Автор: Людмила Мазур, правнучка Михаила Павловича Мазура. Часть 1.
Удивительная судьба.
Сегодня моя лекция посвящена придворному фотографу Михаилу Павловичу Мазуру, моему прадеду.
Помимо того, что это история моей семьи, это история фотографии, императорского флота, первой русской авиационной школы, история Севастополя и его жителей.
Архитектурный образ города в начале 19 века складывался в том числе и из фасадов дома Мазура с фотоателье и кинотеатра, которые он спроектировал и построил. На его фотографиях мы можем увидеть подлинный облик горожан.
У моего прадеда удивительная судьба. Он родился в Бердянске, «Севастополе на Азове», как тогда его называли, в 1868 году в еврейской семье, назван был Моисеем, отец – Хаим. Получил низшее (начальное) образование в местной синагоге. После убийства Александра Второго в 1881 году во всей Малороссии начались страшные еврейские погромы, родители его погибли, сирота спасся бегством в Севастополь.
С 13 лет он стал изучать в незнакомом городе новое, но такое увлекательное, дело под руководством опытного наставника - Иосифа Гезлемеза. Как он сам говорил: «С самого детства начал работать по фотографическому делу и ничем больше в своей жизни не занимался».
После пяти лет в подмастерьях, когда ему стукнуло восемнадцать, был призван в армию. Отслужил пять лет в артиллеристах под командованием полковника Павла Дмитриевича Лескевича, в 1891 году вышел в отставку в чине ефрейтора. А любимый и уважаемый командир согласился стать ему крестным отцом!
В 1896 году, 5 июля, в 28 лет Мазур крестился. Нарекли его Михаилом, а отчество дали по имени крестного отца – Павлович. Вот так Моисей Хаимович Мазур стал Михаилом Павловичем. Иудей стал выкрестом, как в царской России называли перешедших в православие из других религий.
Без связей и протекций.
Не имя связей и родни в чужом городе, он смог стать придворным фотографом, единственным из своего цеха, самым известным и уважаемым в Крыму, и духовно породниться с Великим Князем Александром Михайловичем Романовым, знаменитым Сандро.
Придворный фотограф Мазур Михаил Павлович сохранил для нас историю Севастополя и его жителей, в 27 музеях России, от Крыма до Сургута, посетители смотрят на прошлое его глазами. Более двухсот его работ можно найти в Государственном каталоге Музейного фонда Российской Федерации и гораздо больше – в частных коллекциях нашей страны и мира.
Он был удостоен монопольного права на съемку Императорского Черноморского флота, будучи придворным фотографом Великого Князя Александра Михайловича, куратора флота, и создал его высокопрофессиональную фотолетопись. Он фотографировал не только корабли и моряков, но и первые самолеты и летчиков! Ведь Сандро является основателем российской авиации, а первая летная школа была в Каче, недалеко от Севастополя.
Дом Мазура на Большой Морской.
У Мазура было два фотоателье, свое издательство и первый звуковой кинотеатр в Крыму. Он был членом Русского фотографического общества, и почти в каждой семье Севастополя хранятся старинные фотографии с его фирменным факсимиле. Ходить в его фотомастерскую было почетно и престижно, считалось, что «только его ателье посещали уважаемые люди города».
В его салоне, быть может, даже в одном кресле, снимался Великий князь Александр Михайлович Романов - дядя Императора, и врач Дмитрий Ильич Ульянов - брат Ленина; адмирал Андрей Августович Эбергард, командующий Морскими силами Чёрного моря, и лейтенант Петр Петрович Шмидт - один из первых революционеров.
На Плане местности, начерченным по памяти моим дедом, младшим сыном Мазура – Глебом, указано, что дом находился напротив Одесского переулка (теперь улица Патриса Лумумбы), который идет перпендикулярно Большой Морской и начинается от Детского парка. На втором этаже мы видим 5 комнат, там же располагались кухня и ванная комната. Домашние ванны были большой редкостью в то время, в основном все ходили в бани. На втором этаже - огромный балкон с величественными колоннами, которые сохранились даже после попадания бомбы в дом в 1942 году.
На первом этаже размещались помещения для работы: киоск, вестибюль, лаборатория и павильон. Павильон, где были декорации и бутафория для фотосъёмки, и через который прошли, наверное, все жители тогдашнего Севастополя. На схеме ещё изображены два фасада: парадный, выходивший на Большую Морскую, и дворовый фасад.
Дом и фотоателье.
После революции фотомастерская была национализирована, а Мазура поставили директором его же ателье. На фото – «ЕМЕК-ФОТО – по-татарски «ФОТО-ТРУД». На втором – руины дома Мазура после Великой Отечественной войны.
Первые фотоателье.
