Из приказов первых корпусных командиров на Кавказе
Князь Павел Дмитриевич Цицианов
Тифлис, 29-го мая 1804 г.
К крайнему моему неудовольствию, заметив вчера, при переходе Кавказского гренадерского полка через городское сборное место, что офицеры салютовать не умеют, что обоз даже фрунтовой и при самом вступлении в кампанию в каком-то в постыдном для полку состоянии: крыши на палаточных ящиках с превеличайшими дырьями, отчего и палатки должны сгнить преждевременно, лежа и без употребления; солдаты для помощи при обозах переходили поодиночке через город рассеянными и в развратном от пьянства виде.
И для сего долгом ставлю подтвердить всем шефам полков, чтобы, удалясь от подражания подобных неисправностей оного полка, обратили всё свое внимание на содержание полков в должном и исправном состоянии и во всех частях.
Тифлис, 24-го ноября 1804 г.
Однажды навсегда предписываю: ни в каком случае рек бродоходных не переходить в обуви на переходах, а всегда сапоги и портки снимать, а, перешед, обтереть ноги и обувь сухую надевать; все сие относится и при спокойных переходах с лагеря ночлежного на другой.
Тифлис, 1-го декабря 1808 г.
Его сиятельство главнокомандующий господин фельдмаршал приказал сим объявить в корпусе, что как, в удивление его сиятельства, при всем довольствии и приволье всех войск, здесь находящихся, побеги, к стыду всего воинства, умножились, то объявляется всем нижним чинам, что ежели таковые, где либо будут пойманы, то будут непременно расстреляны, подобно как уже учинено с семью нашими рядовыми, пойманными в отряде генерал-майора Небольсина, при разбитии Баба-ханова сына (Аббас-мирзы).
На всей же лагерной цепи подтвердить, чтобы поодиночке, куда бы то ни было, людей отнюдь не пропущали, а ежели бы стали отделяться далее, то стрелять по них, как по неприятелю и извергу всего воинства Российского.
Генерал от кавалерии Александр Петрович Тормасов
Тифлис, 22-го сентября 1811 г.
По высочайшему государя императора (Александр Павлович) соизволению, последовавшему на всеподданнейшее мое прошение, уволен будучи от начальствования здешним краем, я, сдав войска, коими имел честь командовать, ген.-л. Ртищеву и маркизу Паулуччи, поставил себе приятною обязанностью засвидетельствовать всем гг. генералам и штаб и обер-офицерам совершенную мою благодарность за отличное усердие к службе Е. И. В., с коим они содействовали мне в продолжение трех кампаний против двух сильных неприятелей.
Приобретением разных владений под державу России и сохранением пространных границ, окруженных хищными народами, одолжен я неутомимой деятельности господ военных начальников и отличной храбрости победоносных войск, кои, во всяком случае, превозмогали с геройским рвением все преграды, не только неприятелем, но даже и самою природою противопоставляемые. В чем, отдавая им достодолжную справедливость, свидетельствую сим мою признательность.
Генерал-лейтенант маркиз Филипп Осипович Паулуччи
Тифлис, 22 сентября 1811 г.
Е. И. В., всемилостивейший Государь император (Александр Павлович), снисходя на неоднократные просьбы генерала от кавалерии Тормасова, соблаговолил позволить ему возвратиться в Россию, а меня назначить заступить его место в командовании корпусом войск, расположенных в Грузии.
Без сомнения, долгое время вы будете воспоминать почтенного генерала, под начальством которого вы служили со столь великими успехами в продолжении нескольких кампаний, и который оставляет многих из вас украшенными знаками высочайшего благоволения, заслуженными вами под его начальством.
Я бы опасался не быть в состоянии достойно его заменить, ежели бы не имел чести служить с вами в двух кампаниях, в продолжение которых я должен был научиться вас уважать и любить. Я уверен, что с такою армией буду всегда иметь успехи. Преисполнен будучи сими чувствами, я с уверенностью вступаю в отправление моей должности, где непрерывное мое старание будет приобрести ваше уважение и споспешествовать к сохранению славы вашей.
