Одна из старейших московских усадеб - Вороново, была пожалована Дмитрию Боброк Волынскому после Куликовской битвы. Этот безудельный князь, боярин и воевода великого князя Дмитрия Донского, предположительно родом с Волыни, стал первоначальником рода Вороных-Волынских. Его сын, Давыд Вороной, получил прозвище из-за воронова крыла цвета волос. Вероятно, отсюда и происходит название местности "Вороново".
В 1740 году произошло следующее событие - Артемий Петрович Волынский, бывший губернатор Астрахани и Казани в период с 1719 по 1730 год, погиб в результате недовольства. Его брак с двоюродной сестрой Петра Великого в 1722 году укрепил его позицию, но к концу 1738 года он уже занимал должность кабинет-министра при императрице Анне Иоанновне. Он выступал против "бироновщины" и, наконец, столкнулся с ее последствиями. Волынские владения были утрачены после 1740 года.
Под Елизаветой Петровной имение конфисковали, но дочь владелицы вернула его после свадьбы с графом Иваном Воронцовым. Архитектор Карл Бланк внес свой вклад в разработку усадьбы и создание парка при владении Воронцовых. Один из шедевров Бланка - голландский домик.
В своём роде интересной историей является событие, когда граф Воронцов в конце 18 века продал своё имение графу Фёдору Ростопчину, который затем несколько лет прожил в этом поместье. В это время Ростопчин занимался различными делами, включая строительство «летучего корабля» вместе с инженером Леппихом, выращивание средиземноморских плодов в оранжерее, найм агронома из Англии и садовода из Вёрлица, а также создание конного двора на сто лошадей. Он имел планы по выводу русской верховой породы и, наконец, удалось ему создать Орловско-ростопчинскую породу.
На усадьбе Вороново в Подмосковье есть древний курган, где, возможно, можно обнаружить могилу любимого коня Ростопчина. Здесь, на этой малоизученной территории, нет посторонних людей с металлоискателями благодаря закрытой зоне парка. И все же, клад, связанный с Ростопчиным, до сих пор остается нераскрытым. Каждая почитаемая усадьба обязана иметь свою собственную тайну, и здесь, помимо легенд, известно о существовании подземных ходов, скрытых под парком, которые до сих пор не исследованы.
Уездное имение славилось своей величественной красотой, но появление французов в окрестностях Москвы заставило Ростопчина принять решение уничтожить свой дом. Записка, оставленная на месте пожара, гласила: "Здесь я семь лет прожил в счастье со своей семьей, но ваше приближение заставляет меня покинуть это место. 1720 жителей уезда уже эвакуированы, а теперь и мой дом пойдет под пламя, чтобы не осталось следов вашего вторжения."
После войны Ростопчин был обвинён в поджоге Москвы и скрылся за границей, оставив свою семью в России. Его сын Андрей и сноха Евдокия решили построить новый дом на месте старого дворца, который стал символом их семейного единства. Дом был создан в простом стиле и имел два этажа. Он запечатлен на зарисовках, сделанных в начале 19 века племянником Ростопчина по материнской линии, графом де Сегюром.
Последние перед революцией владельцы — петроградский губернатор Александр Сабуров и его жена Анна Сергеевна, урождённая Шереметева, — приезжали в Вороново из столицы только на лето в качестве дачников.
В 1949 году сохранившаяся «коробка» перестроена для размещения дома отдыха. И наверное хорошо, что усадьба досталась именно Госплану, мало кто другой мог бы потянуть подобный объем работ по ремонту и восстановлению хотя бы внешнего облика усадьбы и территории. Внутри интерьеры, конечно же, не сохранились.
Сейчас на территории бывшей усадьбы расположен Лечебно-реабилитационный центр Минэкономразвития России...
Церковь Спаса Нерукотворного и отдельно стоящей колокольней — усыпальница четы Воронцовых, выстроенная в 1752-62 гг. в стиле позднего барокко (предположительно по проекту К. Бланка). В советское время храм не закрывался (одна из трех работающих подмосковных церквей), благодаря чему первоначальный интерьер сохранился до наших дней.