История фотографии — такая же часть нашей культуры, как история живописи или гравюры. Мало кто знает, какими были первые фотоателье в России, как они работали с середины XIX до начала ХХ веков, что уникального в них, как они были оснащены, какое оборудование использовали фотографы.
Фотопавильон тогда представлял собой тесную каморку под самой кровлей. Зачастую потолок в фотомастерских был застеклен и перекрывался регулируемыми шторами. Свет также проникал в помещение через боковые окна, расположенные на северной или северо-западной стороне дома. Искусственное освещение было редкостью вплоть до конца XIX века.
Обстановку ранних ателье составляли фотоаппарат, кресло или стул со специальным зажимом, который придерживал голову, чтобы клиент мог долго просидеть в одной позе. Часто для фотосалонов использовались бывшие мастерские художников. Фоны, статуи и прочую атрибутику фотограф также мог заимствовать у живописцев. В основном, сюжеты фонов, использовавшиеся для создания портретов, не были разнообразны. Это были сельский пейзаж, берег моря, крепостные стены средневековых замков.
Поначалу ателье были очень скудны: в них можно было найти лишь самое необходимое, однако, их численность быстро возрастала. Севастополь не остался в стороне от этой тенденции.
Так с 1890 года Мазур начал работать с известным в Севастополе художником Михаилом Протопоповым с самого основания его фотографии на правах партнера. Проработал там почти 10 лет и «по независящим от него причинам», как писал в объявлении в «Крымском вестнике», прервал сотрудничество.
Фотография завоевывала право называться искусством.
Несомненно, ателье Мазура вошло в число дорогих, элитных мастерских. Ведь он уже стал именитым мастером, и конечно, интерьер павильона составляли не только фотоаппарат и кресло. Там можно было увидеть резные мраморные колонны, стены, драпированные роскошно расшитыми тканями, дорогие картины, мягкие ковры и клетки с заморскими птицами.
Пространство всего ателье условно состояло из трех частей: обширная приемная для встречи клиентов, частная зона с офисом и будуаром для дам и, наконец, мастерская - лаборатория, рабочее пространство, где находились комната проявки и печати, кабинеты и складские помещения. Эта часть ателье была закрыта для посторонних глаз.
Клиентам, ожидавшим своей очереди, предлагалось посмотреть альбом с образцами фирменной продукции. Дамы могли посетить библиотеку и картинную галерею, а мужчины — курительную и бильярдную. Владельцы ателье не скупились, нанимая для клиентов стилистов и парикмахеров.
Посещение фотоателье – событие в жизни.
Сохранилось подробное описание посещения одного из ателье тех времен: «Иду мимо, и как было еще рано, вижу, что съезд небольшой. Зашел, и попал во вторую очередь. С меня сняли портрет, я заказал еще 2 копии — за рамки платить особо — все серебром. Для образца и выбора поставлено множество портретов. Висят два портрета: лица самой большой величины, какую производит только современная фотография, как мне говорили. Это не портреты, а живые люди. Чудо, что за снимки. Нельзя наглядеться; и будто бы без всякой правки (ретуши). Иллюминированных (раскрашенных) раз ними красками нет, но снимается прямо двумя колерами: или черным, или темно-коричневым. Последней в роде сепии. Ясно разбирать можно, из какой материи сделано платье Снят портрет старца: сидит на стуле у письменного стола. На нем лежат большие фолианты (книги), один на другом. Бери их руками: так выдвинулись из бумаги, и такова перспектива. Чернильница с перьями. В руке, опущенной на колено, перо. Старик задумался. Длинные, седые волосы. Глаз не видно из-под нависших густых бровей... Меня тщательно усаживали и присматривались, как лучше, однако же не стесняли мою натуральную позу. Задняя часть головы упирается в медную рогульку (головодержатель), чтобы не было никакого движения. Мигать позволено; да оно и не нужно, ибо портрет снимается... в 15 секунд. Сняли! Назначили подождать минут несколько (для проявки негатива), потом сказали, что портрет вышел удачный. Велели приходить за всеми тремя через шесть дней».
«Кодак» в те времена – король аппаратов. Дореволюционные фотосалоны бережно относились к хранению негативов. Они в то время представляли собой стеклянные пластины, на которые при фотосъемке проецировалось изображение, затем изображение проявлялось и фиксировалось. Поэтому на паспарту фотосалонов того времени можно видеть пометку «Негативы хранятся». Спустя некоторое время можно было обратиться в фотоателье и заказать повторную печать сделанной ранее фотографии.
Как происходил процесс съемки.
Если попробовать мысленно перенестись в Севастополь тех лет и посетить профессиональное фотоателье, то мы смогли бы понаблюдать за работой целого коллектива фотографов. Обычно съемку портретных групп в ателье обслуживали до восьми человек.
