Глава 21 / начало
Ну, что ж. Пока Кира будет проводить подготовку к ритуалу дома. Мне надо найти заговор от порчи. И вплести туда слова из молитвы.
Думаю, справлюсь.
- Васька. - Позвал я слугу. - Изготовь двенадцать восковых свечей. И отвар сделай из красавки, мака и ромашки.
- Красавки, как добавить? - Поинтересовался слуга, — забыть всё, или потом пусть вспомнит.
- Всё забыть, — не задумываясь, ответил я. Зачем девочке ритуал помнить. Проснётся, а жизнь по-прежнему продолжается. Ну, бабуля чахнуть начала. Бывает возраст. Девочке ещё доучиться надо. Она в консерваторию мечтает. А что-то мне сомнительно, что сирот в этом заведении обучают. Поэтому забыть.
Примерно, через час я понял, что нужного заклинания в книге нет. Ну, не снимал никто из моих предшественников церковную порчу. Да и откуда им. Тогда люди были проще, незамысловатей. Надо убить, так просто в переулки ножом пырнули и ищи потом кого хочешь.
А вот из пяти разных заклинаний нужное мне составить могу. Я взялся за карандаш и задумался. Написать сразу в книге? А вдруг ошибку совершу. Там-то на месте я её сразу исправить смогу, а пока домой доеду, забуду. Нет, решено, пишу на листке, та Васятка потом в книгу занесёт, я дам разрешение. Васька то без моего разрешения к книге прикоснуться не может. Ещё час ушёл на составления заклинания. Я постоянно забывал вписывать Раба Божья, Рабу Божью. Хорошо, что в книге писать не начал. Пришлось всё переписывать на чистовик. И опять я допустил ошибку, привыкнув обращаться к богам, я так и просил БОГОВ! А надо Господа просить. Одного. И ещё раз пришлось переписывать. Наконец я справился. Блин, оказывается, я разучился писать. Даже палец разболелся.
А ещё мне нужна молитва. Я прорылся в памяти. Ну, да. Откуда мне помнить хоть одну молитву. Ну, вернее я много знаю, но все не те. Нужна именно Иисусу. Ладно, время есть. Заеду в церковь.
Я смело переступил перекладину калитки и вошёл во двор нашего храма. По телу побежали неприятные мурашки. Ну, нет! Неужели опять меня будет корёжить. Я же уже колокольным звоном исцелился. Я должен был принять силу Господа. Или? Я её принял, а она меня отталкивает. Не желает христианская сила быть рядом с языческой. Дурацкое слово. Почему языческая. Кто придумал. Надо в архиве посмотреть. Жили же люди в двоеверии. И неплохо жили. И в храмы и на капища. Богов много не бывает. А потом приклеилось это язычество. Тьфу ты! Мне казалось, что шаги мои замедлились. Ноги словно свинцом налились. «Ну! Где твоё всё прощение?!» Мысленно взмолился я. « Я иду к тебе! Мне помощь нужна твоя! Я сын твой!» Скрутило болью все внутренности, язык во рту словно покрыли наждачной бумагой. «Я помочь внучке твоей хочу!» Мысленно взывал я. «Господи! Помоги рабу своему». Наконец взмолился я. Боли не прекратились, но и не усилились. И на том спасибо. И ещё спасибо, что церковная лавка находится у входа в храм. Там сегодня что-то происходит. Я вижу спины людей. Вижу батюшку размахивающего кадилом.
- Что желаешь? - Тихим голосом поинтересовалась неопределённого возраста женщина. Серый, невзрачный платок, завязанный на голове сзади. Придавал ей сходство с привидением. От чего такая ассоциация?
- Мне молитву.
- К какому случаю? Помянуть кого или на здравие.
- Мне любую, — Стараясь говорить, спокойно произнёс я. - Всё равно ни одной не знаю.
- Отче наш возьми. С неё начинай. - Покосилась на меня женщина. Сунула руку за прилавок, и достала голубенькую открыточку на обороте которой была отпечатана молитва.
- Сколько с меня?
- Так возьми, — отмахнулась женщина, с тревогой глядя на меня. - Ты болен?
- Нет, спасибо. - Схватив открытку, я ринулся на улицу, ноги совсем перестали слушаться. Практически бегом я добрался до дальней лавочке и просто свалился на неё, закрыв глаза.
