Вчера мне пришлось отмечать китайский Новый год. Честно сказать, я бы не обратил на него внимания, но накануне обнаружил пылившуюся в углу бутылку шампанского. Она осталась с 31 декабря, когда я должен был встречать наш Новый год, но безнадёжно проспал все салюты, поздравления и прочие новогодние торжества… При виде бутылки всплыло в памяти народное суеверие: как встретишь год, так его и проживёшь. В беспробудной спячке жить не хотелось, я и так мало чего успеваю.
Но стоило оглянуться на календарь и сразу же понял – судьба предоставляет случай всё поправить. На нём раскрыл пасть Дракон, будто предлагая вместе с ним улететь в китайский Новый год в феврале. В конце концов народная мудрость не уточняет, какой новый год ты должен встретить, чтобы не быть сонным сурком.
И тут случилось второе совпадение. В дверь позвонили. Открываю – сосед Палыч.
Как будто знал, что мне нужен ещё один встречатель китайского Нового года. Наш Новый год Палыч просыпал всегда. Он считал главным - «хорошенько» проводить старый год, до боя курантов. Так что поправить судьбу, да заодно и голову, ему было теперь тоже самое то.
-Сейчас дракона в полёт запускать будем! – воскликнул я, - вставляя тёмную бутыль в руки соседа. Палыч со мной почему-то радость не разделил. Осторожно поставил бутылку на кухонный стол, присел на табурет и облизнул обветренные губы:
-Ты с этим поаккуратнее, не шути
-С чем? - спросил я, удивляясь его медлительности.
-Да с драконами-то.
Он обвёл медленным таинственным взглядом комнату, остановился на календаре, потом на мне и шёпотом произнёс:
-Знавал я этого дракона…
Ну вот – отпраздновал, - подумал я, - у Палыча уже белочки, да дракончики в глазах. Тут не шампанским, а успокоительным лечить надо. Но сосед, как ни в чём ни бывало, продолжал:
-Помню, ещё пешком под стол ходил, за мной приглядывать восьмидесятилетнюю бабку Манефу оставляли, когда батька с мамкой на работу уходили. Старушка в разуме была, сказки мне читала… А дело в апреле было, снег всюду ещё держался. Далеко до летних гроз.
И вот читает она, а я придрёмываю на диване возле стола и слышу свозь сон, как она со мной говорит:
-Надо нам, парень, угаром не упоиться. Рановато я печку-то закрыла. Встаёт и открывает окошко… Открыла и только бы ей сесть обратно, в окно вдруг запрыгнул на стол взаправдашний колобок. Будто бы со страниц книжки. Кряхтит, по столу катается, чашками играет, другую посуду перетряхивает. Всё при нём, как в сказке глазки остренькие, приплюснутый поросячий нос, ротик извивается и сзади хвостик блестящей ящеркой бежит …
Меня, будто кто-то подтолкнул – тихо так съехал под стол. Сижу там, ни жив ни мёртв. Слышу, в комнате страсти накаляются. Кот наш Савва вдруг взревел благим матом, чего-то драть начал и шерстью палёной запахло…
Я голову чуть выдвинул. Матерь Божья! Бабка Матрёна у матицы висит, будто её, кто повесил, а верёвки нет. Волосы все отдельно по волосинке вверх торчат, и на концах огоньки играют. Гребешок рядом в воздухе плавает. Это, как сейчас космонавтов показывают на станции в космосе…
Савва лежит у своей плошки, но на нашего лохматого Савву совсем не похож. Нет на нём рыжей шевелюры, будто он другой какой-то, сиамской породы… Только по зелёным большущим глазам и узнать можно.
Всё стихло. И вдруг прямо передо мной морда красная щучья коброй встала. Просверлила змея меня, как буравом, огненным взором и зашипела:
-Што, щербатый, думаешь шкрылся. Шыш тебе. От дракона не шкроешься. Мы везде, помни это…
Тут я отключился. А в себя пришёл уже на диване, когда мне водой в лицо брызнули.
Бабка Матрёна сидит, как ни в чём не, бывало, только волосы - белее снега да умом малость поехала, рассказывала, что колобок у неё всё пить просил. А у кота в черепашке молоко налито было, Савва его защищать стал, на колобка, как на мышь, кинулся. Тут всё затрещало. Больше Матрёна ничего не помнила.
Савву так и не выходили. Ещё потом соседи приходили. Копна сена у них прямо под снегом истлела. Золу разгребли, а там - нора крысиная, и ящерица из неё глаза блестящие пучит…
… Я боялся его прервать, так ясно и правдиво он рассказывал эти свои детские фантазии. Но всё-таки, между делом, попросил:
-Давай, шампанское-то разливай, у тебя ловчее это получится.
Он взял бутылку, снял с горлышка фольгу. Посмотрел на календарь. И остановился:
-Давай лучше ты. Заробел я чего-то.
-Ну давай., что за предрассудки-то такие - сделал я скидку на его похмельный синдром.
Раскрутил проволочку. Зажал пробку пальцем и вскрикнул: «Гулять так гулять, пусть весь Год дракон будет с нами и не даст заснуть!»
Тут какая-то сногсшибательная сила, чуть не вывихнув мне палец, вместе с пробкой вырвалась из бутыли с шумом заметалась по комнате. Пробка ударилась в календарь и отскочила прямо в бокал Палыча.
Продолжалось это, может, секунды три. А мне показалось – минуту. Потом ещё сколько-то наше молчание длилось. Как будто мы в китайский дзен впали (по-нашему – в ступор). Потом я взял бутылку разлить шампанское, а она – пустая. У меня раньше так бывало, что половина бутылки пеной вслед за пробкой вылетала, но, чтобы всё – до дна?
Пока я недоумевал, Палыч куда -то исчез. Я уж подумал: в Старика Хоттабыча превратился. Но стукнула входная дверь и он вернулся со знакомой нам обоим забористой настойкой. Набулькал в бокалы.
-Слушай, будто джин из лампы вылетел, - покосился я на бутылку шампанского, когда выпили и крякнули.
-Так, может, джин и есть, - невозмутимо хрустел огурцом Палыч.
-Так желания надо было загадывать.
-Так мы, вроде и загадали.
-Какие? – удивился я.
-Ты – чтобы весь год не спать, я – чтобы без нужды не просыпаться. – подытожил сосед
Налили, выпили, крякнули.
-Всё верно, - сказал я, - только куда этот змий делся-то?
-Да никуда, тут он и есть, - улыбнулся Палыч, но глаза его недобро блеснули, а один глаз почему-то подмигнул, как будто джин стоял у меня за спиной. Я оглянулся - никого. Только календарь на стене висит и ударившее вдруг из окна солнце сделало его ярче…
Так и встретили китайский Новый год. Пока всё сбывается. Мой сон перешёл к Палычу – спит как пруд под снегом. А у меня - сплошная бессонница. Накаркал, видать, себе в китайский новый год новую напасть.