Наш мир устроен очень странно, какой-то он уже не наш. Палач, приветствуя тирана, берёт его на карандаш. Устало Кай скользит по глади, подальше зеркало убрав. Меркурий слишком ретрограден, Марс исключительно не прав: кто без хитона — сразу нá кол, теперь такой кордебалет. Гадалка, пифия, оракул — и где мои семнадцать лет? И где же гордая осанка? Как будто жизнь не по уму. И временами я — Каштанка, и временами я — Муму. Сегодня ветер дует с юга, — сказал вчера глухонемой. Но, боже мой, какая скука, тоска такая, боже мой. Кругом сплошные антиподы. Возможно, дело где-то швах. Ограничители свободы неограниченны в правах.
Но там, где львы девятиглавы, где люди учатся летать, в небесной лавке бабы Клавы царит покой и благодать. У бабы Клавы много крыльев любых размеров и цветов. И сам профессор Мыльнорыльев, как юный ленинец, готов зайти, порадовать старуху (держите новость. Айн момент), нахмурить лоб, собраться с духом и оценить ассортимент, по счастью не лишённый лоска, достойный даже королей: найдутся синие в полоску? Мне для супруги — юбилей.
Луна беседует со стражем, сидит улитка на хвоще. А Клава — бабушка со стажем, почти всебабушка вообще. Но если слушать, что есть мочи, попасть на нужную волну, то слышно, как она бормочет: я долго здесь не протяну. Вот эти крылья точно мавкам. Вот эти — лешему в сундук. Ну, эти спрячу под прилавком. Вдруг подприлавочный дундук? Звонили с ближнего вокзала, летят с медвежьего угла. Конечно, я бы завязала, когда б хотела и могла.
Сны загружают в автоклавы, смешными звёздами соря. Роняет крылья баба Клава, и занимается заря. И небо снова облакасто, восточный шёлк и кашемир. И дворник в шубе Радагаста в который раз спасает мир, но поделиться, правда, не с кем в часы "взгрустнулось и взбрело". И над твоим любимым Невским алеет Клавино крыло.
Арт: Юлия Маевская
