Карфагеняне не только вели суровую войну с Римом, но и сталкивались с другим серьезным противником - своими же наёмниками. В течение двадцати четырех лет Карфаген боролся и противостоял римлянам на Сицилии, подвергая себя невиданным до селе испытаниям и опасностям. Однако война с собственными наёмниками превзошла всё, что выпадало на долю карфагенцев ранее.
В этой публикации будет описана история схватки и противостояния с безжалостными карфагенскими наёмниками. Какой была эта война и как Карфаген справились с этой угрозой, которая могла поставить крест на этом средиземноморском государстве на много раньше Рима.
Начало войны
Итоги первой Пунической войны оказались разочаровывающими для Карфагена: он потерял все свои владения на Сицилии и был вынужден выплатить Риму контрибуцию. Однако, несмотря на это, Карфагенская империя по-прежнему оставалась одной из самых мощных сил в Средиземноморье. Однако вскоре перед этим огромным мегаполисом возникла угроза, которая внезапно поставила под вопрос его существование в 240 году до н.э.
Согласно условиям мирного договора с Римом, Карфаген был обязан немедленно заплатить огромную сумму в 200 талантов, а ещё 2000 — в течение следующих 10 лет. К концу войны казна Карфагена практически была израсходована, однако контрибуция была выплачена. Малоизвестно, но у Карфагена было ещё одно бремя — долг перед своим наемным войском. Как отмечает американский историк и археолог Ричард Майлз, «согласно историческим источникам, этот долг был значительным и, возможно, составлял 4368 талантов, или 26 миллионов драхм — астрономическую сумму, которую Карфагену было трудно найти».
После подписания мира с Римом командующий войсками на Сицилии карфагенский полководец Гамилькар Барка увёл своё войско, большей частью состоявшее из наемников, к городу Лилибею и передал свои полномочия. Комендант Лилибея Гискон решил отправить воинов обратно в Африку постепенно, чтобы облегчить бремя и избежать возможных волнений. Он посылал наемников небольшими группами на кораблях.
Однако алчность и глупость карфагенской олигархии перечеркнули разумность Гискона. Они решили, что смогут склонить наемников отказаться от части своего жалованья, если сосредоточат их всех в Карфагене. Олигархи задерживали выплату наемникам, оставляя их в городе. Вскоре количество преступлений, совершаемых наемниками, начало возрастать, и им предложили перебраться в соседний город Сикка, чтобы дождаться окончательного расчета. Каждому наемнику было выдано золото на самые необходимые нужды, и они забрали с собой свои семьи и имущество, находившиеся до этого в Карфагене.
Оказавшись в Сикке, наемники затеяли безделье и стали искажать суммы своего жалованья, требуя все больше и больше. Они учитывали все возможные обещания наград, которые им сулили полководцы во время сицилийской войны против римлян, учли потерянных коней, утраченные припасы и погибших товарищей. Когда в Сикку наконец прибыл главнокомандующий карфагенской армией Ганнон, он не только не исполнил прежних обещаний, но и попросил наемников отказаться от некоторой части своего жалованья. Недовольство наемников было огромным, Ганнон явно не обладал убедительным даром.
В такой ситуации даже самый талантливый оратор был бы бессилен. Добавим сюда ещё и то, что наемное войско состояло из представителей разных племён и народов: испанцы (иберийцы, кельтиберы), африканцы (мауры и другие племена), балеарцы и даже греки, которые не только не понимали друг друга, но даже не знали пунического языка, на котором говорили карфагенцы. Оставалась единственная возможность — обращаться к солдатам через их начальников, что Ганнон и попытался делать упорно. Однако начальники тоже не всегда полностью понимали, что им говорили, и иногда передавали толпе совсем не то, что было задумано. Это приводило к недопониманию, недоверию и хаосу.
