Журналист и политолог Грегор Шпицен, автор Telegram-канала @Mecklenburger_Petersburger
Для защиты Германии в случае, если вооружённый до зубов враг встанет у границ федеративной республики и вздумает посягнуть на основы немецкой демократии, необходима армия порядка 800 тыс. солдат, то есть 600 тыс. резервистов в дополнение к 180 тыс. кадровых военных, уже несущих службу в бундесвере. Такую оценку дал глава Немецкой ассоциации резервистов полковник запаса Патрик Зенсбург.
Мысль о создании кадрового резерва для немецкой армии, испытывающей хронический кадровый голод, в целом здравая. Тем более что в Германии ещё со времён кайзеровского рейха существуют богатые традиции службы в запасе, описанные в классических произведениях великих немецких писателей ХХ века. Взять хотя бы «Верноподданного» Генриха Манна или «Бильярд в половине десятого» Генриха Бёлля. Хотя оба великих Генриха откровенно потешались, описывая престарелых банкиров и лавочников с пивными животами, которые пыжились от собственной значимости, натягивая мундир ефрейтора-резервиста и заступая в караул по выходным, ответственным за обороноспособность Германии нынче откровенно не до смеха. И они, как показывает пример оберста Зенсбурга, готовы рассматривать любой человеческий материал, если он поможет хоть как-то справиться с катастрофической ситуацией, складывающейся в бундесвере.
По словам Зенсбурга, сегодня в ФРГ насчитывается около 900 тыс. отставных солдат или призывников, имеющих статус резервиста и не достигших 65 лет. При этом официальный кадровый резерв бундесвера рассчитан всего на 34 тыс. бойцов.
«Мы должны очень быстро оценить состояние их здоровья и готовность к службе, чтобы мы могли назначить их для обеспечения внутренней безопасности, обороны страны и альянса и постепенно позволить им вернуться к армейским тренировкам. Если хотя бы половина из них будет в добром здравии, у нас будет почти столько резервистов, сколько нам нужно», — говорит Зенсбург.
Зенсбургу вторит «эксперт по обороне» от СвДП Александр Мюллер, убеждённый, что многие немцы просто спят и видят себя в армейском резерве, но не имеют возможности записаться туда из-за отсутствия вакансий. Мюллер рассматривает в качестве примера для Германии Вооружённые силы Финляндии и Швейцарии, в принципе построенные на резервистах, регулярно проходящих тренировки и даже имеющих право хранить у себя дома автоматическое оружие. Однако оба эксперта не учитывают несколько грустных реалий.
Во-первых, в Финляндии и Швейцарии военная доктрина исходит из того, что войска в случае неприятельского вторжения будут избегать крупных сражений и вести в основном партизанскую войну на труднодоступной для противника территории — в горах и болотах, хорошо знакомых местному населению. В Германии же на роль труднодоступных мест сегодня сойдут разве что Баварские Альпы.
Во-вторых, в Швейцарии и Финляндии, даром что обе страны много поколений прожили в нейтралитете, довольно сильны воинские традиции. Так, например, для финна или швейцарца регулярно посещать тир — добрая традиция, а не основание для подозрений в симпатиях к правым экстремистам или «рейхсбюргерам».
И, наконец, в-третьих. Если уж в кадровой немецкой армии каждый пятый военнослужащий носит очки, а каждый четвёртый явно страдает избыточным весом, можно предположить, какой контингент соберётся на построение солдат и офицеров запаса.
Поэтому, увы, армия немецких резервистов, насчитывай она хоть 34 тыс., хоть 900 тыс., вряд ли будет способна решать серьёзные боевые задачи. Человеческий материал, который может предложить современная Германия собственным вооружённым силам, очень далёк по своим качествам от рыцарей Генриха Льва, гренадёров Фридриха Великого и кайзеровских штурмовиков эпохи Первой мировой.