— Знаешь, сестричка, а я, вот замуж хочу. Ну не повезло с первым. Что же теперь крест на себе ставить? Дочка уже взрослая — того и гляди, скоро сама выскочит. А мне что ж, одной оставаться?
— Ой, не знаю, Юленька! Тут я тебе не советчик. Мне моего по горло хватило. Больше желания нет. Сама смотри.
Юля решила, что лучшее место для поиска суженого — это вечер танцев в местном Дворце культуры. Одной как-то неловко идти — ни разу еще не приходилось бывать на мероприятиях «Кому за...»
— А пойдем со мной, — уговаривала она сестру Наталью.
— Ладно вечером пойдем. Ну не бросать же тебя одну.
Нарядились женщины, подкрасилась и пошли, слегка, правда, смущаясь. Оценив обстановку на танцполе, поняли, что им сюда лет через десять только надо приходить, а то и через двадцать. Постояв немного в сторонке и понаблюдав, как лихо отплясывают размалеванные «молодухи», Юля с Наташей решили тихонько уйти.
— Ой! А куда же такие милые дамы собрались? — подскочил к ним симпатичный мужчина, но тоже в годах. — Вечер только начался. Разрешите я вас немного задержу. Потанцуем? — И он протянул Юле руку, увлекая в центр зала.
Танцевал легко и виртуозно. Надо отдать должное, в этом деле он преуспел. Юля только успевала порхать под его отчаянными па. Сначала тушевалась, а потом поймав ритм, закружилась по залу, поддерживаемая крепкими руками. И так легко и весело было ей в этом танце, как не было уже очень и очень давно. Словно в юности под гармошку в сельском клубе кружил ее кавалер Колька, с которым так и не сложилось тогда — нашлась претендентка по-бойчее.
В конце танца мужчина галантно проводил Юлю к сестре и поцеловал руку.
— Меня Евгений зовут и следующий танец я вас никому не уступлю.
Лицо у Юли пылало, как пионерский галстук. В помещении было душно и воздух переполняли запахи самых разнообразных духов и одеколонов.
— Что-то мне плохо, давай выйдем, — сказала она сестре.
На улице, вдохнув свежего воздуха, женщине стало по-легче.
— Знаешь, Наташ, он такой интересный, хоть и постарше.
— Да ну, Юль, ты же замуж собралась, а не сиделкой к престарелому.
— Да не преувеличивай! Не такой он уж и старый — живчик еще тот. Видела как отплясывал? Пойдем в зал, а то все пропустим.
В зале гремела музыка и кружились пары, а Женя уже искал глазами свою недавнюю партнершу по танцу. Едва увидев, подошел и, взяв под локоть, галантно повел в танцующий круг.
— Ой, Наташ! Наплясалась я от души. Завтра на ноги не стану. Женя ждет меня в следующие выходные.
— О! Уже Женя! Поздравляю!
— А тебе что, никто не приглянулся?
— Юль, ты меня удивляешь. Ты их видела? Им же под шестьдесят уже.
— Жене, между прочим пятьдесят два.
— Да, но тебе тридцать восемь.
— Ладно, поживем -увидим!
Голову Юля потеряла сразу. Она просто не могла уже дождаться субботы. Вся неделя прошла в поисках нового платья, туфель, помады. Даже привычный хвост сменила стильная стрижка и рыжеватыми прядями. Женщину было не узнать.
— Да ты, прям, светишься вся! — с ухмылкой заметила сестра. Я тебя такой еще не видела.
— Наташка! А вдруг это мое запоздалое счастье? Что я видела в этой жизни: мужа-алкоголика, свекровь- стерву, нищету и унижения? Должно же мне перепасть хоть немного женского счастья?
Сестра, глядя на светящуюся Юлю, в душе искренне надеялась, а вдруг и вправду ее сестре наконец-то повезет.
После очередных танцев Женя пошел провожать Юлю домой. По дороге, бережно поддерживая под руку, рассказывал о своей жизни. Юля, не без сожаления узнала, что за плечами у ее спутника уже три брака. И третий закончился смертью молодой жены, после которой осталась пятилетняя дочь, которую он воспитывает сам. Юля смотрела на Женю восхищенными глазами: не сломался, не утратил задора и готов сполна поделиться с остальными. Он казался ей скалой и крепостью. С таким мужчиной, наконец-то можно почувствовать себя женщиной, а не ломовой лошадью. И все колебания и страхи исчезли сами по себе — спустя неделю, Юля переехала в дом любимого с вещами.
Маленькая Лиза встретила ее приветливо. Ребенку так не хватало материнской любви, и они очень быстро нашли общий язык. Девочка была болезненной и походы по поликлиникам стали постоянным и рутинным процессом. Юля проводила ночи напролет у детской кроватки, тревожно прикладывая руку ко лбу и, проверяя температуру. А вскоре случилось чудо и Лиза назвала Юлю мамой.