И тут, как и в прошлый раз, раздался колокольный звон. Но не такой. Этот был грустным. Сначала звякнул не смело маленький колокол, за ним чуть побольше и так по нарастающей. Торжественно тревожно. И с каждым звоном колокола боль, скрутившая меня у ворот храма, отпускала. Две силы под колокольный звон, успокаивались. Перестав бушевать во мне. Ну, нет. Больше я в храм не хожу. Если что, я тут на лавочке.
- Худо? - Раздался голос рядом. Я, вздрогнув, открыл глаза. Мимо меня проходили люди, неспешна двигаясь за катафалком. Надо же, я не видел, когда тело выносили. Посмотрел в бок и увидел сидящего рядом со мной щупленького, седобородого мужчину. Он был одет в чёрную рясу, чёрная скуфья прикрывала голову.
- Сейчас уже нет. - Честно ответил я.
- Отпевание было. Колокола за упокой звонили. - Пояснил мужчина и замолчал.
- А я и не слышал, когда звонить перестали. - Мне почему-то стало неловко.
- Бывает. - Ответил он, — ну, ты иди. Иди. - Похлопал меня по коленке служитель, встал сам и направился к церкви.
- А бог един? - Вдруг вырвалось из моего горла.
- Един, — Улыбаясь одними глазами, проговорил он, смотря на меня.
- А дьявол?
- Хм? - Мужчина склонил голову. Осмотрел меня с ног до головы и произнёс. - С какой стороны подойти. - Он вздохнул. - Всё по воле божьей. - И больше не проронив ни слова удалился.
Чего это меня заинтересовало? Удивился я сам себе. Так же вздыхая, встал и пошёл на выход. И уже за калиткой меня осенило. Бог един, но у него два лика. А так всё по воле божьей.
До кладбища я добрался, когда уже смеркалось. Мне нужен погостник. Найти три могилы с именем Кира, это надо постараться. Не один день кладбище обходить. Это Лен, Наташ и Кать хоть пруд пруди. А вот Кира. Ну, не скажу, что редкое, но потрудиться придётся. Хорошо хоть возраст не имеет значения. А, то есть заклинания, где и возраст должен быть один.
Разложив свежий фарш на недавних могилах, прошёл к старой могиле погостника
- Ведьмак! - Рассмеялся он, когда я подошёл. - Давненько не захаживал. Весь в трудах, весь в заботах. - Погостник наклонился к ребёнку, играющему заводной машинкой. После того как я уговорил Вику и Галину под хоронить малыша погостнику, хозяин кладбища сильно изменился. Он стал внимательней, ни такой обидчивый. Отцовство и привидение меняет.
- Не было меня в городе. В тайге был. Стражей Мары видел. - Как бы, между прочим, похвастался я.
- Ишь ты. Куда нам хранителям погоста. - Развёл руками хозяин и опять весело рассмеялся. - Видал, — указал он на мальчика, — игрушки, какие приносят. Эх, где моё детство? А да ладно. Пришёл чего? Не просто же так, проведать.
- Ритуал разреши провести. - Склонил я голову.
- Ага. Раз такой смиренный, значит, помощь моя нужна. - Язвительно заметил погостник.
- Могилы с именем Кира. Три. - Уточнил я. - Женские, — поспешил я исправиться.
- И всего-то? - Разочарованно протянул он. - И пугнуть никого не надо?
- Нет, наоборот. Девочка будет. Сирота. И так жизнью напугана. - Постарался я, как можно жалостливее сказать.
- Ну, что ж. - Вздохнул погостник. - Там у первых ворот, у самой ограды. Есть такие могилы. Далеко идти не надо. Иди. Дел у меня невпроворот. Три товарища, как в песне. Весело жили, весело ушли. Рядом похоронили, они и здесь веселиться собрались. Шуму от них. Сегодня если шуметь будут, на недельку запрещу из могилы выходить. Пусть на своё бренное тельце полюбуются. Обычно помогает. Ну, иди. Не мешай. - Махнул мне рукой погостник, выпроваживая.
Кира ждала меня у ворот кладбища. Сильно удивившись, когда я подошёл не со стороны города.
- Ритуал готовил, — пояснил я девочке. - Пошли. Как бабушка?
