У Хюмашах душа ушла в пятки, когда повелитель ворвался в ее покои. Глаза у него налились кровью, а девушка вся сжалась, ожидая, что он ударит ее. Но падишах сунул ей под нос листок с золотым тиснением в уголке.
-Вот что ты на самом деле обо мне думаешь? Маленькая лгунья!
Наложница начала читать, и с каждым прочитанным словом глаза ее становились все больше и больше.
-Я этого не писала, повелитель! Это правда не я!
-Так ведь это лист из твоей книги! Я же сам подарил тебе ее, когда ты сказала, что хочешь вести дневник. Такой гравировки ни у кого больше нет!
-Значит, его вырвали из моей книги! Вырвали и сами написали!
-У твоих покоев охраны почти как у меня! Кто бы осмелился сюда проникнуть?
Хюмашах расплакалась:
-Но я правда такого не писала!
Слезы девушки его разжалобили, повелитель тяжело вздохнул:
-Как же я разочарован в тебе! В первый раз в жизни я влюбился, и такое предательство! Ладно, не реви, наказывать не стану, вернешься к своей семье.
Хюмашах еще горше заплакала, да ведь это самое худшее из всех наказаний! Но неожиданно она резко прекратила рыдать и остановила за руку собиравшегося уходить султана.
-Повелитель, это не я писала! Я же только на итальянском веду дневник! Вот, глядите!
Хюмашах резво подскочила к столу и из верхней полки достала свою книгу.
Ибрагим все еще недоверчиво взял в руки дневник и начал листать. Действительно, все записи были сделаны на другом языке. Итальянским он не владел, поэтому смог понять лишь даты.
-Это еще не оправдывает тебя,- сказал падишах, но по лицу его было заметно, что теперь он сомневается в ее вине.
-Да ведь я же на турецком пишу плохо: говорить могу, а писать тяжело.
Повелитель немного подумал, а потом позвал своего оруженосца:
--Ты ведь знаешь итальянский, почитай мне, что там написано.
Хюмашах покраснела и хотела возмутиться, но вовремя прикусила язык: уж лучше этот мужчина прочитает написанное ею, чем девушки из гарема прознают.
Падишах заставил слугу прочитать весь дневник, и лишь тогда успокоился. Ничего крамольного там не было, лишь описание дворца и обитательниц гарема. На фразе: "Величественная Валиде-султан чуть не лопается от собственного величия", султан с трудом сдержал смех. О самом падишахе написано было немало, но в основном благодарности и красивые слова, которые бальзамом легли на его истерзанную душу.
Отпустив слуг, повелитель ласково обнял наложницу.
-Прости меня, милая. И как я мог усомниться в тебе? Проси у меня все что захочешь: все сделаю!
От облегчения, что смогла доказать свою невиновность и остается во дворце, Хюмашах опять разразилась слезами, только теперь от радости.
-Ну что ты, что ты,- запричитал повелитель. -Не плачь, не могу видеть твои слезы. Уничтожу всех, кто хотел тебя оклеветать!
Ибрагим резко отстранился и ,схватив злочастный лист бумаги, быстро ушел. Стража ринулась за ним, Хюмашах, чуть погодя, тоже последовала за ними.
Войдя в залу, она увидела, как падишах машет листком перед носом главной калфы.
-Кто? Кто это сделал? Говори! Ты все должна знать!
Несчастная женщина стояла, опустив голову, и молчала. Но когда падишах схватил ее за горло, тут же быстро заговорила:
-Нилюфер-хатун убиралась в покоях Хюмашах-хатун. Она могла взять.
Повелитель отпустил калфу и призвал к себе Нилюфер. Та, разрыдавшись, указала на Фидан-хатун, что это она подговорила ее. Фидан-хатун же свою вину отрицала и все валила на Гюльшах.
