он таким будничным голосом, что мне даже кажется, что я ослышалась, и он спрашивает что-то про сахар.
- Ч-ч-что…? – Мои глаза округляются, а челюсть отпадает вниз.
- Что слышала, Катя. Я хочу, чтобы твой ребёнок стал нашим. И готов тебе за это заплатить.
продолжение следует...