В итоге, как говорят, «стороны не поняли друг друга», и возмущенное наемное войско решило передвинуться ближе к Карфагену, в соседний город Тунет (современная Тунис). Если бы какой-то враг, тайно действуя против интересов пунической аристократии, задумал что-то, чтобы поставить Карфаген в безвыходное положение, он не смог бы придумать ничего лучше того, что было сделано в действительности. Буквально неподалеку от города собралась армия из 20 тысяч воинов, разозленных и возмущенных.
С опозданием осознав свою ошибку, карфагенские власти начали отправлять в лагерь наёмников продукты питания и другие припасы по заниженным ценам, желая умилостивить их. Однако было уже поздно: осознав слабость карфагенян, бунтовщики стали выставлять всё новые и новые требования, с каждым разом всё менее выполнимые. По словам Полибия,
«мятежники постоянно подыскивали что-либо новое, делая невозможным всякое соглашение, ибо в среде их было много людей развращённых и беспокойных».
Начало войны
В это время, на Сицилию прибыл Гискон - опытный дипломат, которому Карфаген поручило провести дальнейшие переговоры. Он пытался убедить наёмников согласиться на разумную сумму, которая, по сути, уже была завышена. Гискон начал выдавать деньги, распределяя их между разными этническими группами. Однако, среди бунтовщиков нашлись те, кто был недоволен всем.
Один из них был Спендий, беглый раб из области, который опасался показать своему бывшему хозяину. Еще одним возмущенным был Матос, мощный ливиец, полагавший, что после заключения выплат и отправления наёмников обратно в Африку, Карфаген обязательно отомстит африканским народам за их унижение.
Своими речами Матос и Спендий так взволновали наёмников, что никто другой не мог высказаться безопасно. Без разбору и невзирая на согласие или противодействие выступающего, толпа убивала и камнями казнила его жертву. В итоге погибло множество простых воинов и даже их вождей. Гнев наёмников достиг критической точки. Ливийцы, которые так и не получили свою часть денег, настойчиво требовали, а Гискону, по-видимому, пришел край: он предложил им обратиться к своему лидеру Матосу за деньгами.
Ожидаемо, эта идея вызвала бешеное возмущение среди наёмников, которые моментально начали грабить сокровищницу, а потом схватили Гискона и других карфагенян, заковав их в цепи. От этого момента уже не было пути назад - восстание началось.
Вести восстание галатийских мятежников, включая Спендия и Матоса, главенствующего предводителя, не теряли времени. Желая повысить свою силу, они отправили гонцов в ливийские города с призывами к восстанию, и ответ не заставил себя ждать. Ливийские преданные Карфагена, перегруженные непомерными военными налогами за годы войны, видели в мятеже наёмников возможность не только обрести свою независимость, но и принять участие в грабеже огромного города. Вожди мятежников получили от них продовольствие и финансовую помощь в таком изобилии, что Спендий и Матос не только выплатили наёмникам задержанную оплату, но также создали запасы на будущее.
Восставшую армию пополнили ливийские добровольцы, численностью не менее 70 000 человек. Мятежники даже начали чеканить собственные серебряные монеты с греческой надписью "libuwn" ("монеты ливийцев"). Хотя восставшая армия была многонациональной, основную долю составляли африканцы. Спендий и Матос разделили свои силы и осадили города Утика и Гиппакрит, не присоединившиеся к восстанию вместе с Карфагеном.
А что касается Карфагена, они на исчерпание денежных средств наемничали новых воинов и готовили гражданскую армию. Однако, когда речь заходила о Карфагене, всегда было сложно уверенно сказать, были ли деньги исчерпаны? На командование войсками был назначен опытный генерал Карфагенской армии Ганнон, который, хотя имел опыт борьбы с африканскими племенами, согласно полибийским записям, скорее был хорошим организатором, чем военачальником, "не умел использовать благоприятные моменты и, в общем, оказался неопытным и неуклюжим".