Два служителя раскатывали ковры, ставили мебель, вынимали и расставляли фоны. Сам процесс фотографирования был разделен на шесть стадий, и за каждую отвечал особый фотограф-специалист.
1. Первым начинал работать фотограф, ведавший обстановкой съемки: подбором мебели, фонов и декораций.
2. За ним вступал в свои обязанности второй фотограф – «позер», рассаживавший снимавшихся людей и придававший им те или иные позы.
3. Третий фотограф «колдовал» над освещением, создавая те или иные световые эффекты при помощи задергивания и отдергивания многочисленных верхних и боковых занавесок в павильоне.
4. Четвертый ведал только установкой аппарата для съемки.
5. Чрезвычайно ответственной была работа пятого фотографа-лаборанта, изготовлявшего мокрую коллодионную пластинку для данной съемки. Снимать можно было только на мокрой пластинке, которая так и вставлялась в мокром виде в кассету. Как только пластинка начинала подсыхать по краям (через 3 минуты), она теряла свою высокую чувствительность и делалась непригодной для съемки. Как только все приготовления к съемке заканчивались, фотографу-лаборанту давался звонок, и он приносил свежеизготовленную огромную мокрую коллодионную пластинку.
6. Только тогда приступал к работе шестой фотограф-съемщик.
Год за годом фотографическое дело в России стремительно развивалось по всем направлениям. Усовершенствовались аппараты, менялся облик павильонов, открывались магазины для продажи химических препаратов и фотографических принадлежностей и изделий. С 1900 года Мазур открыл свое собственное ателье в доме караимского мецената Иосифа Бурназа по адресу: Большая Морская, дом 12. Фотографический успех зависел от капризов моды, местонахождения ателье и рекламы. Место, выбранное Мазуром на самой красивой и оживленной улице города, было весьма популярным, мастерство уже опытного 32-х летнего мастера не вызывало сомнений, а реклама была налажена через местные газеты, красивые паспарту, где красовались медали с портретами основателей фотографии. Несведущая публика принимала это за награды на выставках, но на самом деле это был ловкий рекламный ход, обычный в то время.
Паспарту фотокарточек – особый вид искусства.
Бланки-паспарту фотографий Мазура, изготовленные из твердого бристольского картона, менялись вместе с совершенствованием мастера. Что интересно, еще до разрешения размещать на бланке фотографий специальный знак с инициалами А.М. и надписью «Придворный фотограф Великого Князя Александра Михайловича» Михаил Павлович стал заказывать в типографии изображения короны со своим собственными, изящно переплетенными инициалами: ММ.
Фотографический бланк — это «послужной список» фотографа и особый мир, со своим языком и символикой, где ничего не изображено просто так, для красоты: все подчинено строгим правилам, все узаконено - в полном смысле этого слова. Например, разрешение поместить на бланке изображение государственного герба надо было заслужить "особо полезным трудом для общества", оно было особенно почетно и давалось редко. Разрешение предоставляло право участвовать во всех мануфактурных выставках и поставлять товар царскому двору. Медали, помещенные на бланках, рассказывают о том, где и когда проводились выставки, в которых участвовал владелец фотографического заведения и на каких отличился. Выставки были самые разнообразные - всемирные, международные, политехнические, мануфактурные, сельскохозяйственные, фотографические.
Бланки придавали фотографии изящный вид и служили ее сохранности. Заказывал их Мазур в Одессе. В 1910-е гг. производство бланков пошло на убыль, исчез роскошный бристольский картон: вместо него уже использовались сорта дешевой бумаги. Искусство фотографического бланка стало угасать и постепенно исчезло.
Трудолюбие, талант и амбиции определяли успех.
Мазур активно принимал участие в фотографических выставках не только в России, но и в Париже, где издал цветные открытки Панорамы обороны Севастополя в виде кругового буклета. Это считается его большой заслугой и по сей день: по этим снимкам после Великой Отечественной войны смогли восстановить картины Рубо в разрушенной до основания Панорамы.
В 1901 году Мазур вступил в Русское фотографическое общество (РФО), которое было создано в 1894 г. в Москве. Члены общества видели свою задачу в том, чтобы содействовать успехам в разработке и распространении художественных, научных и технических знаний по фотографии и ее отраслям.
Но этого амбициозному фотографу было мало, он заранее подал прошение Великому Князю Александру Михайловичу на право именоваться «Поставщиком Высочайшего двора», и в 1904 году получил звание Придворного фотографа и разрешение размещать соответствующий знак на своих изделиях. Это стало прорывом в его карьере. Мало того, фотограф подружился с Великим Князем, своим ровесником, и пригласил его стать крестным отцом одного из сыновей, что случилось в конце того же года, на Рождество. Мазуру тогда исполнилось 36 лет.
Продолжение следует...