Взвинченный до предела султан почувствовал, как в груди стало тесно и больно. Все голоса сливались, комната плыла перед глазами. Наложницы продолжали указывать друга на друга, отчего падишаху становилось все тяжелее дышать. "Они специально это делают, они издеваются надо мной!".
Неожиданно Ибрагим громко закричал, призывая стражников:
-Казнить! Казнить их всех! Бросить на дно Босфора! Живо!
Стражники замешкались, не понимая толком, кого надо наказать. От этого промедления султан взбесился еще больше:
-Быстро казнить всех!- завопил он.
-Всех?- все же осмелился переспросить один из стражников.
Повелитель повернулся к нему с перекошенным от злости лицом:
-Всех! Всех, кто здесь есть, кроме султанш и фавориток.
Плачущих девушек стали выводить из залы, они бросались под ноги повелителю, умоляли, заламывали руки, но падишах лишь брезгливо отворачивался.
Подавленная увиденным Хюмашах хотела подойти к султану и попросить его отменить казнь. Она успела сделать лишь шаг, как ее остановили чьи-то большие сильные руки.
-Отпусти!- Хюмашах хотела освободиться, но не тут-то было
-Не глупи,- зашептала ей в ухо Шивекяр - повелителя сейчас нельзя трогать, сама можешь пострадать.
-Но ...
-Я знаю падишаха, это очередной приступ, пока он не пройдет, султан не опомнится.
Хюмашах посмотрела на Шивекяр, та говорила очень уверенно. Она больше не сопротивлялась, лишь с ужасом наблюдала за плачущими девушками. Она поймала умоляющий взгляд Фатьмы, единственной из наложниц, с кем Хюмашах удалось прдружиться, и не раздумывая подбежала к ней.
-Оставь ее!- сказала она евнуху, уводившему Фатьму.
-Нельзя, повелитель рассердится,- прошептал он.
Но султан уже заметил их и грозно окрикнул:
-Хюмашах! Не смей идти мне наперекор!
-Повелитель, пожалуйста, хотя бы ее оставьте, прошу Вас.
-Они все виноваты перед тобой! И передо мной! Никого не прощу! И ты тоже не должна!
- Я прощаю ее!- выпалила Хюмашах.
Это подействовало.
-У тебя доброе сердце. Ладно, оставь ее себе в качестве служанки. Служи хорошенько своей госпоже, ей ты обязана жизнью.
Девушка тут же покорно склонилась, а Хюмашах увела ее подальше от глаз султана. В комнатах стало необычайно тихо. Всех наложниц уже увели, остальные , к счсстью, находились в других местах.
Шевикяр, решив, что подходящий момент настал, подошла к падишаху и ласково заговорила:
-Повелитель, идемте в покои, я сделаю вам массаж. Вы приляжете и отдохнете.
-Как же болит голова,- простонал султан. -Да, идем Шевикяр, мне так плохо.
Когда все разошлись, к Турхан подошла Муаззез.
-Ну что ж, Турхан, твоя идея стравить наложниц между собой увенчалась успехом. Нас никто не заподозрил.
Старшая хасеки удивленно посмотрела на нее:
-Тебе их совсем не жалко? Столько душ мы загубили!
-А с каких пор ты такой жалостливой стала? Что-то ты про севесть не вспоминала, когда над Хафизе и ее несчастным ребенком издевалась, или когда беременных наложниц травила.
-Замолчи, Муаззез,- прошипела Турхан.
-Как бы то ни было, мы теперь с тобой в одной лодке, Турхан. А девушек не жаль, каждая их них нам соперница. Жаль, что с запиской этой ничего не выгорело, надо же было с языком так промахнуться!
-Больше пока ничего делать не будем, иначе в следующий раз гнев повелителя обрушится на нас. Он уже прогнал из дворца Валиде-султан, я не хочу отправиться вслед за ней.
Муаззез кивнула, и султанши разошлись.
Продолжение следует ...
Чтобы не пропустить продолжение, подписывайтесь на мой канал