История сия будет связана со многими нашими рассказами, (в том числе и с катерами типа "Гринпорт"). Но, начнем мы очень... издалека. Дорогие читатели, мы с вами когда-то рассматривали историю взрыва на линкоре Черноморского флота по имени "Императрица Мария". Но мы рассматривали вопрос узко, не вовлекая в анализ другую информацию, а, потому, вопрос остался открытым.
В реальности, смотреть нужно было шире. Случай на линкоре ЧФ, отнюдь не единичный. Осенью 1916 года в России (и не только в России) произошла целая серия "загадочных" взрывов. Но... обо всем по порядку.
Архангельский порт по своему уникален, хотя бы потому, что это один из старейших портов нашей страны. Но, его уникальность не только в этом.
В начале Первой мировой войны Архангельск стал единственным открытым портом в Европейской России. Черное море закрыто Турцией, Балтика Германией. Порт Романов-на-Мурмане еще только строится (Официальной датой основания города считается 21 сентября (4 октября) 1916 года). Доставка британских грузов в Россию поначалу шла почти исключительно через Архангельск.
А, потому, началась перестройка всего портового хозяйства на новый лад. Беда была в том, что с началом войны в Архангельске никаких сил и средств для организации охраны перевозок и береговой обороны почти не было. В городе был дисциплинарный флотский полуэкипаж (капитан 1 ранга А.А. Заборовский) и посыльное судно «Бакан» для этого предназначены не были, А уездный воинский начальник полковник Г.Д. Дитерихс, полномочий не имел.
По логике войны, порт являлся "болевой точкой" российской военной инфраструктуры, удар в которую ослаблял военный потенциал страны. А, потому, в августе 1914 года прибывший в Архангельск капитан 1 ранга В.Я. Ивановский был назначен начальником охраны водного района Архангельского порта.
Порт очень интенсивно расширялся: уже в конце 1914 года начала строиться «Бакарица» новый грузовой район порта, в речном затоне, (вверх от города по р. Сев. Двина, на противоположном берегу). Новый портовый район имел длину причала 135 метров и глубину 7 метров. Этот грузовой район стал использоваться для перевалки грузов Военного ведомства. В 1915—1916 годах для продления навигации в зимнее время был построен аванпорт «Экономия». Тогда же около железнодорожной станции Архангельск-пристань был оборудован новый район порта — «Левый берег».
Отдельные районы порта (Бакарица, Смоляной Буян, Экономия, а затем ещё и Биржевая ветка) находились в подчинении разных ведомств, отвечавших за охрану в пределах своей компетенции.
Охрана района Бакарица возлагалась на Московско‐Архангельское жандармское полицейское управление железной дороги, а непосредственная охрана дороги осуществлялась ратниками 14-й ополченческой дружины; Охраной грузов государственной важности занимались военное и военно-морское ведомства, а район железнодорожных путей находился в ведении железнодорожной полиции.
Береговая оборона Архангельского порта была слабовата: на острове Мудьюг поставили батарею 6-дюймовых пушек. Солидно? Ну, как сказать... Это не Канэшки. Четыре 6-дюймовых пушки в 190 пудов (образца 1877 года). Старье. Потому, к 1916 году ее демонтировали и установили четыре "противоаэропланных" 75-мм пушки Канэ ("перевертыши" с увеличенным углом вертикального наведения). К ним добавились два 57-мм Норденфельда со старой батареи (тоже старье, но, хотя бы скорострельное).
Для брандвахтенной службы около северодвинского плавучего маяка всегда находилось судно «Аванс» (два 47-миллиметровых орудия) или гидрографическое судно «Лейтенант Овцын» (одно 37-миллиметровое орудие).
К сожалению, процедура допуска посторонних лиц на территорию порта была до предела упрощена. Для прохода через них гражданским лицам был необходим пропуск. Допуск рабочих осуществлялся по жетонной системе: рабочие сдавали нанимателю паспорта, которые передавались в жандармское управление, а взамен получались бляхи для предъявления при входе и выходе с территории порта. При увольнении рабочих бляхи обменивались на паспорта6. Пропускную службу на воротах, службу военных сторожей вдоль забора и патрульную службу на причальных линиях несла особая караульная команда (1 офицер и 98 нижних чинов).
Однако несложная процедура получения пропусков в канцелярии главноначальствующего города Архангельска и района Белого моря или канцелярии жандармской полиции (для частных лиц), когда требовались только паспорт и удостоверение о необходимости доступа на Бакарицу, большая удалённость друг от друга охранявших забор военных сторожей (зачастую они находились на таком расстоянии, что даже не видели друг друга) в совокупности с халатным несением ими службы превращали территорию порта в проходной двор.
Район Бакарица охраняла караульная команда из сборных конвойных команд (в 1916 г. два офицера, 16 унтер-офицеров и 314 солдат). От неё ежедневно наряжались северный и южный караулы, а также караул по охране угольных штабелей, которые имели 8, 7 и 4 поста соответственно. Всего ежедневно в караул заступали 76 человек, что при несении службы в режиме сутки через двое составляло 228 человек и оставляло в распоряжении командира команды около 75 нижних чинов для выставления дополнительных постов (с учётом больных и хозяйственных работ).
