В чем состоял «восточный выбор» и почему сошел на нет «татарский след» в почитании святого РПЦ
Зачем князь Александр Невский помогал татаро-монголам проводить первую перепись населения, для чего его современник Даниил Галицкий пил черный кумыс и когда шведы заменили татар в канонических текстах — все это обсуждали участники круглого стола «Восточный выбор Руси: князь Александр Невский и Золотая Орда», прошедшего в рамках международной конференции «История и культура народов Степной Евразии: традиции и взаимодействие». Подробности — в репортаже «БИЗНЕС Online».
Пиво в стане хана Гуюка
«Восточный выбор Руси: князь Александр Невский и Золотая Орда» — такое, не без интриги, название получил один из круглых столов, ставший частью недавней конференции «История и культура народов Степной Евразии: традиции и взаимодействие», прошедшей в Казани. Напомним, что это масштабное мероприятие стало первым для недавно созданного в недрах Академии наук РТ международного центра истории и культуры народов Степной Евразии. Роль последнего в числе прочего — доводить до академического сообщества и всех неравнодушных позицию татарстанских ученых по ряду дискуссионных вопросов относительно исторических процессов разных эпох. Монгольское нашествие на Русь, дальнейшее образование Золотой Орды и последствия, которые это имело для громадных территорий Евразии, как раз и являются полем для самых различных споров.
Как заметил на круглом столе известный казанский историк и археолог Искандер Измайлов, Россия сегодня переживает очень сложный, драматичный исторический период, и сейчас «восточный вектор» является наиболее важным и актуальным как для политики, так и для идеологии.
Собственно, Измайлову и было предложено начать встречу. В своем докладе ведущий научный сотрудник Института истории им. Марджани отметил, что именно Александру Невскому удалось стать символом того самого «восточного вектора» и упорядочить отношения между русскими княжествами и татарской властью.
При этом первым владимирским князем, который был вынужден поехать за ярлыком на княжение в ставку Бату, был Ярослав Всеволодович. Своего же сына Константина князь отправил в Кановичи к великому хану Гуюку. Великий хан этого не оценил и затребовал визита самого Ярослава, которому пришлось исполнять требование. «Папский посол Джованни Плано Карпини видел его там, с ним встречался, и они участвовали в интронизации хана Гуюка, — отметил Измайлов. — Причем Карпини пишет, что „среди 4 тысяч различных послов, представителей армянской церкви, сельджукских султанов особенно служители выделяли нас с князем, и нам, зная, что мы не пьем местную водку, всегда подносили пиво“».
В отличие от своего отца ради «партнерских отношений» с татаро-монголами Александру Ярославичу пиво пить не приходилось. Став не без помощи Золотой Орды великим князем, он был вынужден идти на радикальные меры против своих же новгородцев. Так, в 1257–1259 годах, когда с целью обложения подданных данью правители Улуса Джучи решили провести первую перепись податного населения, князь, как известно, применил свои войска и заставил крестьян «дать число».
«Были определенные правила, изложенные в „Апокалипсисе“ (откровение святого Иоанна Богослова, или „Апокалипсис“, последняя из книг Нового Завета — прим. ред.). „Дать число“ — значит приблизить Страшный суд, поэтому православные крестьяне на Руси всячески противились переписи», — заметил Измайлов.
«О, злее зла честь татарская!»
При этом именно «мудрый и прозорливый выбор» будущего национального героя России на вовлечение в восточную политику позволил в середине XIII века в условиях военно-политического доминирования Монгольской империи сохранить свои территории. Это отличает новгородского князя от остальных политиков того времени. «Например, вот выбор Даниила Галицкого, который не был так вовлечен во внутриордынские дела, хотя и подчинялся формально, но заигрывал и с Западом… Это окончилось тем, что его сыновья не смогли удержать эту территорию, страну, и она была через какое-то время разделена между Польшей, Литвой, Трансильванским княжеством, Венгрией», — отметил спикер.
«О, злее зла честь татарская!» — горько восклицает в Галицко-Волынской летописи монах-летописец о пребывании в Орде великого князя Даниила Галицкого, где тот испил черного кумыса в ставке хана Бату и услышал заветные слова: «Теперь ты наш, татарин». Это позволило получить Даниилу помощь и поддержку Орды в борьбе с венграми, но князь все равно выбрал политику сближения с Западом, что в итоге привело к печальным последствиям для его владений.
