Это было вскоре после того, как Речицу заняли немцы*. Папа наш ушёл на войну, а мы с мамой, бабушкой и моим братишкой Шуриком уехали из нашего родного города Жабчицы и жили теперь в Речице.
Мы думали, когда уезжали, что немец туда не придёт. А он и туда пришёл.
Однажды, когда я был на улице, мама вдруг позвала меня домой. Я вошёл в избу.
Мама плотно закрыла двери и занавесила окна. Шурику велела идти гулять. Потом она сказала мне:
— Толик, ты хочешь, чтобы наш папа скорее вернулся?
— Конечно, хочу.
— Тогда ты должен помочь мне. На углу улицы Луначарского и Ленина стоит немецкий танк «Тигр». Я тебе дам мину, ты пойдёшь со мной и подложишь её под танк.
— А если немцы нас поймают, они расстреляют нас? — спросил я.
Мама поглядела на меня и доложила руку мне на голову:
— Не поймают они нас, и всё будет хорошо. Зато, когда придут наши, ты сможешь и папе и всем сказать, что тоже помогал бить немцев.
Мама вышла во двор и скоро принесла оттуда что-то маленькое, завёрнутое в бумагу. Когда она развернула бумагу, я увидел чёрную коробочку.
— Мне дали её партизаны, — сказала мама. — Это мина.
Я невольно попятился.
— Не бойся, она взорвётся только через шесть часов. Эта мина — магнитная. Ты и поднести-то её к танку не успеешь, как она сразу же сама прилипнет к нему.
И мама поднесла мину к железной кровати. Мина в одну минуту так крепко пристала к ней, что мы насилу оторвали её. Тогда мама вынула из мины какую-то палочку, вроде карандаша, надела на палочку продолговатый красный колпачок и сказала:
— Мина взведена. Надо спешить.
Я положил мину в карман курточки, надел пальто и через дырявый карман пальто потрогал мину рукой. Мама сказала:
— Если немцы тебя заметят и будут кричать «стой», ты не останавливайся и домой не иди, а беги через дворы на огороды.
Она поцеловала меня, взяла за руки и крепко тряхнула их. Потом мы вместе вышли на улицу. Мне казалось, что все люди глядят на меня, будто им кто-то сказал, что у меня под пальто, в кармане курточки, мина. Мама шептала:
— Не бойся, главное — не бойся.
Но я видел, что сама она боится ещё больше, чем я: боится за меня. Она всё крепче и крепче сжимала мне руку.
Скоро мы были на улице Ленина. Мама осталась в переулке, а я пошёл один.
Возле танка никого из танкистов не было.
Мне очень хотелось оглянуться на маму, но я знал, что этого нельзя.
Посреди улицы стоял высокий толстый немец — регулировщик. Мимо него неслись машины, мотоциклы, тащились повозки с ранеными.
Возле самого танка мальчики играли в «войну». Одни как будто бы наступали, а другие отступали. Это были знакомые мальчики. И я тоже стал играть вместе с ними, попросился в тот отряд, который будто бы отступал. Я старался подойти поближе к танку. Но это мне никак не удавалось, потому что мина в кармане мешала мне бежать. Наш командир стал надо мной смеяться:
— Эх ты, вояка! Бегать не умеешь! Когда наступающие стали кидать в нас бумажными гранатами, мы рассыпались, кто куда. Я спрятался за танком, а потом полез под него. Что ж тут такого: должен же я прятаться от наступающих! Я вспомнил: мама сказала, чтобы я положил мину рядом с бензобаком, с правой стороны. Расстегнув пальто, я достал мину. Не успел я опомниться, как она уже присосалась к танку: совсем как у нас дома к кровати! Тогда я выбрался из-под танка и с криком «ура» бросился на тех мальчишек, которые наступали. Они закричали мне:
— Неправильно! Неправильно! Ты должен отступать.
Но я не слушал их и бежал дальше, а за мной неслись все «наши»...
Пробежав немного, я ушёл от них, завернул в одну, потом в другую улицу.
«А что, если мина не взорвётся, или немцы её найдут?» — думал я, прислушиваясь к тишине и оглядываясь по сторонам.
Я и не заметил, как наступили сумерки. Я пришёл домой, когда было уже совсем темно. Мама сидела у стола и шила. Я видел, как дрожит иголка у неё в руке.
— Ну что? — спросил я.
— Танк уже ушёл оттуда, — сказала мама.
— Ушёл? И не взорвался? И мы так и не узнаем теперь, взорвётся ли он?
— Будь спокоен, узнаем. Мне сказали, что танк остановился на ночь у бензиновой колонки. Как раз там, где надо, — сказала мама.
Я лёг спать, а мама шила всю ночь. Конечно, на самом деле она не шила, а прислушивалась.
А утром нам сказали, будто ночью тут побывали партизаны и подорвали немецкий танк... Но мы-то с мамой хорошо знали, какие партизаны тут были!
Толя ЗАХАРЕНКО, гор. Речица (1948)
☆ ☆ ☆
*Город Речица был оккупирован немецко-фашистскими войсками 23 августа 1941 года. События, о которых рассказал Толя Захаренко происходили осенью 1943 года