Начало
Предыдущая глава
Глава 18
Давыд задумчиво уставился на нее. Он словно оценивал Эмма, используя при этом весь свой агрессивный темперамент. По телу Эмма пробежал чувственный трепет, и она покраснела, стыдясь того, что Давыд воздействует на нее даже тогда, когда демонстрирует наименее привлекательные черты своего характера. С другой стороны, если она немного ему уступит, возможно, он тоже пойдет на уступки. Скоро она родит близнецов, поэтому разумнее не ссориться с Давыдом. В конце концов, ее негативное отношение к нему может плохо повлиять на его взаимоотношения с детьми. Об этом она сейчас должна думать больше всего. Эмма отлично знает, что такое безразличие собственного отца. Она определенно не хочет, чтобы ее дети узнали отцовское равнодушие только потому, что она не сумела наладить отношения с Давыдом. Мать и отец Эмма ненавидели друг друга. Ее родители очень тяжело расставались и пережили горький развод, что резко изменило отношение отца к своим дочерям. Он предпочел забыть не только о бывшей жене, но и о своих детях.
– Хорошо, я поеду. – После удручающих размышлений Эмма согласилась ему уступить. – Я покажу тебе твою спальню.
Она приготовила ему отдельную комнату. Давыд наблюдал, как покачиваются округлившиеся бедра Эмма, пока она поднимается по лестнице, неохотно понимая, что его надежды на немедленное разрушение всех барьеров в их отношениях были слишком оптимистичными. Эмма хочет, чтобы он задумался о серьезных отношениях, наполненных любовью, но Давыд никогда в жизни не думал об этом. Женщины всегда ему угождали, и он к этому привык. Никак не наоборот. Он стиснул ровные белые зубы, вспоминая, что Эмма не собирается ему угождать. Его беспокоило, что он даже не понимает, чего она от него хочет. Он старался изо всех сил, но был вынужден признать, что не добился никаких результатов. Эмма не увидела ничего положительного в его действиях. Так какого черта он не оставит ее в покое? Ответ на этот вопрос пришел сразу же: Давыд просто был уверен, что не может оставить ее одну.
Эмма показала Давыду одну из спален, которую ее сестра Катя всегда держала наготове для гостей. Она задавалась вопросом, почему так старается вывести его из себя. Неужели она жаждет пробудить в нем желание? В конце концов, он не виноват, что не влюбился в нее как сумасшедший, не так ли? И в отличие от ее равнодушного отца Давыд уже приложил значительные усилия, чтобы позаботиться о детях с самого начала, то есть до их рождения.
– Ты можешь поужинать со мной через час. Мне будет приятно поесть в компании. Здесь бывает только моя младшая сестра, у которой сейчас школьные каникулы. Она живет с Катей и Михаилом, а ко мне приезжает на выходных.
Давыд решил, что в какой-то степени Эмма протягивает ему руку, желая наладить отношения. Внезапно он вспомнил, как она написала ему извинение на руке в начале их знакомства. Он хотел улыбнуться, но напрягся, увидев встревоженный взгляд ее ярко-голубых глаз.
– Что ты им сказал? – спросила Давыда Эмма нервным шепотом.
Ей было достаточно неловко появляться под руку с Давыдом. Но еще больше ее смутило то, что все старались не обращать внимания на ее беременность.
– Зачем тебе знать? – отрывисто спросил Давыд, ведя ее вверх по парадной лестнице, придерживая ее за спину.
Эмма стало интересно, уж не боится ли Давыд, что она со своим огромным животом упадет с лестницы, а потом она упрекнула себя за излишнюю самокритичность. «В конце концов, ты вынашиваешь близнецов», – раздраженно сказала она себе.
– Мне стало любопытно, – призналась Эмма.
– Я сказал им, что отныне ты здесь главная.
– Что ты сказал? – остановившись, воскликнула Эмма удивленно.
Давыд нахмурился:
– Я не желаю, чтобы кто-то ставил под сомнение твой статус. И я хочу, чтобы все относились к тебе с максимальным уважением.
– Но я же не хозяйка дома! И не твоя жена! – заспорила Эмма.
– Зачем тебе все эти ярлыки? Ты во всех отношениях самая главная женщина в моей жизни, – возразил Давыд. – Ты беременна от меня.
– Я не могу быть твоей самой главной женщиной. Я имею в виду… как же твоя мать?
– В моем возрасте мать не может быть самой главной женщиной в моей жизни, – отшутился Давыд.
– Она жива?
– Да. Она живет в Италии и приезжает ко мне только тогда, когда ей нужны деньги.
Эмма нахмурилась:
– Грустная история. Ты уверен, что не относишься к ней предвзято?
– А ты вспомни, что твоя мать была готова сделать с тобой ради своей выгоды, – прокомментировал Давыд со значительной долей цинизма. – Как сын более алчной женщины, чем Ольга, я знаю, что говорю.
Напоминание об алчности Ольги убедило ее, но она все равно обеспокоенно посмотрела на Давыда – ее встревожило его мировоззрение.
– Почему ты думаешь, что твоя мать именно такая? – спросила она.
Давыд вздохнул и распахнул дверь в комнату, в которой Эмма останавливалась во время предыдущего визита в его дом.