Ганнон руководил своим войском, направляя его к Утике с целью освободить город от осады. С помощью своих ста слонов, карфагенский военачальник атаковал вражеский лагерь. Мятежники не сумели сопротивляться и бежали, укрепившись на соседнем холме, поросшем высокой травой. Многие из них были убиты слонами, получив серьезные раны. Ганнон, привыкший сражаться с нумидийцами и ливийцами, которые в случае поражения бежали без оглядки, решил не преследовать их и отправился в Утику, чтобы отметить свою победу в "небольшой, но значимой войне".
Однако на этот раз перед ним стояли опытные наёмники, обученные Гамилькаром Баркой, которые многократно осуществляли тактику отхода и последующего нападения на врага в один и тот же день. Их военачальники заметили, что Ганнон отошел в город, а его войско распылилось в разные стороны без организации. Разгруппировавшись, наёмники быстрым контратакой повергли карфагенян, убив многих из них и заставив остальных скоропостижно укрыться в городе. Мятежники сумели захватить всю их боевую технику и осадные орудия.
Несколько дней спустя, когда между воюющими произошла новая стычка, Ганнон снова упустил возможность нанести поражение восставшим, по словам Полибия,
«из-за своего чрезмерного легкомыслия».
Первые неудачи восставших
После разочарования в Ганноне, жители Карфагена выбрали главнокомандующим героя битв в Сицилии, Гамилькара Барку. Ему дали войско, состоящее из наёмников и городской ополчения, всего около 10 000 человек. Основной ударной силой новой армии должны были быть 70 слонов. Гамилькар решил начать с попытки разблокировать Карфаген, так как мятежники заняли перешеек, соединявший город с материком. Матос разбил свой лагерь возле моста через реку Баграду, которая несколько раз пересекала путь к Карфагену. Фактически, город был окружен, но опытный Гамилькар заметил, что при сильном ветре в определенном направлении река значительно оскудевает.
Выбрав подходящий момент, карфагенский полководец неожиданно вывел свою армию из города ночью и провел ее через возникший брод к лагерю мятежников возле переправы. Узнав об этом, мятежники двинулись на перехват Гамилькара двумя армиями: 10 000 человек шли к нему от моста, еще 15 000 двинулись из Утики. Когда оба отряда сепаратистов объединились, Гамилькар использовал уловку - притворился отступающим и заставил их преследовать свою армию, которая в это время выстроилась перед мятежниками. Горячие преследователи, нападая беспорядочно, внезапно столкнулись с боевым порядком карфагенян. К тому же, с тыла нанесла удар конница Гамилькара, подкрепленная слонами. Разгром был полным: более 6000 восставших погибли, еще 2000 попали в плен. Выжившие бежали либо в Утику, либо обратно к мосту. Гамилькар преследовал последних, проник во вражеский лагерь и захватил его. Блокада Карфагена была снята.
Благодаря первой победе карфагеняне вдохновились, а вожди наемников увидели, что их противник гораздо опаснее Ганнона. Гиппакрит Матос, осаждавший город Ганнона, посоветовал Спендию и Автариту вынудить Гамилькара сражаться на холмистой или гористой местности, где он не сможет использовать конницу и слонов. В Тунете Спендия отобрал 6000 самых сильных воинов, а к ним присоединились 2000 галатов под командованием Автарита, и их армия двинулась по склонам гор, следуя за Гамилькаром. Когда Гамилькар привел свое войско на равнину, окруженную горами, Спендий вызвал дополнительные силы, состоящие из нумидийцев и ливийцев.
Барка был внезапно окружен: перед ним располагался лагерь ливийцев, нумидийцы приблизились к тылу, а Спендий со своей армией появился на фланге. Однако Гамилькар получил военную помощь от нумидийского принца Наравы, который явился в карфагенский лагерь и выразил желание встретиться с главнокомандующим. Восторгу Гамилькара не было предела, и он обещал выдать свою дочь за Нараву, если тот станет верным другом Карфагена. После этого Нарава привел войско из 2000 своих соплеменников, что заметно усилило конницу карфагенян.
