«Буча еще не доказана как состоявшийся факт». Такое заявление сделано в военном руководстве Южной Кореи. Эти слова созвучны позиции Москвы по поводу едва ли не самой громкой провокации киевского режима и резко контрастируют с предыдущими высказываниями южнокорейских политиков. Что подвигло Сеул на подобное изменение?
Южная Корея была одной из двух (наряду с Японией) восточноазиатских стран, которые демонстративно солидаризовались с западным блоком по вопросу противостояния России. Южнокорейский бизнес прекратил работу в нашей стране. Голубой дом (так официально называется администрация президента Южной Кореи) ввел санкции против Москвы.
Южная Корея является союзником США, поддержание этого союза Сеул считает жизненно необходимым. Кроме того, Сеул опасался, что действия России на Украине могут побудить государства Восточной Азии силовым образом решать свои вопросы. Однако в последнее время Сеул стал корректировать свою резко антироссийскую позицию в сторону более сдержанной и конструктивной. Лицом этих изменений стал министр обороны страны Син Вон Сик.
Так, например, министр отказался от своих слов по вопросу военной поддержки Украины. Он уверяет, что январское интервью, где он (будучи тогда просто депутатом парламента) выражал желание «полностью поддержать Украину», было неправильно переведено. «Слова исказили и не учли контекст моего заявления. Я на самом деле говорил не о полной поддержке Украины, а о том, что мы должны ее более активно поддерживать», – пояснил министр.
Разница в риторике только кажется несущественной, для языка восточной политики она имеет серьезное значение. Эта корректировка последовала после обмена реакциями между российским МИДом (предупредившем Сеул о последствиях «импульсивной политики») и южнокорейским, защищавшим тогдашнего депутата и заявившем, что «российская манера себя вести окажет влияние на будущее российско-южнокорейских отношений». В итоге дошло до вызова российского посла в южнокорейский МИД – однако будущий министр тогда молчал. Сейчас же он об этом вспомнил.
Сеул также отказывается поставлять киевскому режиму (остро нуждающемуся в боеприпасах) оружие. По словам Син Вон Сика, Корея будет экспортировать боеприпасы в США, где из-за экспорта на Украину обнаружилась нехватка снарядов. А сообщения американских СМИ о поставках снарядов для ВСУ Минобороны Южной Кореи регулярно опровергает.
Наконец, совсем недавно министр Син поставил под сомнение один из главных западных мифов о «российских военных преступлениях» на Украине – так называемую «резню в Буче».
Он заявил, что Южная Корея осуждает вторжение России, однако добавил, что «поскольку Буча еще не доказана как состоявшийся факт, было бы не совсем уместно давать какие-то оценки этому событию».
И это при том, что в 2023 году официальный Сеул этот миф публично признавал. Президентская чета побывала в самом городе (превращенном киевским режимом в объект для показа иностранным делегациям), а Голубой дом назвал Бучу «символом жестокости российских военных».
Тогда они не обращали внимания на то, что «жестокость» не была никак доказана. Не обращали внимания на слова посла России в ООН Василия Небензи о том, что 31 марта 2022 года – то есть через сутки после вывода российских войск из Бучи – никаких трупов на улицах города не было. Появились они лишь к 3 апреля, то есть после захода в город украинской армии. Не обращали в Сеуле внимания на требования министра иностранных дел России Сергея Лаврова к генсеку ООН расследовать произошедшее. «Никто ничего не расследует, никто никому ничего не рассказывает. Можно хотя бы получить список фамилий тех людей, чьи тела были продемонстрированы в Буче в качестве замученных и убитых?» – указывал российский министр.
На тот момент в Сеуле своим одобрением поддерживали западный коллективный миф о Буче. Ведь этот миф стал одним из столпов западной информационной стратегии по обвинению России в якобы военных преступлениях на Украине – стратегии, которая лежит в основе санкционной политики и мобилизации западных стран для поддержки Киева.
Сейчас же корейцы не просто поставили под сомнение фальшивку киевского режима. Перед нами серьезный шаг, на который Голубой дом не пошел бы без веских причин.
Причины эти официальный Сеул не озвучивает, но можно предположить его мотивы. Не исключено, что южнокорейские эксперты и чиновники приходят к выводу об обреченности киевского режима, и что США будут постепенно отходить от финансирования украинской авантюры. А значит, нет смысла продолжать поддерживать столь радикальный антироссийский подход.
При этом у Южной Кореи (в отличие от Европы) достаточно свободы дипломатического маневра и политической гибкости элит, чтобы модифицировать свою политику на украинском направлении. Кроме того, Сеул, в отличие от ряда западноевропейских стран, декларирует готовность при малейшей возможности вернуть свои товары на российский рынок. Об этом прямо говорится в соответствующих переговорах с МИД России.
Еще одна возможная причина в том, что враждебная политика Южной Кореи в отношении России вызвала серьезное сближение между Москвой и Пхеньяном. Причем сближение не только политическое, но и военное. Летом 2023 года министр обороны России Сергей Шойгу посетил Северную Корею. Затем в сентябре того же года на российском космодроме Восточный прошли переговоры руководителей двух стран.
На эту тему
Западные СМИ пишут о «Трехстороннем пакте» с участием России, КНДР и Китая. Или даже о двустороннем – между Северной Кореей и Россией при молчаливом согласии Китая. И в рамках этого пакта, предполагает Сеул, Пхеньян получит не только продовольствие, но и российскую военную технику, а также оборонные технологии. «Северной Корее нужны поставки истребителей, ракет класса «земля – воздух», бронетехники, оборудования для производства баллистических ракет, а также ряд других передовых технологий», – считает главный советник Белого дома по Корейскому полуострову Мира Хапп Купер.
Никаких официальных подтверждений ни существования «пакта», ни поставок вооружений из Москвы не поступало. Но Сеул верит как минимум в возможность подобных договоренностей на фоне очевидного сближения КНДР с Россией. Таким образом, подвижки в риторике Сеула можно объяснить и надеждой добиться от Москвы в будущем более равноудаленной позиции в межкорейском конфликте. Той, которая превалировала до того, как Южная Корея поддержала режим Владимира Зеленского и западную санкционную политику против России.
До шанса на возвращение предыдущего статус-кво Сеул должен пойти гораздо дальше, чем отказ от одного из русофобских мифов. Но на наших глазах произошел раскол в пропагандистской позиции, которую в западных СМИ принято называть «позицией всего цивилизованного мира».
