У нас в это осветление совсем необычновое случилось. Двуногая так устала, что сказала мне разговариванием заниматься в Дельник, а не в Сенье! Потому что видела, что до следующего Сенья я ну никак не дотерплю, лапы будут чесаться, а я возмурщаться. Поэтому случилось то, чего никогда не случается! И я даже немножечко позабывала всё то, что хотела вам рассказывать.
Но я вспоминаю. У нас просто много-много всего случилось. Настолько много, что у меня усы топорщатся от возмурщения, зачем же всё сразу-то!
В первую лапу, у меня отобрали мою любимую большую лежанку! Это было в Боту, и её разломали на всякие штуки, а потом Грозный и какой-то невкусно пахнущий чужой двуногий принесли другую. И она большая-большая-пребольшая! Никогда такой не видела.
Там могу лежать я, Двуногая, Грозный и Туна с Бозей, и мы не будем друг друга лапами трогать. Ужасно огромадная это лежанка, самая большая-пребольшая, вот. И ещё на ней ямок нет, она вся лежаночная. Но та мне всё равно нравилась больше! Она нами пахла. И там я ещё спала с Двуногой без этих, а тут нет.
Но мою любимую большую лежанку забрали и уже не вернут. Две сразу в наш домик не поместятся, это даже я понимаю. Но я повозмурщалась на Грозного, пока он там всё ломал и убирал, чтобы положить новую. Туна со мной согласновая, ей тоже нравилось, как раньше было. А Бозя неправильная кошка. Она там лазила, всё нюхала, и вообще восторженная была:
— Ух ты, какое интересное! А вы чего убежали, трусливые две? Там такое, такое!
— Там мою лежанку уворовывают, — ответила ей я. — Нашла, чему радоваться!
— А новая лучше. Там лежать больше, — фыркнула Бозя, и от меня ушла, опять там лазить. Ужасновая.
А Туна туда ходить совсем отказалась, пока там всё не утишится. Но знаете, что? Это не всё, что у нас в Боту случилось!
Ещё, во вторую лапу, Двуногая опять к своему Теринару ушла совсем. И нас оставила с Грозным, новой лежанкой, и возмурщением. Ну, возмурщалась я, если честно. Но мы потом всё равно пошли исследовать эту большую. И спать там правда удобно. И места много-много. Но та была своя, а эта какая-то чужая! Чтобы она своя стала, на ней надо ещё много-много лежать! И лучше с Двуногой, и чтобы от неё не пахло Теринарами. Даже двуножьми…
А в третью лапу, я тут одна оставалась в Сенье. Двуногая дала Туне и Бозе противные штуки в рот, а мне сказала, что меня успокаивать не надо, я всё равно никуда не поеду. Потом достали наши маленькие домики из Холодного Задверья. Нам туда нельзя, а они сами-то ходят, и всякое там хранят. Я жду, когда Задверье тёплое станет, тогда туда пробегать будет интересно, но пока оно холодное.
Бозю посадили, она посадилась, только ворчала, зачем это, как это, и почему надо её туда сажать. А Туна решила, что никак и ни за что туда не сядет! И передними лапами упиралась, и задними, и всеми совсем! Я думала, Двуногая её заставит, а она её в свои лапы взяла, на себя посадила, и так унесла. И я одна осталась.
Я уж подумала, что всё будет, как раньше. Что это теперь только мой дом, и они придут без всяких Тун и Бозь. Нет, по Бозе я бы, наверное, даже скучала, но я же знаю, что в плохое место моя Двуногая никого не понесёт! Она правильная, кошковая Двуногая, она нам желает, чтобы мы были довольновые. Но я надеялась, у этих будет свой домик. И свои двуногие!
Даже полежала на этой новой большой лежанке, помечтать успела, и где Грозный сидит, тоже полежала. А они взяли и вернулись! Оказалось, их просто Теринар смотрел, прям как меня. Там хорошая, я поняла, мне Бозя рассказала, хорошая Теринар меня тоже лапами трогала и кошками пахла, и штуки свои теринаровые быстро делала.
Но я всё равно возмурщена. Зачем вернули? Одна радость: обратно Туна возвращалась не на лапах моей, между прочим, Двуногой. А в домике, как нормальная кошка! Ужасно недовольновая только, говорила, что она туда не хотела, а её Двуногая попросила. Ну она и когда вернулась ворчала:
— Фортушкин, у меня от тебя все плечи болят, ты тяжелая моська. И вся остальная кошка тоже тяжелая. Давай мы будем всё-таки сидеть в переноске?
А Туна ещё и жаловаться пошла. Что там сверху капало мокрое, что долго сидеть неудобно, и вообще не надо было ей теринаров. Но потом всё равно мурчать пошла, Туна в этом вообще ужасновая, если бы не мурчала, может, меня бы любили больше!
Но вот поэтому всему, наша Двуногая ужасно-ужасно устала, и в Сенье не могла редакотировать мои лапные почеркуши. Но теперь она добралась, и я к вам, пусть и в тёмное уже время, но пришла!
Ну и вы всегда можете почитать правильные Сенья:
И в наши телеграмовые прийти, там Двуногая предупреждает:
А я пошла, посплю, а то у меня лапы устали столько вам всего рассказывать!