В Аргентине разгорелся конфликт: против президента Хавьера Милея взбунтовался губернатор патагонской провинции Чубут Игнасио Торрес. Он заявил, что провинция прекратит отправлять нефть и газ в остальную часть страны до тех пор, пока его провинция не получит свою долю федеральных налогов. Это произошло после того, как федеральное правительство задержало перевод 13 млрд. песо (около $15 млн.) федеральных налоговых поступлений в провинцию Чубут. Глава МВД Гильермо Франкос подчеркнул, что «ничего не было удержано незаконно»: провинция Чубут задолжала национальному правительству, которое вычло задолженность из федеральных налогов провинции.
Президент Милей назвал действия Торреса «чавистской угрозой». «Меня тошнит от того, как каста, разрушившая жизни хороших аргентинцев, собирается вместе, чтобы защитить свои непристойные привилегии, когда бедность зашкаливает», - написал Милей в соцсетях. Он также пригрозил Торресу уголовным преследованием. «Это нападение не на федеральное правительство, а на всех аргентинцев», - заявил пресс-секретарь президента Мануэль Адорни.
Однако конфликт решить непросто: губернатора Чубута поддержали все четверо других губернаторов провинций Патагонии (включая Огненную Землю).
Патагония – это, условно говоря, аргентинская Сибирь. Холодная (там зафиксирована температура -33°) и редконаселённая (2 человека на кв. км), она является основным нефтедобывающим регионом страны.
Есть там и месторождения урана, угля, свинца, золота и серебра. Патагония привлекает огромное количество туристов; там расположен крупнейший алюминиевый завод, добывается большая часть аргентинской рыбы, а овец там намного больше, чем людей. Поэтому малочисленное население, сильно отличающееся в этническом плане от остальных аргентинцев (в основном потомки шотландцев, хорватов, ирландцев, немцев, словенцев, швейцарцев, южноафриканских буров, русских старообрядцев, басков, голландцев, литовцев и валлийцев), зарабатывает больше, чем в среднем по стране.
Экономические и социальные проблемы для патагонцев – это где-то далеко, в суматошном Буэнос-Айресе. И затягивать пояса, к чему призывает (точнее, что заставляет делать) Милей, патагонцы не хотят. В этом смысле губернатор Торрес отражает настроения земляков.
Ударом для президента Милея стало то, что Торрес избран от правого Республиканского предложения, поддержавшего Милея на президентских выборах.
Вслед за другими патагонскими губернаторами Торреса поддержали и почти все остальные главы провинций (президента поддержал лишь губернатор северной провинции Тукуман Освальдо Халдо).
Аргентинские провинции обладают большой степенью автономии, и как-то наказать Торреса у президента просто нет полномочий. Поэтому Торрес чувствует себя уверенно, и напоминает, что Милей не имеет права ему ничего сделать. А губернатор провинции Ла-Риоха Рикардо Кинтела, ссылаясь на «жестокость» правительства, объявил о введении провинциальной валюты. На ла-риохских банкнотах, явно для запугивания Буэнос-Айреса, изображён сепаратист XIX века, воевавший за отделение провинции от Аргентины.
Если поставки нефти и газа из Патагонии действительно прервутся, в 12-миллионном мегаполисе, в индустриальных Кордове, Росарио и Мар-дель-Плате, и так испытывающих сильнейшие трудности, разразится полноценная катастрофа.
Радикальные реформы Милея встретили сопротивление перонистов и левых, имеющих сильные позиции в Конгрессе и провинциальных парламентах, и со стороны традиционно мощных в Аргентине профсоюзов. На сторону его противников переметнулась и часть правых, поддержавших его на выборах, но испугавшихся масштабов и накала антипрезидентских выступлений. Так, бывший президент Маурисио Макри, «духовный отец» правого блока, недолюбливает Милея, и, по некоторым данным неявно поддержал патагонскую фронду.
В результате Милею приходится лавировать и идти на уступки, зачастую серьёзные (отказ от мгновенной долларизации и упразднения Центробанка, сокращение масштабов приватизации), ради продолжения либеральных реформ, пусть более медленных и осторожных, чем планировалось.
Но губернаторская фронда оказалась гораздо опаснее, чем митинги профсоюзов и даже блокирование президентских законопроектов в Конгрессе. Как упомянуто выше, провинции имеют большую степень самостоятельности. Из 24 губернаторов 11 – перонисты (разных направлений), 5 – радикалы, колеблющиеся от условной поддержки Милея к умеренной оппозиции, ещё 5 не имеют определённой политической ориентации, и только 3 – правые. И один из них – Торрес, возглавивший губернаторский бунт против Милея… Кстати, парадоксально: единственный губернатор, поддержавший президента, Освальдо Халдо из Тукумана – перонист. Вероятно, дело в том, что бедный ресурсами и зависящий от федеральных трансферов Тукуман вынужден быть покладистым, в отличие от нефтяной Патагонии.
Конечно, патагонская фронда не имеет никакого отношения к ненавистному Милеем «чавизму». А вполне правый Торрес – к «касте, разрушившей жизни хороших аргентинцев» (так Милей называет перонистскую бюрократию и связанную с ней олигархию). Скорее, это похоже на российскую ситуацию 1990-х, когда богатые нефтью Татарстан и Башкортостан, и алмазная Якутия отказывались платить налоги Москве. И вообще патагонское отношение к Буэнос-Айресу напоминает претензии части сибиряков к «зажравшейся Москве».
Губернаторский бунт опасен для Милея, хотя переоценивать его перспективы тоже не стоит. В Аргентине отсутствует сепаратизм – для него нет условий, как нет и соответствующих традиций. Аргентина, при всех немалых различиях между регионами – довольно интегрированная страна. Это не Чили с её индейской Арауканией, не Перу с индейской Сьеррой, и даже не Бразилия, где «Белый Юг» (штаты Сан-Паулу, Парана, Санта-Катарина и Риу-Гранди-ду-Сул) не хочет «кормить бездельников в Нордесте» и содержать фавелы Рио-де-Жанейро.
В качестве рычага давления на патагонских губернаторов у Милея есть гигантское сланцевое месторождение с поэтичным названием Вака муэрта («дохлая корова») – это провинция Неукен, но транспортировка и переработка ориентированы на Чубут. При правлении перонистов начать добычу никак не получалось, но теперь инвесторы готовы начать работу. Для чего патагонцам придётся приглушить борьбу с Буэнос-Айресом. На это прямо намекает министр безопасности Патрисия Буллрич, выступившая против Торреса. «Мало того, что выдвигать такую угрозу [не поставлять нефть и газ] неприлично - это заявления, которые отпугивают инвестиции», - заявила она.
Милею придётся вести с губернаторами долгий и тяжёлый торг, в чём-то уступать, где-то угрожать и запугивать. Но если мятежные губернаторы смогут объединиться с оппозицией в Конгрессе и профсоюзами, Милей может оказаться загнанным в угол.
Правда, аргентинская политика почти не знает примеров эффективных союзов – слишком много там игроков, и слишком разные у них интересы. Но затормозить реформы и расшатать государство они вполне способны – это тоже не самая лучшая, но, к сожалению, свойственная Аргентине традиция.
