Начать рассказ о сапоге нужно, конечно же, с кирзы.
Как ни странно, кирза – это вовсе не советское изобретение. Придумал ее генерал-майор Михаил Михайлович Поморцев в 1904 году. Он разработал состав из яичного желтка, парафина и канифоли и пропитал им грубую ткань с косой нитью – «каразею».
Отсюда и слово «кирза»: сапоги из каразеи – керсы – кирзы. Полученный Поморцевым материал по свойствам приближался к коже: воду задерживал, а воздух пропускал. Но консерватизм армейского начальства известен: с началом войны армия столкнулась с катастрофической недостачей сапог (уж не будем вспоминать дефицит винтовок, снарядов, орудий!), но то ли генерал не к тому обратился, то ли не «занёс», только в войска из-за нехватки кожи поставляли брезентовые и парусиновые сапоги и ботинки, а его керзу не приняли, хотя изобретатель предлагал безвозмездно передать технологию производителям обуви.
Сразу забежим вперёд и добавим, что про кирзу (теперь её именовали именно так) вспомнили уже в СССР. В 1935 году утерянную технологию попытались возродить, применив искусственный каучук. Получилось не очень: голенища трескались на морозе. Тогда объявили заказ на кирзу делом государственным, а за невыполнение...
Простимулированные таким образом исследователи получили к апрелю 1942-го кирзу в привычном для нас виде. И обрели Сталинскую премию. Правда, существует версия, что «кирза» — от «Кировского завода», на котором ее в СССР делали. Но завод на самом деле назывался «Искож».
Из кирзы у сапог только голенище, а низ — из натуральной кожи. Стоили сапоги около 30 рублей, хватало их на несколько лет Но обували в кирзу уже бойцов РККА.
На Первую мировую войну армия Российской империи шагала в так называемых «сапогах для нижних чинов образца 1908 года».
Пришедший из далёкой древности термин «яловый» в славянских языках обозначал не давших приплод животных. «Яловая кожа» для солдатских сапог изготовлялась из шкур годовалых бычков или ещё не телившихся коров. Более старые или молодые животные не годились – нежная кожа телят была ещё недостаточно прочна, а толстые шкуры старых коров и быков, наоборот, слишком жёстки.
Кожаный сапог русского солдата образца 1908 года имел голенище высотой 10 вершков (около 45 сантиметров), считая от верхнего края каблука. Для гвардейских полков голенища были на 1 вершок (4,45 см) длиннее.
Голенище сшивалось одним швом сзади.
Всего же устанавливалось 10 размеров солдатских сапог по длине ступни и три размера (А, Б, В) по ширине. Любопытно, что самый маленький размер солдатского сапога образца 1908 года соответствовал современному 42 размеру – сапоги носились не на тонкий носок, а на почти исчезнувшую из нашего быта портянку.
В мирное время за год рядовому выдавалось пара сапог и три пары портянок. Поскольку в сапоге изнашивается прежде всего подмётки и подошвы, то их на год полагалось два комплекта, а голенища менялись только раз в год.
В тёплое время года солдатские портянки были «холщовые» – из льняного или конопляного холста, а с сентября по февраль солдату выдавались «суконные» – из шерстяной или полушерстяной ткани.
Именно об этом говорит старик-солдат в поэме А.Т. Твардовского «Василий Тёркин», отвергая валенки:
Не просушишь их в землянке,
Нет, ты дай-ка мне сапог,
Да суконные портянки
Дай ты мне – тогда я бог!
Кожаные сапоги тогда обрабатывали ваксой или гуталином – смесью сажи, воска, растительных и животных масел и жиров. Каждому солдату и унтер-офицеру в год полагалось 20 копеек «на смазку и чернение сапог», на что тратилось почти 500 тыс. рублей. Всего же накануне войны на солдатские сапоги царская казна расходовала ежегодно порядка 3 млн рублей.
Уже к концу августа 1914 года в России из запаса призвали 3 млн 115 тыс. «нижних чинов», до конца года мобилизовали ещё 2 млн человек. Отправлявшимся на фронт полагалось две пары сапог, одна непосредственно на ноги и вторая запасная. Результат: сапоги начисто пропали даже на рынке, а требовалось уже не менее 10 млн пар сапог, взять которые было неоткуда.
Кроме всего прочего, отправляющиеся на войну призывники повторяли: «Один раз живём!» – и по дороге на фронт на первой же станции солдаты продавали или меняли сапоги, а затем и шинель., добывая водку. Генерал Брусилов писал: «Большая часть прибывших на фронт людей продавала свои сапоги по дороге обывателям, часто за бесценок, и на фронте получала новые. Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись делать два-три раза». Тогда генерал приказом объявил: «Нижних чинов, промотавших вещи в пути, а также прибывших на этап в рваных сапогах, арестовывать и предавать суду, подвергнув предварительно наказанию розгами». Проштрафившиеся солдаты получали обычно 50 ударов. Брусилов утверждал, что эта мера помогала – сапоги перестали пропадать!
Но сапог катастрофически не хватало! Солдаты писали домой: «Обувают нас не в сапоги, а выдают ботинки, а пехотным лапти выдают»; «ходим наполовину в лаптях, над нами германец и австриец смеются – возьмут в плен кого в лаптях, с него лапти снимут и вывесят на окоп и кричат –не стреляйте в лапти свои»; «солдаты сидят без сапог, ноги обвёрнуты мешками»; «привезли лаптей два воза, доколе вот такой срам – войско в лаптях – до чего довоевали…»
Из армий, начавших войну в 1914 г., только русская и немецкая обуты были в сапоги, а вот остальные страны выдавали солдатам ботинки с обмотками. Обычно к обмоткам наши бойцы относились как к очень плохой замене сапог, в воспоминаниях натыкаешься на рассуждения о том, что обмотки «пережимали ноги, мешали кровообращению, постоянно разматывались, промокали»...
