Дело было осенью. Еще золотой, но уже дождливой.
Куда бы поехать, - думала я.
Кататься в городе я и сейчас не люблю, а тогда не любила еще больше. Хотелось бы за город, но позволить себе длительную покатушку я не могла, так как едва очухалась от известной болезни, посадивших взрослых людей на карантин. В детстве карантин был большой радостью, особенно для тех, кто не болел. В мире взрослых карантин казался дикостью и было страшно.
А не поехать бы мне на Шейновский карьер, - придумала я.
Вроде близко, в городе, а вроде какая-никакая природа. Сказано-сделано. Выкатила Малыша на пасмурную улицу, да поехала. Крутилось тяжело, а еще я ничего не чувствовала. Ни запаха сухих листьев, которые приносил ветер. Ни аромата недавно прошедшего дождя. Вообще ничего. Полный вакуум.
Не припомню, когда бы еще испытывала такую странную тревожность, как в тот период, когда жила без обоняния. Кстати долго жила. Несколько месяцев. Вроде всё нормально, руки-ноги шевелятся, а ты ничего не чувствуешь. Смотришь, и словно видишь картину не полностью. Словно чего-то важного не хватает. А еще мысли закрадываются, что это навсегда, а навсегда не хочется. Человек начинает по-настоящему ценить то, что имеет, лишь когда потерял.
Подъехала я к дороге к Шейновскому карьеру и поняла, что на Шейновский карьер после дождя лучше не ездить. Рыжие реки текут. Тоже какой-никакой водоем.
Развернуться бы, да отправиться домой после болезни отлеживаться да сил набираться, но показалось, что в середине проехать можно, если ехать осторожно.
Как там говорится? Когда кажется, креститься надо? Не знаю, помогает или нет, но знаю, что я так не делала. Показалось, что в середине грунт выглядит крепко, и поехала. Конечно, измазалась аки свин и забуксовала на самом интересном месте. Что тут скажешь? Никогда такого не было, и вот опять.
Вернуться бы? Да какой теперь в этом смысл? В грязь главное влезть, потом уже не страшно.
И вот я смотрю свысока на Шейновский карьер. Знаете, я люблю смотреть свысока. Свысока лучше видно.
Серо-зеленые воды спокойные. На верхушки деревьев на соседнем берегу падают солнечные лучи. Солнечные лучи тусклые и едва заметные. День-то пасмурный, но проблески солнца пробиваются сквозь прорехи на небе.
Смотрю вниз, и вижу велосипед. Стоит сиротинушка у тощего деревца, пока хозяин не сводит глаз с поплавка. Как только попали туда оба? Никак болотники хозяина помогли.
На песчаный карьер тоже заехала. Если грязь месить, то со всей ответственностью. Заехала и пожалела. Оно и в добром здравии в мокром песке барахтаться так себе затея. А, когда одышка и на ровном месте прет, и подавно.
С той поры на Шейновский карьер я долго не ездила. Впечатлений хватало. Как-то не скучалось. А этим летом вспомнила про сей природный объект.
Давненько я на Шейновском карьере не была, - думаю.
На фотки годов, в которых я каталась на велосипеде в джинсах, не смотрю, дабы желание посетить Шейновский карьер не пропало.
Летним вечером Шейновский карьер преобразился. Вода яркого-голубого оттенка. Лучи уходящего солнца разливают по кронам деревьям теплый свет. А у дороги, по которой рыжие реки текли, лошади пасутся и жеребенок. Смотрю и глазам своим не верю. Осенью и летом разным цветом.
А немного позже на Шейновский карьер мы с мужем приехали. Осталось немного времени с покатушки и решили рвануть сюда. Красивых фоточек наделать.
Тот денек был солнечным, но, когда мы добрались до Шейноского карьера, небо нахмурилось.
Кажется, дождь собирается, - вздохнула я и давай поторапливаться с фоточками.
На Шейновский карьер я теперь езжу только, когда сухо. Грязь и в других местах можно найти. В тех, в которых найти и не ожидаешь.
