Лидия Ивановна сидела, запершись в своей комнате, трясясь от страха, и слушала, как крушит на её кухне всё, что попадется под руку, нетрезвый сын. Звенела разбитыми осколками посуда, трещала хрупкая мебель, а она сидела, вжавшись в угол, и молилась, чтоб выдержала следующего натиска дверь. А Андрей всё гремел, ломая нажитое и кричал, требуя от матери денег. А какие деньги, когда он ещё три дня назад всю её пенсию выгреб и потратил на выпивку. Остались только крохи жалкие, на хлеб бы хоть хватило.
И горько Лидии, и страшно, и обидно за себя и за жизнь свою непутёвую. Вот был бы Игнат жив. Хотя что бы он смог сделать? Ему бы сейчас за семьдесят было. Да и пять лет назад, когда приступ случился, тоже немолод уже был. А то глядишь и пожил бы, если б не пьяные выходки сына. Хорошо хоть дверь в комнату крепкую поставил.
Эх, сынок сынок. Единственный, обласканный, облелеяный. Кто ж знал, что такое чудовище вырастет.
И вспомнила Лидия свою молодость. И дочку свою старшую, которую в роддоме оставила.
Лида родила дочь в семнадцать. Соплюхой совсем была, ни семьи, ни работы. Из родных только мать, в деревне за сто километров. Отец ребенка исчез так же, как появился. Был и нет. Какой мог быть тогда ребенок?
Это уж потом, когда Лидия Игната встретила да замуж за него вышла, она стала искать свою девочку. Но её уже удочерили на тот момент и данных Лидии, само собой, никто не дал. А найти дочку она очень хотела. Так хотела, что даже во сне иногда видела. И Игнат жену поддерживал, потому как общих детей у них долго не получалось.
А потом радость случилась. Почти в сорок, когда уж оба отчаялись, Лида поняла, что беременна. Радость была неимоверная, Игнат её на руках носил, по дому ничего делать не разрешал. Только это не помогло, на третьем месяце попала Лида в больницу с угрозой выкидыша. Но обошлось вроде. Только домой приехала, опять в больницу. Полторы недели не прошло. И так весь срок. Неделю дома, две в больнице. За два месяца до родов её уже домой больше не отпускали.
Женщины в палате уходили, приходили, а Лида так и жила там. Часто и одна в палате оставалась.
В одну из таких ночей, когда снова низ живота тянуть стало, она села на кровати и стала молиться. Слов толком не знала, но искренне молилась, с надрывом. Просила Бога, чтоб помог, оставил ей ребёночка.
И тут вдруг в углу палаты появился яркий свет и стал обретать очертания человеческой фигуры. А потом и лицо Лида увидела. Строгое и одновременно доброе. И голос услышала, он как будто у неё в голове звучал.
"Знаешь ли ты, о чем просишь, женщина? — услышала Лида — Твой ребёнок не должен был родиться. Но молитвы твои были услышаны. Одно скажи, готова ли ты взять его грехи на себя?"
И Лида закивала головой быстро быстро и только потом ответила, что да, готова. Все, все грехи готова взять, за всё ответ понести.
Её разбудила утром медсестра, когда пришла делать укол. Лида не понимала, что было ночью, сон или явь, но помнила всё очень отчётливо. Было удивительно, но срок она доходила без осложнений и Андрюшка родился абсолютно здоровым.
Родители в долгожданном сыне души не чаяли, но воспитывали как положено, чтоб порядочным человеком вырос. Только, наверное, не зря его этот мир впускать не хотел, не помогло правильное воспитание. Рос Андрей, словно волчонок дикий, а в четырнадцать уже по "малолетке" загремел. Одноклассника покалечил так, что тот еле выжил.
Вернулся уже не волчонок к родителям, волк озлобленный. Фермер местный его на работу взял сторожем, да вскоре выгнал. Потому как тащил Андрей всё, что, по его мнению, плохо лежало, да продавал. Больше он уже не работал нигде. Забирал у пожилых родителей деньги, пил горькую, да скандалы устраивал.
В один из таких дней у Игната сердце и остановилось. Похоронила Лидия мужа и осталась одна в этом кошмаре. Плакала по ночам, просила Игната, чтоб к себе забрал, да видно до конца ей придется этот крест нести.
Внезапно на кухне стихло, потом послышались шаги и звук с силой захлопнувшейся двери. Лидия ещё постояла немного, прислушиваясь, затем выглянула с опаской. Так и есть, пусто, можно выходить. Собаку накормить, самой перекусить и на ночь снова закрыться в комнате. А даст Бог, так и не придёт Андрей ночевать.
Проснулась Лидия, услышав под окном лай собаки. Скрипнула дверь и послышались приглушённые голоса. В кухне стоял участковый и вполголоса что-то объяснял Ивану, её соседу. Увидел Лидию, замолчал, потом откашлялся.
— Лидия Ивановна, собери сыну что-нибудь. Одежду там, бритвенные принадлежности.
— Что-то случилось? — она машинально спросила, уже почти догадавшись обо всём.
— Андрей твой Раю порешил, продавщицу. — ответил участковый — Утром женщины её нашли. И он там же, в углу спал, среди пустых бутылок. Ты не подумай ничего, у Андрея и руки в крови, и нож там же, рядом. Да он и сам признался.
А Лидия и не думала. Она уже давно понимала, что всё закончится чем-нибудь эдаким. Те слова, про грехи, которые согласилась на себя взять, она хорошо помнила. И тот парень, что инвалидом стал после избиения сыном. И Рая, дети которой теперь сиротами остались. Всё, всё на ней. И поделом, заслужила. За то, что дочку когда-то бросила. За то, что монстра в этот мир привела, жизнь для него выпросила. И нести ей теперь эти грехи на себе до самого конца.