В Малом зале Кремлевского дворца пройдет весьма интригующее музыкальное мероприятие: свою программу представит ансамбль NOVO, в составе которого задействованы двенадцать саксофонистов. Собеседник «Культуры» — художественный руководитель проекта Антон Скиба.
— Возглавляемый вами коллектив совсем еще молодой: он основан в 2021 году. Расскажите об истории его создания.
— Как таковые подобные ансамбли в мире — не новость, они существуют и в Европе, и в Новом Свете. В России такие составы тоже эпизодически возникали, но самостоятельной творческой единицы, действующей на постоянной концертной основе, до нас не было. Мы с моим коллегой Филиппом Чумаевым много лет играли в саксофонном квартете, и нам всегда хотелось расширить художественные и динамические возможности этого инструмента.
Когда в рамках квартета стало тесновато, я позвонил своим самым близким студентам (ведь я, помимо концертной деятельности, еще преподаю в институте имени Ипполитова-Иванова) с целью создать большой ансамбль, состоящий исключительно из саксофонов. Таким образом, постепенно коллектив разросся до девяти исполнителей, хотя периодически мы выступаем составом из двенадцати человек — что, кстати, произойдет на предстоящем концерте в Малом зале Кремлевского дворца. Это оптимальное количество музыкантов для такого помещения: звуковая палитра получается насыщеннее, красивее, громче, заполняя собой все пространство.
— Какую программу представите на суд взыскательного слушателя?
— Программа очень долго разрабатывалась, утверждалась и переделывалась. Мы отталкивались от того, что было бы интересно публике, принимая, разумеется, во внимание и то, что хотелось бы исполнить нам самим. Стремились максимально, насколько это возможно в рамках выступления, состоящего из двух отделений по сорок пять минут каждое, охватить все эпохи и жанры.
Исполним, в частности, знаменитую Токкату и фугу ре минор Баха — что, несомненно, вызов, поскольку у нас в стране в переложении для саксофонов это произведение еще никто не играл. Та же история с «Грозой» Вивальди: данное сочинение широко известно в многочисленных версиях струнников, но на саксофонах его никто не повторял.
Помимо этого, на концерте в Кремле исполним «Половецкие пляски» Бородина, арию Casta Diva из оперы Беллини «Норма», знаменитую бахиану Вила-Лобоса, а также произведение ныне живущего итальянского композитора Роберто Молинелли «Четыре картины Нью-Йорка». Это четырехчастное сочинение, где в каждой из частей солируют разные саксофоны: сопрано, альт, тенор и баритон соответственно. А закончить выступление планируем сюитой «Кармен» Жоржа Бизе — композитора, без которого само существование саксофона в оркестре середины ХIХ века трудно себе вообразить, поскольку Бизе был одним из первых, кто включил этот инструмент в состав симфонического оркестра.
Словом, программа, как видите, получилась довольно разнообразная, мы долго над ней работали, очень ею гордимся и хотим ее показать. Задачу мы, конечно, поставили перед собой тяжелую, а уж насколько с ней справились, судить зрителю.
— Чем вы руководствуетесь при составлении репертуара?
— За этот аспект в основном отвечаем мы с Филиппом Чумаевым. К слову сказать, из-под его пера выходят практически все аранжировки нашего ансамбля. Сначала мы, разумеется, обсуждаем со всеми участниками коллектива то, что планируем исполнить, выбираем, отсеиваем и затем приступаем к работе.
За два года мы сыграли около трех часов различной музыки, и костяк нашего репертуара составляют именно академические произведения — как правило, переложения из струнных сочинений. Так, мы исполняли Тему с вариациями Глазунова, Серенаду для струнных Элгара, «Арлезианку» Бизе, Серенаду для струнных Чайковского, много барочной музыки. Эти произведения и слушаются здорово, и играются с удовольствием.
Бытует мнение, что саксофон ассоциируется прежде всего с джазовой и эстрадной музыкой, однако в нашем ансамбле все участники получили именно академическое образование. Саксофон ведь был изобретен за многие десятилетия до возникновения джаза и изначально «вращался» прежде всего в академических кругах.
Безусловно, история распорядилась таким образом, что именно в джазе этот инструмент сумел максимально раскрыться, и я с огромным уважением отношусь к джазменам. Но исполнение джаза на саксофоне — это отдельная, сложнейшая профессия, в которую мы соваться не хотим. Предпочитаем заниматься тем, в чем мы по-настоящему сильны. Тем более что в академической музыке саксофону тоже есть где развернуться. К примеру, мы часто играем Джаз-сюиту Шостаковича: из одного названия этого произведения уже не совсем ясно, к какому именно музыкальному жанру его отнести.
Подозреваю, многие, приходя на наш концерт впервые, действительно рассчитывают засвидетельствовать что-то джазовое. Однако по ходу выступления зрители слушают все внимательнее, потом целиком погружаются в атмосферу концерта и в итоге взрываются восторженными аплодисментами, требуют выхода на бис. Не хочу хвастаться, но пока такого не было, чтобы зритель остался недоволен. И причина такого теплого приема, на мой взгляд, как раз во многом и заключается в правильном выборе материала. Ну и, разумеется, в качестве самого исполнения, поскольку все участники проекта NOVO — профессионалы высокого класса.
— Вы, наверное, в курсе, что в этом году исполняется 210 лет со дня рождения изобретателя саксофона Адольфа Сакса. Как-нибудь отметите данное событие?