Спендий объединился с ливийцами и сошел на равнину, чтобы принять участие в битве, но потерпел поражение. Автарит и Спендий бежали, при этом погибло около 10 000 восставших, еще около 4000 было взято в плен. Гамилькар взял на службу часть пленников, кто выразил такое желание, и снабдил их доспехами убитых мятежников. Остальных он неожиданно освободил, получив от них обещание больше не воевать против Карфагена. Через несколько десятилетий Ганнибал Барка сделает то же самое, когда будет без выкупа отпускать пленников из союзных римским общинам Италии, в надежде на раскол в противнических рядах и разрушение мощи Рима.
Казнь пленных карфагенян
Гамилькар проявил неожиданную мягкость, и это насторожило Спендия и Матоса. Они прекрасно осознавали, что если восставшие поймут, что могут быть помилованы, то это может привести к массовому дезертирству. Вожди бунтующих решились на крайнюю меру - привязать кровью своих сообщников, найденных под рукой. Карфагеняне, возглавляемые Гисконом и попавшие в плен еще в самом начале восстания, все это время находились в лагере бунтовщиков и подвергались издевательствам. Теперь вожди мятежников решили окончательно покончить с ними. Некоторые из восставших, помня об исключительных качествах Гискона, старались защитить его, но радикальные наемники привычно забили их камнями до смерти.
Несчастных карфагенян вывели из лагеря. Сначала им отрубили руки, затем отрезали носы и уши, перебили голени и заживо бросили в канаву, где они умирали мучительной смертью. Когда пунийцы через глашатаев попросили выдать им трупы погибших, вожди мятежников не только отказали, но и запретили передавать им глашатая или посланца, угрожая им судьбой, аналогичной судье Гискону и его товарищам. Всех пленных карфагенян враги обещали отправить на мучительную смерть, а союзников - послать обратно в Карфагеню без рук. Их угрозы были выполняемы до конца.
Диодор Сицилийский пишет по этому поводу:
«Из-за таких нечестивости и зверств, как я описал, Спендий и все другие вожаки утратили снисхождение в планах Барки. Ибо сам Гамилькар, претерпев от их жестокости, был вынужден отказаться от милосердия к пленным и налагать подобное наказание на тех, кто попадал к нему в руки. Соответственно, в качестве пыток, он подбрасывал слонам всех, кто был взят в плен, и это была суровая кара, так как те затаптывали их до смерти».
В результате ужасной эскалации, война приобрела ещё более жестокий характер, что привело к ее прозвищу историками как "непримиримой" . Гамилькар призвал Ганнона и его войска на помощь, в надежде, что совместными усилиями они смогут быстрее покончить с мятежом. Однако, непреодолимые разногласия между ними привели к тому, что объединенные действия не состоялись. В конечном итоге, карфагенские власти приняли решение оставить решение об управлении в руках одного из них, в зависимости от выбора армии. Удивительно не удивляться, что главнокомандующим был выбран Гамилькар Барка. Одним из его помощников стал Нарава, а вторым — полководец по имени Ганнибал, послан в Карфаген, чтобы следить за итогами голосования.
Неожиданная помощь
К сведению пришли неприятные новости издалека – в 240 году до нашей эры вспыхнул восстание гарнизона на Сардинии, который также состоял из наемников. Коменданта острова по имени Бостара они осадили в крепости и убили вместе с остальными карфагенянами. В ответ, пунийцы направили войско на Сардинию, состоящее также из наемных солдат, но и они присоединились к мятежникам, а их командир был распят. Бунтующие наемники обратились к римлянам с предложением передать им Сардинию, однако Рим отказался – у него было немало забот на Сицилии. Вскоре карфагенян постигло новое бедствие – города Утика и Гиппакрит внезапно перешли на сторону мятежников, не будучи ранее отреченными союзниками пунийцев. Свою измену они подчеркнули казнью отряда карфагенской помощи: все его воины, во главе с командиром, были сброшены с крепостной стены.