– Почему это так тебя интересует? – отозвался он.
Эмма начала судорожно соображать, отчаянно пытаясь придумать бесстрастный ответ и скрыть, что жаждет узнать о Давыде как можно больше.
– Твоя мать станет бабушкой моих детей.
– Но она никогда не навестит твоих детей. Даже когда я был маленьким мальчиком, она считала, что, встречаясь со мной, становится старухой, – сухо ответил он. – Она очень избалована и никогда не смирится с ролью бабушки. Мой отец познакомился с ней, когда она была актрисой, но чем старше она становилась, тем реже ее снимали. Она вышла за него замуж из-за денег, а когда устала от него, то развелась и отсудила половину всего, чем он владел.
Эмма вздрогнула, когда он поставил ее чемоданы на пол.
– Печально.
– Униженный и оскорбленный, мой отец нашел утешение в объятиях своей секретарши, – еще более сухо продолжал Давыд. – Секретарша забеременела, и он женился на ней через несколько недель после развода с моей матерью.
– Боже мой! – воскликнула Эмма и подумала, что, вероятно, Давыд проводит опасную параллель между прошлым и настоящим: его отец женился на женщине, потому что она от него забеременела, и его брак явно не удался.
– Она родила Наташу и была единственной порядочной женщиной, на которой когда-либо женился мой отец, – язвительно пояснил Давыд. – Но так как отец не был в нее влюблен… – он с особенным презрением произнес слово «влюблен», – он решил, что вполне приемлемо закрутить роман с женщиной, которая стала его третьей женой.
– Значит, брак с матерью Натальи был недолгим? – спросила Эмма.
– Два года.
Эмма вспомнила, как Наталья говорила ей, что ее мать была единственной мачехой, которая по-доброму относилась к Давыду. Учитывая, что его собственная мать не была достойным примером материнской любви, Эмма стало грустно, что брак его отца с мамой его сестры длился так недолго.
А третья жена?
– Она изменяла моему отцу налево и направо. Отец начал крепко выпивать, но потом все-таки с ней развелся.
– Похоже, он был…
– Глупым? – презрительно спросил Давыд.
– Я собиралась сказать «потерянным». Я имею в виду, он очень старался найти счастье в семейной жизни.
– Только его избранницы становились все моложе и моложе, а он никак не мог угомониться, – мрачно подытожил Давыд. – Жена номер четыре большую часть времени старалась затащить меня в постель, потому что ее привлекали молоденькие мальчики, не пожилые мужчины.
От его откровения Эмма покраснела:
– Какой ужас.
– Пока они были женаты, я почти все время жил в доме своего деда. Мне было всего восемнадцать, – категорично признался Давыд, глядя в окно спальни. Его широкие плечи напряглись. – Трагический четвертый брак буквально убил моего отца. Однажды он раньше пришел домой и услышал, как его жена пытается меня соблазнить. Он вернулся в машину и врезался в дерево в нескольких километрах от дома. Счастливая вдова получила все, что осталось от усадьбы моего отца, а было там не так уж много. Браки и разводы его практически разорили.
– Удивительно, что с такой семейной историей ты вообще решился жениться, – искренне сказала Эмма.
– Но в отличие от отца у меня нет глупых идей о том, что любовь и брак совместимы, – сказал он.
Эмма с облегчением подумала, что Давыд не любил Ларису. Однако его слова и отношение к любви не оставляли Эмма надежды на то, что однажды он в нее влюбится.
– Ты когда-нибудь влюблялся? – напрямик спросила она, рассуждая, что с Давыдом не нужно ходить вокруг да около.
– Я часто испытывал страсть, – язвительно заметил Давыд. – Но ни разу не был влюблен. Я, наверное, слишком практичный.
Эмма с беспокойством подумала, что, по крайней мере, он испытывал к Ларисе страсть. Но она не могла винить его за это, ибо его бывшая невеста была изысканно красивой.
– А я влюбилась, когда училась в университете, – призналась Эмма.
Непривычный к задушевным беседам с женщиной, Давыд смущенно на нее взглянул.
Эмма поджала полные губы:
– Выяснилось, что Толик был со мной только из-за плаката с моей сестрой-моделью, который висел на стене его спальни. Он мечтал о ней, а я очень на нее похожа, – с сожалением произнесла она.
– Какой же он дурак!
– Я не так привлекательна, как Софи, – запротестовала Эмма.
– По-моему, ты красивее. Ты естественнее.
Эмма рассмеялась, услышав подобное сравнение с сестрой.
– Ну, я просто не такая ухоженная, как моя сестра, – неуверенно ответила она, улыбаясь. – Она всегда выглядит идеально.
– Я не хочу идеальную женщину. Мне такая не нужна.
Эмма напряглась, не понимая, что произойдет дальше. Она хотела Давыда каждой клеточкой своего тела, которое подчинялось только законам страсти. Но она знала, что после очередной близости она сильнее привяжется в Давыду и не сможет защититься от страданий.
– Давыд, я…
Все ее надежды на то, что она сумеет твердо противостоять его чарам, рухнули.
– Я должна распаковать вещи, – выдохнула она, шагнув назад.
Подключила монетизацию, поэтому если понравился роман - поставьте лайк, дополните комментарием. Это лучшая награда для меня.