— Откровенно говоря, мы настолько были увлечены подготовкой новой программы, что эта дата как-то вылетела из головы. Мы держим в уме юбилеи Глинки, Римского-Корсакова и Шнитке, приходящиеся на текущий год, и, возможно, их отметим. По крайней мере, насчет отдельной программы, посвященной творчеству Альфреда Гарриевича, уже серьезно подумываем. А 210-летие Адольфа Сакса — несомненно, событие, но не из тех, которое в саксофонном мире Москвы планируется особо праздновать, как мне представляется. Но на заметку возьмем, спасибо, что напомнили (улыбается).
— В вашем ансамбле двенадцать незаурядных саксофонистов-солистов, следовательно вы постоянно имеете дело с двенадцатью амбициозными (в хорошем смысле этого слова) личностями. Легко ли управлять таким коллективом, битв эго порой не случается?
— Так получилось, что из этих двенадцати человек девять, в тот или иной момент их обучения, были моими учениками. И мне, как самому старшему и на данный момент наиболее опытному из всех, не так уж сложно выстроить хорошие, доверительные отношения, основанные на доброте и взаимопонимании. Каждый имеет возможность самовыразиться в своих партиях, недостатка в творческой самореализации ни у кого из ребят не наблюдается. А главное, они мне верят, и я этим очень дорожу. И никаких особых эксцессов пока, тьфу-тьфу, не возникало и, думаю, не возникнет.
Еще один важный момент: знаете, почему мы называемся ансамблем, а не оркестром? Люди, в особенности приближенные к музыке, понимают, чем одно отличается от другого. В ансамбле у каждого своя партия, которая больше ни у кого не повторяется — она сугубо индивидуальна и очень значима. И одиннадцать человек не прозвучат так, как двенадцать, поскольку аранжировки пишутся персонально для каждого участника. А следовательно, хоть личностный фактор и имеет в ансамбле важнейшее значение, никому в коллективе не тесно.
— В прошлом году у вас вышел дебютный альбом. Что он собой представляет и каковы дальнейшие планы, связанные как со студийной, так и с концертной деятельностью?
— Да, летом прошлого года у нас образовалось немного свободного времени, все ушли в отпуска, и мы имели возможность спокойно приехать в студию — тоже, кстати, к саксофонисту, нашему другу Кириллу Маслову. Мы долго думали над тем, что именно записать, потому что к тому моменту нами было выучено довольно много материала. Но для альбома нужно было выбрать какую-то одну, «сквозную» идею — не просто же играть все подряд, верно?
В итоге решили выбрать произведения русских композиторов, которые и нам самим нравились, и в ансамблевой аранжировке слушались достойно. С названием альбома особо хитрить не стали — так просто его и озаглавили: «Музыка русских композиторов». Для него записали сюиту из балета «Щелкунчик» Чайковского, «Танец с саблями» Хачатуряна, упоминавшуюся выше Джаз-сюиту Шостаковича, а также Увертюру на еврейские темы Прокофьева.
Последнее произведение, кстати, наша личная гордость. Оно написано для фортепиано, струнного квартета и кларнета, было у Сергея Сергеевича и переложение для симфонического оркестра, но аранжировку данного сочинения именно для ансамбля саксофонов до нас никто в мире сделать не додумался. Мы взяли за основу камерный вариант, долго учили, старательно подбирали темпы, тембры, динамику, и в итоге получилось, на мой взгляд, очень здорово.
Сейчас ждем наступления нового летнего сезона, когда со временем, надеюсь, опять будет посвободнее. Думаем снова обосноваться в студии и записать что-то из той программы, которую играем сейчас. С общей идеей на сей раз будет посложнее в силу стилевого разнообразия композиций текущего репертуара, но тем не менее зафиксировать его в студийной версии будет нелишне.
Что же до концертной деятельности, то она в ближайшие полгода будет сосредоточена на выступлениях в городах, которые находятся в нескольких часах езды от Москвы: Воронеж, Липецк, Петрозаводск, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Дзержинск, Иваново, Брянск. Для нас, кстати, стало приятным открытием то, что билеты на концерты в городах, расположенных на периферии, расходятся очень хорошо. То есть в регионах к нашему творчеству проявляется большой интерес.
— Чем в свое время для вас был обусловлен выбор именно саксофона как инструмента, которому посвятите жизнь?
— Думаю, если вы спросите об этом любого саксофониста, да и вообще какого бы то ни было инструменталиста, он обязательно поведает вам какую-нибудь красивую историю. Но все это будет в той или иной степени лукавством, потому что когда ребенку шесть лет и родители приводят его в музыкальную школу, последнее, о чем он думает, — это о важности и правильности выбора инструмента. Нет, здесь — если мы ведем речь именно о саксофоне — все вертится вокруг элементарных, непосредственных детских эмоций вроде: «Ой, какая красивая штуковина, мне нравится, как она ярко блестит и как громко звучит!»...
У нас в стране трехступенчатая система музыкального образования, и осознанный выбор, думаю, происходит, когда человек заканчивает музыкальную школу. В этот момент встает вопрос: продолжать серьезно заниматься музыкой или оставить все в прошлом? Мне повезло с педагогами: их заслуга состояла в том, что за время обучения на самом раннем этапе они помогли мне по-настоящему влюбиться в саксофон. Причем до такой степени, что я по сей день даже не представляю себе жизни без него.
В мире музыкальных инструментов саксофон стоит несколько обособленно, гордо занимая свою отдельную нишу. За счет особенностей своего строения, специфики звукоизвлечения и аппликатуры, он наделен уникальными свойствами и средствами художественной выразительности. В России, кстати, популярность этого инструмента за последнее время стала особенно заметна: наблюдается огромный рост саксофонной культуры, появляется все больше юных музыкантов, исполнительский уровень которых неукоснительно повышается. И нас, людей, влюбленных в саксофон, такое положение вещей не может не радовать.
Фото: предоставлены Антоном Скибой, публикуются с согласия правообладателя