Под влиянием этих событий, восставшие снова взяли Карфаген под осаду. Жители Утики предложили Риму перейти под его власть, однако римляне отказались от этого предложения. Более того, они запретили итальянским купцам торговать с мятежниками, а стимулировали торговлю с карфагенцами. Очень неожиданно Рим разрешил наемникам из Карфагена набирать солдат на итальянской земле, хотя это нарушало мирный договор, который был заключен между ними в 241 году до н.э. К тому же, Рим освободил более 2000 воинов карфагенцев без выкупа, которые были захвачены во время битв на Сицилии во время Первой Пунической войны.
Карфаген получил поддержку также и от другого недавнего противника - Сиракуз. Тиран города Гиерон отлично понимал, что в случае победы мятежников и падения Карфагена, баланс сил в Средиземноморье будет нарушен, Рим получит ранее неслыханную власть, а это может поставить под угрозу независимость самой Сиракуз. Именно поэтому Гиерон оказал помощь Карфагену в виде продовольствия и других первоочередных предметов.
Разгром войска Спендия и Автарита
Потеряв возможность получения товаров от италийских купцов, Матос и Спендий начали испытывать проблемы. Казна их постепенно пустела, помощь от ливийских племён тоже иссякла. Как пишет Диодор Сицилийский,
«и так случилось, что мятежники из-за нехватки продуктов были настолько же в положении осаждённых, как и осаждающих».
Снабжению восставших также мешали находившиеся у них в тылу войска Гамилькара и конница Наравы.
Поэтому вожди бунтовщиков решили ещё раз дать генеральное сражение. Они собрали под командованием Спендия, Автарита и ещё одного ливийца по имени Зарза отборное войско из наёмников и африканцев в составе 50000 человек, которое начало по пятам преследовать армию Гамилькара, избегая при этом открытых пространств — дабы не попасть под удар конницы Наравы и слонов карфагенян. Постоянно происходили небольшие стычки, в ходе которых мятежники обычно терпели поражение и несли потери. Полибий писал:
«Тогда обнаружилось на деле всё превосходство точного знания и искусства полководца перед невежеством и неосмысленным способом действий солдата. В самом деле, Гамилькар истребил множество мятежников без битвы, потому что умел в небольших делах отрезывать им дорогу к отступлению и подобно искусному игроку замыкать их».
В конечном итоге, Гамилькар, будучи блестящим полководцем, завел бунтовщиков в ущелье, известное как Прион, создав настоящую ловушку. Восставшие, хоть и не решались на открытую схватку, но они не могли сдаться, так как были окружены со всех сторон горами, рвами и валами, поставленными карфагенцами. В лагере мятежников начался голод, и африканцы были вынуждены обратиться к каннибализму: сначала они съели всех пленных, а затем и своих собственных рабов. Ожидаемая помощь из Туниса так и не прибыла, и, опасаясь возможных мести со стороны войск, Автарит, Зарза, Спендий и еще семеро мятежников отправились на переговоры с баркой.
Гамилькар неожиданно проявил готовность к переговорам с бунтовщиками, обещая освободить все их войско , при условии, что они сдадут свое оружие и выдадут 10 выбранных им лично лиц. Когда его предложение было принято, Гамилькар не заставил себя ждать и заявил, что согласно сделке, он выбирает в плен переговорщиков. Ливийцы, увидев, что их лидеры попали в заточение и не зная о содержании договора, трактовали это как предательство и мгновенно схватили оружие. Но Барка окружил их слонами и другими боевыми формированиями, уничтожив всех врагов. Измотанные голодом и лишениями бунтовщики оказались не в состоянии представить серьезное сопротивление.
Последние битвы
После решающей победы, у Гамилькара наконец-то высвободились руки и смог вернуть власть над карфагенскими землями, которую потерял ранее. При этом, , ливийцы часто подчинялись сами, убежденные, что повстанцы всё равно претерпят поражение.