Почему мы так много времени уделяем этому вопросу?
25 октября (8 ноября по новому стилю) 1916 года на Бакарице ошвартовался пароход «Барон Дризен». Это грузовой пароход английской постройки (Irvine's Shipbuilding & Dry Dock Co Ltd Великобритания Вест Хартлпул) стальной, одновинтовой. Водоизмещение его составляло 18 тыс. тоннн. Порт приписки сначала Одесса, а с 1914 года Петроград.
В 1903 году он был зафрахтован Военным ведомством для доставки военных грузов, с которыми пришел во Владивосток к 20.6.1903. В зиму 1905/06 г. был вновь зафрахтован Военным ведомством, теперь для вывоза русских войск с Дальнего Востока, переоборудован для перевозки солдат и к 15.5.1906 доставил из Владивостока в Одессу 7 офицеров и 1620 "нижних чинов". Во время I мировой войны состоял на грузовой линии Нью-Йорк-Архангельск, перевозя боеприпасы, латунь и взрывчатые вещества, заказанные в США. Так было и на сей раз. Пароход доставил очередную партию вооружения и боеприпасов из США и Англии в Россию.
В последнем рейсе из США его груз был просто идеален для проведения диверсии. Помимо станков, бензиновых двигателей и рельсов для строительства Мурманской железной дороги, в трюмах находилось 155 576 пудов разрывных снарядов, 50 786 пудов шрапнели, 23 350 пудов бездымного пороха, 18 802 пуда взрывчатки, 6146 пудов черного пороха, а еще свыше 50 тысяч фугасных гранат 25 тысяч детонаторных трубок для артиллерийских снарядов и 2020 пудов пикриновой кислоты в слитках. Более того на борту находились 548 баллонов жидкого хлора.
В 14 часов в его трюмах оставалось 1600 тонн груза, но, при этом остальной груз, включая боеприпасы, еще лежал на пирсе. В14.10, когда грузчики ушли на обед, на пароходе произошли два последовательных взрыва — сначала в носовой части трюма, где были сложены снаряды, а затем, в результате начавшегося пожара, и в кормовой части, где находилась взрывчатка. Взрывы были такой мощи, что на расстоянии нескольких километров в домах вылетели оконные стекла, распахнулись двери, а содрогание земли ощущалось даже в соседних Холмогорах — более чем за 60 километров. На месте причала, где стоял «Барон Дризен», образовались две огромные воронки диаметром более 40 и 60 метров. Взрывной волной были уничтожены находившиеся рядом английский пароход «Эрль-оф-Форфер», 100-тонный кран, буксирный пароход «Рекорд», здания электростанции и пожарного депо. Были повреждены еще два крана и соседние причалы.
Затем последовал пожар и серия мелких взрывов: рвались разбросанные взрывом снаряды. Из доклада начальника архангельского порта Веретенникова известно, что взрывы унесли жизни 650 человек, ранено было 839. (Возможно, это заниженные цифры). Среди погибших военнослужащие 14-й архангельской пешей дружины, костромской и тамбовской дружин, флотского дисциплинарного полуэкипажа (которые были заняты на разгрузке судна), слушатели офицерской стрелковой школы, моряки «Чесмы», стрелки отдельной караульной команды, мобилизованные на строительство железной дороги и портовых сооружений рабочие и т. д.
(Есть в этой истории и личная "нотка". Прадеда моего по материнской линии Кирилла Грибанова спасло только то, что обедал он обычно дома).
Случайность? Ну как сказать...
При проведении следствия особое внимание уделили тем членам команды, которые остались живы. Согласно архивным документам в подрыве судна был изобличен боцман Павел Полько, который позже сознался, что был подкуплен во время стоянки в Нью-Йорке германским агентом.
«Боцман парохода «Барон Дризен» Павел Васильев ПОЛЬКО помещен в лазарет, кто его принимал, и в чем он был одет, выяснить не удается. Полько помещен в лазарет до 3 час. дня, никаких ранений на нем замечено не было, он был в сильно возбужденном состоянии, не садился и не ложился, а все время ходил по палате, несколько раз бросался к телефону и просил позвонить в контору «Мартенс», откуда просил принести одежду. Полько намеревался уйти из лазарета, и для этого просил у больных соседей по палате брюки и фуражку. Он рассказывал, что будто бы в момент взрыва парохода «Барона Дризен» находился на пароходе и спасся – по первому рассказу – спрятавшись за железную стенку, по второму – в каюте, и по третьему – в ватерклозете».
(из полицейского рапорта)
Правда, во всей этой истории есть еще одна странность. За час до взрыва с борта «Барона Дризена» сошли капитан Фриц Дрейман, штурманы Дитрих Акмен и Николай Казе (прибалтийские немцы). После взрыва, 31 октября 1916 года капитан был арестован, и помещен в губернскую тюрьму. Кроме капитана арестована его жена, Матильда Дрейман (на пароходе ее не было, она жила в Архангельске, как эвакуированная), старпом Дитрих Акмен, штурман Николай Казе, и 29-летний боцман Полько. Потом всех, кроме Полько отпустили...
Но на том история не закончилась...