У Невского же сочетать политику противостояния Европе и дружбу с Азией получалось лучше. «Я полностью солидарен с академиком Торкуновым (ректор МГИМО — прим. ред.). Александр Невский заложил стратегии игры на двух досках, то есть сразу и на Западе, и на Востоке. Фактически здесь он опирается на ведущие положения Вернадского, что два подвига Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа», — высказал точку зрения доктор философских наук Олег Агапов.
В продолжение выступления он отметил, что Невский, как стратег, смог найти оптимальную формулу, которая позволила в дальнейшем уйти от окончательного разорения своих территорий ратями кочевников и создать необходимые на тот период условия автономии, позволившие Руси окрепнуть. «Сложился цивилизационный синтез: по мысли Александра Неклесса, Византия одухотворила, дала корни и смысл, а Орда одарила административно-военной мускулатурой, опытом контроля обширных пространств от моря и до моря», — отметил ученый.
От татар до шведов
«Современное восприятие святости Александра Невского усваивается через несколько сюжетов, в той или иной степени связанных с татарами», — рассказал замначальника центра межрелигиозного диалога Болгарской исламской академии Тэймур Галимов.
Первый сюжет связан с победой над западными интервентами. По мнению докладчика, победы на Неве и Чудском озере были бы невозможны, если бы новгородская земля подверглась полному татарскому разорению.
Второй сюжет — это «удержание покорности перед бичом божьим» и сохранение православия на северо-востоке Руси. «Безусловно, отказ весьма красноречивый от предложений папских легатов (принять католичество) был бы невозможным, если бы не существовало на государственном уровне религиозной терпимости и активной позиции самого благоверного князя по отношению к завоевателям, принятию ярлыка. Если не было бы такого восточного упора, с Западом пришлось бы договариваться», — продолжил Галимов.
Еще один сюжет — антиордынское восстание 1262 года, когда из городов Северо-Восточной Руси были изгнаны татарские сборщики дани. Выдворение большого объема мусульман спровоцировало религиозный конфликт, который закончился позитивно для восставших, но негативно для князя, которому пришлось отправиться в Орду для переговоров. По возвращении домой он и скончался.
Следующий сюжет — это побратимство старшего сына Бату Сартака и князя, принятие Сартаком православия и формирование Сарайской епархии. При этом в канонических текстах и величаниях, дошедших до нас с 1547 года, восточные дела Невского уходят на второй план и он воспринимается исключительно как борец с Европой. «Ни слова о татарах», — заметил Галимов.
«„Татарский след“ в подвижническом житии и народном почитании по мере длительного процесса канонизации сходит на нет. И основанием остается технический подход, наиболее понятный и актуальный для XVI века: желательное явственное чудотворение, нетленность мощей и победа над латинской экспансией в лице шведов», — резюмирует эксперт.
Нация устремлена в будущее
В целом участники казанской конференции постарались «снять европоцентричные очки» и ответить на вопрос: «Чем является Великая Степь для Евразии?» «Это нечто враждебное или же, наоборот, говоря образно, некий океан, через который осуществлялись торговые связи, экономические и политические контакты, обмен идеями, товарами? Вот это все — основной предмет рассмотрения многих докладов на данной конференции», — подвел итог встреч с коллегами в разговоре с «БИЗНЕС Online» Измайлов.
Что же до роли татарской нации, то, по мнению нашего собеседника, она вновь обретает пассионарность, а значит, интерес к различным аспектам своей истории вплоть до идей пантюркизма. Они, по мнению Измайлова, в политическом плане неактуальны и ничтожны даже для современной Турции, а вот в историко-культурном плане важны. «Для того чтобы понять историю татарского народа, нам нужно изучить ее в контексте истории всех других тюркских народов. И вот в данном смысле пантюркизм как такое историологическое направление, как понимание культурного исторического фона, на котором развивался татарский народ, — это очень важно», — считает ведущий научный сотрудник Института истории им. Марджани.
«Мне кажется, что в последние годы есть определенный кумулятивный эффект, который заставляет думать, что татарская нация не просто пробуждается — она становится современной, трансформируется и устремлена в будущее», — резюмировал Измайлов.
Фото: Андрей Титов