Богатая Британия могла бы снабдить свою пехоту сапогами, но практичные британцы адаптировали для своих нужд элемент обуви горцев в Гималаях – те плотно обматывали вокруг ноги длинный узкий кусок ткани от лодыжки до колена.
Так же обувались австрийцы, итальянцы, французы, причём страны экспериментировали: обмотки были полотняными, шерстяными, даже кожаными, они завязывались, застегались крючками, ремнями... причём утверждали, что обмотки на любом привале легко высушить, а ботинки с обмотками при движении ползком не зачерпывают песок или снег, как сапоги, и всё же в российской армии, а потом в РККА обмотки шли «вторым сортом» и при первой же возможности заменялись сапогами.
Замечу, что зимой охотники русского Севера (коми, ненцы) надевали гын юр – валяные головки с пришитыми суконными голенищами, которые обматывались суконными полосами ткани. Гын юр так и переводится: валяная голова – ноги в тепле, а обмотки не давали попасть в обувь снегу, а уж его-то на Севере предостаточно!
В русской армии обычно использовались самые простые обмотки на завязках длиной 2,5 м и шириной 10 см. Первые витки должны быть самыми тугими, тщательно закрывая верхнюю часть ботинка спереди и сзади. Затем лента бинтовалась на ногу, последние витки немного не доходили до колена. Конец обмотки обычно представлял собой треугольник, в вершину которого вшивались два шнурка. Эти шнурки обматывались вокруг последнего витка и завязывались, получившийся бантик прятался за верхний край обмотки.
Именно ботинки с обмотками и гигантские закупки обуви за границей позволили русской армии к 1917 году немного снять остроту «сапожного» кризиса. Только за полтора года войны, с января 1916 года по 1 июля 1917-го, армии потребовалось 6 млн 310 тыс. пар сапог, из них было заказано за границей 5 млн 800 тыс. За 1916 год в армию и на тыловые склады поступило до 29 млн пар обуви (из них только около 5 млн пар сапог), а за все годы Великой войны в России среди прочего обмундирования на фронт было отправлено 65 млн пар кожаных и «парусиновых»-брезентовых сапог и ботинок.
Красная армия тоже знала дефицит сапог в первый период Великой Отечественной войны – многие склады были оставлены при отступлении. Обратились к союзникам. Общие поставки обуви в СССР по ленд-лизу – около 15 000 000 пар.
«Красная Армия сделала запрос, не можем ли мы кроме стандартных ботинок изготовлять высокие кожаные сапоги русского типа. Мы нашли человека, знающего об этом буквально все, – бывшего главу царской обувной фабрики. Он взялся за работу, и машинное производство этих сапог стало быстро налаживаться. Теперь их носят красноармейцы», – писал Э. Стеттиниус, тогдашний начальник Управления по соблюдению «Закона о ленд-лизе» в Госдепартаменте США.
«В ответ на всю эту помощь Россия уже внесла свой вклад, не измеряемый ни в долларах, ни в тоннах. Это – миллионы нацистских солдат, убитых или попавших в лагеря для военнопленных; это – нацистские танки, уничтоженные в боях, и нацистские пушки и грузовики, брошенные отступающими немецкими армиями», – написал Стеттиниус в предисловии. Вас не удивляет такая открытость и признание роли Красной армии? Всё просто, книга появилась в 1944 г., нужно было дружить – впереди тяжкая война с японцами, и СССР очень нужен. Планы атомных бомбардировок появятся позже.
В 2007 г. начальник Тыла Вооруженных сил, замминистра обороны генерал армии Владимир Исаков обнародовал сенсационную весть: «Сапоги и портянки исключены из перечня постоянных элементов формы одежды российских военнослужащих». Правда, главный тыловик уточнил, что полностью в армии сапоги не исчезнут – их по-прежнему будут носить отдельные подразделения, например, роты почетного караула, а те миллионы пар сапог, которые хранятся на складах, будут использованы для различных работ.
С того момента как стали появляться армейские ботинки на замену «классическим» сапогам (в первую очередь легендарной «кирзе»), стали разгораться споры о том, что же всё-таки для солдата лучше. Как водится, возникли два непримиримым лагеря. Одни полностью уверены в том, что в удобстве и эффективности противостояния грязи, льду, зною и воде лучше, чем берцы, быть ничего не может. Другие считают, что берцы проигрывают в этом плане обычным кирзовым сапогам, если те хорошо сидят на ноге.
А ещё у сапог есть необычная функция: красные отвороты на голенища сапог, пожалованные Апшеронскому полку за мужество и в память о Кунерсдорфском сражении, стали общей наградой полку – он выдержал все атаки пруссаков и по сути повернул ход битвы.
Но у медиков есть одно возражение против сапог, но серьёзное. Кто служил в армии, знает: пара месяцев в кирзачах – и грибковое поражение стопы, пальцев, а то и ногтей обеспечено. Особой гигиеничностью сапоги и портянки никогда не отличались. Да, портянки можно простирать чуть не в кипятке, но сапог сохранит грибок!