- Никак. Я же гулять пошла. Ругаться, правда, будет, что я поздно вернусь. Или не поздно? - Она посмотрела на меня.
- Как пойдёт, пожал я плечами. Слушай меня. Назад пойдём к тебе домой. Ритуал там закончим, будем идти домой, молчи. Ни слова. Понятно? - Кира кивнула. - Хлеб принесла?
Девушка достала три кусочка ржаного хлеба. Оставив её стоять между могил, разложил хлеб на едва заметные холмики, воткнул свечи. Приговаривая
Господи помоги. Господи благослови. Свеча святая, свеча Божья. Помоги снять все чёрное и злое с рабы Божьей Киры. Чтоб ушло все от неё да с неё в пучину, вдаль далёкую, Чтоб вернулась она прежней, в жизнь свою. Отведи от неё болезни лютые, смерть скорую. Помоги мне. Аминь!
Прощения прошу. Не потревожу вас больше. Помогите тёзке вашей Кире. Живое живым, мёртвое мёртвым.
Я взял Киру за плечи и обвёл вокруг могил, читая Отче наш. Затем схватил цепочку, весящую у девушки на шее, рванул её так, чтобы разорвать на три части. Раскидал кусочки по могилам, приговаривая
Я вам, мёртвые, свою смерть принесла. Вам крепко спать и смерть мою сторожить, в гроб положить, на крепкие замки запирать. Откуда мне её принесли, туда я её и возвращаю. Держите смертную порчу и не выпускайте. Господом заклинаю.
Я взял Киру за руку и быстрым шагом вывел её за пределы кладбища, ещё раз напомнив, жестами, чтобы она молчала.
Дошли быстро, Кира жила в двух кварталах от кладбища. В небольшом кирпичном домике.
- Кира! Девочка! - Донеслось из комнаты, когда мы вошли в дом. - Кира? Что произошло? Это кто? - Немолодая, ухоженная женщина, в длинном байковом халате удивлённо смотрела на меня. А я бесцеремонно ходил по комнатам и расставлял свечи. Кира молчала, внимательно смотря на бабушку. - Я сейчас вызову полицию! - Неуверенно проговорила она. И только когда я зажёг все свечи, она замолчала и безвольно опустила плечи.
Я подошёл к Кире, опять взял за плечи и заговорил.
- Господи помоги! Кто рабе Божьей Кире свечи на помин ставил, тот сам себя и отпел. Аминь!
Я быстро прошёлся по дому, собрал свечи, смял их в общий ком. Дома сожгу.
Кира молча смотрела на бабушку.
- Что смотришь? - Без сил опускаясь на стул, заговорила тихим голосом она. - Не я это. Твой дед. Он безумно любил твоего отца, ему блестящее будущее пророчил. Университет. А тут твоя мамаша, пигалица. Все планы. Радостью поделилась. Беременна! Я не хотела. Я уговаривала. Он не послушал. Я же верующей не была. Это всё дед. Он все службы знал. Он верил. Он прощения у бога просил. Я не знаю, кто ему подсказал. Но твоя мать просто не должна была разродиться. Вот и всё.
- Всё? - Глаза Киры наполнились слезами. - Из - за университета?
- Это не я. Я знала, но не я, — шептала бабушка.
Дальнейшего скандала я ждать не стал. Достал бутылек с ароматной жидкостью, что Васятка приготовил. Подошёл к Кире.
- Ритуал закончить надо, — проговорил я, давая выпить отвар. И тихо на ушко девушке зашептал. - Чёрная дорога, чёрная память. Ничего там не отыскать. Неведению там тьмой блистать. Кире о том не вспомнить. На то туману опускаться. Тому дымкой серой укрываться. Язык, замок. Да будет так. - Я легонько стукнул девушку в лоб ладошкой. Глаза её закатились, и она осела ко мне в руки.
- Что с ней? - Забеспокоилась бабушка.
- Спит. Куда отнести? - Женщина заторопилась открыть дверь. Указала на нишу с кроватью. Я уложил девушку, осмотрелся. Всё в этой комнате было сделано с любовью. Кира здесь нужна. Я ошибся. - Завтра она ни о чем не вспомнит. Порчу на смерть я снял. Всё будет хорошо. А я вас подозревал.
Бабушка молча опустилась на колени у кровати Киры и принялась гладить её по голове.
Тихонько закрыв дверь, я ушёл.