Затратив немало времени на восстановление порядка в стране, Гамилькар подошел к последнему гнезду бунтовщиков - Тунету. Разделив свои войска, Гамилькар оставил часть их под командованием Ганнибала, чтобы окружить лагерь Матоса с двух сторон. В знак устрашения бунтовщиков, карфагенцы распяли Спендия, Автариту, Зарзу и их товарищей прямо на их глазах. Однако Матос все еще был готов сражаться: заметив, что лагерь Ганнибала плохо охраняется, он внезапно напал и взял его штурмом в плен, полководца включительно. Матос приказал спустить Спендия с креста, а затем после жестоких пыток распял на нем самого Ганнибала, а также казнил 30 высокопоставленных карфагенян. Гамилькар не успел помочь Ганнибалу из-за большого расстояния между ними. Он отступил от Тунета и разместился у устья Баграды.
Как пишет Диодор Сицилийский,
«казалось, что Фортуна вознамерилась раздавать успехи и неудачи по очереди».
Карфаген провела новую мобилизацию среди своих граждан и послала 30 сенаторов, чтобы вновь попытаться примирить Гамилькара с Ганноном.
После долгих убеждений, стороны согласовали свои действия, и военачальники одержали несколько побед над мятежниками в небольших столкновениях. Это привело к решающему сражению, о деталях которого ничего неизвестно, но одно понятно - победа досталась карфагенянам. Большинство мятежников пало на поле боя, а остальные бежали. Главный герой Матос был взят в плен. Затем пунийцы подавили оставшиеся очаги сопротивления, основными из которых были города Утика и Гиппакрит. Гамилькар осадил один из них, а Ганнон взял в осаду другой, и вскоре оба города сдались.
Полибий в итоге констатировал:
«Так кончилась война, причинившая было карфагенянам величайшие затруднения; теперь они не только снова завладели Ливией, но и достойно покарали виновников возмущения. В заключение войско в триумфальном шествии через город подвергло Матоса и сообщников его всевозможным истязаниям».
Потеря Сардинии и Корсики
Карфаген готовился вернуть свою власть над Сардинией, но к концу восстания Рим начал менять свое отношение к Карфагену. Гамилькар Барка был уверенной победой, и местные восставшие наемники, изгнанные с острова, снова обратились к римскому сенату с предложением захватить Сардинию. Римляне согласились и начали подготовку экспедиции для аннексии острова. Они угрожали объявить войну Карфагену, ссылаясь на то, что он готовит армию против них, а не против сардинцев. Издавленные войной с наемниками, карфагеняне не могли вести новую войну. Они отказались от Сардинии и заплатили Риму 1200 талантов в качестве контрибуции. Таким образом, Рим мирно захватил Сардинию.
Полибий по этому поводу писал:
«остров, замечательный по величине, многолюдству населения и по своему плодородию».
Тогда же римляне захватили и Корсику.
Потеря Сардинии и Корсики имела не только серьезные негативные последствия для экономики Карфагена, но и для его национального достоинства. Рим забрав эти острова, продемонстрировал свое превосходство и потребовал контрибуцию, что стало ясным сигналом для Карфагена о том, что он больше не считается великой державой в Центральном Средиземноморье, как было согласовано двусторонним договором несколько лет назад. Возмущение Карфагена таким поворотом событий и желание найти новые источники экономического процветания подтолкнули Гамилькара Барку и его ведущую партию к единственному возможному выходу из сложившейся ситуации - экспансии в Испанию.
Заключение
Непримиримая война или «Война наёмников» растянулась на три года и четыре месяца, начиная с 241 года до н.э. и завершаясь в 238 году до н.э., при этом она нанесла мощнейший удар по могуществу Карфагена. Все сопротивления ливийских племен и бунты рабов против Карфагена имевшие место в прошлом, существенно отличались от того что произошло. На этот раз случилось нечто революционное - восстание наемников, местных племен и беглых рабов оказалось настолько ожесточенным, что поставило под угрозу само существование Карфагена. Только благодаря запредельным усилиям и военной мастерства Гамилькара Барки, величайший античный мегаполис продлил свое существование практически ещё на век.
Телеграмм канал Альтернативная История
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