Тифлис, 25-го октября 1811 г.
Имев честь с вами служить в продолжение двух кампаний, к крайнему моему сожалению, я заметил, что многие из господ офицеров занимаются азартными играми, а некоторые из них и неумеренным употреблением горячих напитков, хотя ничто столь недостойно порицания в военном человеке, как страсть к напиткам и к игре: от первого он теряет все уважение в глазах своих подчиненных и делается неспособным к делам службы; от второго он лишается времени, нужного для занятий по службе, часто вовлекаем бывает в разорение и, что еще хуже, подвергает себя лишению чести.
Игра нигде не была запрещаема столь строгими законами, как в России. По званию моему долгом себе поставляю иметь беспрерывное старание, дабы сии законы были в точности наблюдаемы: я на это употреблю всю ту деятельность, которую всегда употребляю в отправлении моей должности, и всю ту строгость, которую мне внушает отвращение, которое я имею к игре и к неумеренному употреблению напитков.
А потому и предписываю дивизионному командиру, бригадным начальникам, шефам полков и комендантам иметь наистрожайший надзор над особами, занимающимися игрою и привыкшими к неумеренному употреблению напитков. Я объявляю, что будет поступлено по всей строгости законов с теми, которые преступит cие мое приказание, а наипаче с теми, которые будучи обязаны, по их должности, наблюдать, дабы оное в точности было выполняемо, и преступить оное, как с виновниками более других виновными, подав худой пример и оказав неповиновение.
Тифлис, 10-го октября 1811 г.
Входя в состояние нижних чинов Троицкого пехотного и 17-го Егерского полков, которые нынешнего года почти беспрестанно в движении обращались по трудным местам к ограждению границ от неприятеля, отпущаю в оные полки по 500 пар сапогов с тем, чтобы господа шефы, по рассмотрении своему, раздали их из нижних чинов тем, кои более заслуживают уважения по понесенным трудам и усердия к службе.
Cиe поставляю я на вид войскам на тот конец, дабы они были уверены, что я всегда готов оказывать им помощь во всех случаях. Требую, однако, и совершенно чего ожидаю, что они в исполнении своих обязанностей по службе Е. И. В. пребудут неутомимы.
Тифлис, 1-го февраля 1812 г.
Воспрещается всем без изъятия как высшим, так и нижним чинам Высочайше вверенного мне корпуса иметь на содержании женщин, так как cиe христианской религии противно. Кто же отступит от религии, тот не может верно и усердно служить своему государю и отечеству и в сражении не можете быть храбрым, ибо имеет нечистую совесть.
За непременным исполнением сего приказа предписываю наблюдать строго как дивизионному начальнику, так бригадным и полковым начальникам и комендантам.
Тифлис, 20-го апреля 1812 г.
Е. И. В. всемилостивейшим рескриптом на мое имя повелеть соизволил прибыть в С.-Петербург для употребления меня к важнейшему назначению; для командования же Грузией, на мое место высочайше соизволил определить начальника 19-й пехотной дивизии ген.-лейт. Ртищева.
Храбрые воины! В несколько месяцев, в кои я имел честь и удовольствие быть вашим начальником, вы через отличную ревность к службе и вашу храбрость, которой действия испытали турки, персияне, лезгины и мятежники, возвысили славу Российского оружия в здешнем крае важными победами и приобрели мне вящее доверие со стороны великого нашего государя императора.
Итак, я обязанным себя считаю вам, гг. генералы, штаб и обер-офицеры и все солдаты, изъявить при сем всю великость моей благодарности. Прошу при том быть удостоверенными, что в каком бы я ни был состоянии, то всегда буду принимать живейшее участие во всем том, что только будет до вас относиться. Верх же моего счастья составит то, если я когда либо буду в возможности на самом деле доказать силу моих чувствований, кои вы во мне поселяли и которые никогда не изгладятся из моего сердца.
Маркиз Паулуччи