Научная картина мира — это всего лишь очередной миф. Как было сказано ранее, миф — это не обязательно что-то придуманное. Миф — это система, целостное мировоззрение, посредством которого большая группа людей объясняет окружающую действительность. Да, для тех, кто в этот миф поверит, он выражает объективную реальность. Но дело в том, что мы до сих пор не знаем, какова на самом деле объективная реальность. И долго еще не будем знать. Хотя, возможно, какой-то из множества мифов, существующих или существовавших, может оказаться близок хотя бы в общих чертах. Почему нет?
Вероятность такая всегда имеется. Но вот относительно научного мифа этого сказать нельзя по одной простой причине: наука познает мир, двигаясь от частного к общему. И этот путь может быть очень долгим, если не бесконечным. Поясню на примере. Представьте, что муравей пытается понять танк, созданный людьми. Некое научное сообщество муравьев поселилось возле гусеничного трака. Они понимают, что перед ними что-то твердое. Проходят сотни лет изучения твердости материала, электропроводности, отражения. Они капают на него водой и замечают появление ржавчины. Через какое-то время начинается эра путешествий, и сообщество муравьев, накопившее достаточно знаний о железе катка, выходит на его край и с удивлением понимает, что это бесконечная окружность. Величайшее открытие! Но они всё так же далеки от понимания общей картины, как и их предки, начавшие изучать фрагмент гусеничной ленты военной машины людей.
У них могут возникать теории. Насколько они будут далеки от истины? Бесконечно далеки. Но, конечно, с каждым столетием они будут продвигаться всё дальше в познании. Познают ли они в конце концов, что же это такое? Может быть, когда-нибудь. А может быть, и нет.
Я не хочу сказать, что природа непознаваема в принципе. Я лишь пытаюсь показать, каким может быть долгим путь от частного к общему — путь научного познания Вселенной. А, кстати, разница между человеком и Вселенной может быть куда больше, чем разница между муравьем и танком.
И теперь представьте, что у муравьев появился провидец, который, сидя на отдалении от научного сообщества, скажет: «Это машина для войны, созданная большими муравьями, плюющая в противника ядом через длинное жало». Возможно, его сочтут безумцем. И объявят мнение ненаучным, потому что оно не может быть проверено экспериментально. И будут правы. Мнение муравья-пророка абсолютно ненаучно. И тем не менее — оно может оказаться ближе к истине теорий, выдвигаемых учеными мужами-муравьями, изучающими свойства железного катка.
Откуда муравей-пророк взял эту информацию? Может быть, она приснилась ему в муравьином сне, а может быть, некий сторонний наблюдатель нашел возможность как-то подсказать муравью-пророку. Не важно. И хотя он своими муравьиными мозгами может оперировать лишь муравьиными аналогиями, тем не менее его теория будет ближе к истине, чем научные теории муравьев-исследователей. Только потому, что исследователи двигаются от частного к общему и находятся только в самом-самом начале своего пути познания. Сколько нужно будет им времени? Никто не знает.
Безусловно, научный путь познания (движение от частного к общему) в конце концов должен привести к истинному знанию (или приблизиться к истинному знанию), но пока это произойдет, на протяжении долгого времени приближения к истинному знанию (по мере собирания пазла картины объективной реальности) ученые просто вынуждены как-то объяснять непонятную им картину мира. Для этого они создают «непротиворечивые теории», которыми заполняют пустоты непонимания. Так формируется научный миф, научное представление о мире, которое может быть так же далеко от объективной реальности, как представление ученых-муравьев о сущности военной машины людей, которую они начали изучать, ощупывая своими усиками погрязший в траве металлический каток или трак его гусеничной ленты.
А. Смирнов
ПС. Перед вами рабочие фрагменты книги о новом пути России и человечества.