Муж боготворил свою спутницу и пел вечерами на кухне, растягивая меха своего баяна:
Я назову тебя Зоренькой,
Только ты раньше вставай.
Я назову тебя Солнышком,
Только меня согревай...
Юля, приезжая в гости к сестре, стрекотала без умолку:
— Знаешь, какой он хороший! Сестричка, да я и мечтать о таком не могла! Он же меня на руках носит. Понимаешь, я люблю и это в первый раз в моей жизни! Я и подумать не могла, что так бывает!
Вечером, когда Юля возвращалась домой, ее окликнула соседка напротив.— Вечер добрый, Юля! Я не хотела сначала говорить, но вижу, что ты человек хороший, жалко мне тебя. Ты не очень доверяй Женьке. Гнилой он человек. Тут до тебя, знаешь сколько уже перебывало. На лето приведет, она огород обработает, закруток наделает, а он ее в осень домой отправляет. Повод придумает и выставляет за дверь. Уж повидала я их тут плачущих.
Юле было больно и неприятно это слышать. «Бесится баба. Наверное у самой жизнь не сложилась — вот и завидует! Все у нас будет хорошо. Не могут врать глаза, которые с таким обожанием смотрят на меня. Я всем докажу, что мой Женя самый лучший. Пусть подавятся своей желчью».
Дома к ней навстречу неслась Лиза и следом сжимал в объятьях Женя.
— Юлек, а давай дом построим? Большой, чтобы всем места хватало. Чтобы большой стол посередине гостиной и друзей полон дом.
— А мы осилим? Это же дорого?
— Рядом с тобой я горы готов свернуть. Ты мне дала крылья.
— Хорошо, я не против. В этом домике нам и правда тесновато.
Как говорится, быстро сказка сказывается да не быстро дело делается. Денег было немного и нанимать людей было не за что. Сами заливали фундамент, сами и стены возводили. Юля работала на износ: стройка, работа, огород, ребенок. Но никогда не жаловалась, даже таская неподъемные блоки наверх по лестнице. И как то солнышко, согревала всех. Тяжелая работа давала о себе знать — начали болеть суставы и все чаще кружилась голова. Но Юля списывала все на усталость. Один вопрос мучил ее постоянно — суженый не торопился заключать с ней официально отношения. Он объяснял это по-разному: то официальные браки приносили ему только страдания, а сейчас он по-настоящему счастлив, то просил подождать чуть-чуть, вот, мол, освободится и поведет ее под венец. Но время шло, а все оставалось как прежде. Дом был почти готов — уже заканчивались внутренние работы. Юля понимала, что она здесь никто и никаких прав не имеет, хотя столько лет, средств и сил вложила в этот дом.
— Женя, когда мы узаконим наши отношения? Мне уже от людей стыдно.
— А ты на людей не оглядывайся, своим умом живи. Чего тебе не хватает?
— Ну как? Мы же вместе дом строили, а я тут как гость. Я и ребенка вырастила.
— Тебе мой дом нужен? Я правильно тебя понял?
— Женя, да как ты можешь? А не станет тебя? Мне куда идти? В моей квартире дочка с семьей живет.
— А что ты меня хоронишь? Я вроде никуда не собираюсь. В общем так… дом я уже зарегистрировал. Хочешь — живи, тебя никто не гонит, а, если что-то не нравится — вон бог, вон порог, держать не буду.
Юлю словно кипятком облили. А куда же делся тот любящий и понимающий мужчина, который жил с ней рядом все это время?
— Женя, как ты мог? Да ты же меня просто использовал! — начала женщина.
— Стоп! Стоп! Скандалов мне тут не хватало! А ну вон отсюда.
Он больно схватил Юлю за руку и протащив через всю гостиную, открыл на улицу дверь и толкнул с крыльца. Пытаясь на ходу зацепиться за поручни, женщина больно ударилась сначала рукой, а потом, потеряв равновесие, головой о последнюю ступеньку.
— И не смей сюда возвращаться, здесь твоего ничего нет! — рявкнул Женя и захлопнул дверь.
Дальше все было как во сне. Юля не помнила как оказалась в квартире сестры. Как над ней склонилась врач, задавая вопросы. Женщина была и тут и ни тут, словно попав в параллельную реальность.
Потом был суд . Добрые люди не дали пропасть — выступили и подтвердили, что Юля все это время строила дом. Выслушав все доводы соседей, суд принял сторону истицы и разделил дом пополам. Посередине дома была возведена стена, которая навсегда разделила некогда любящих людей.
Не пережив потери части дома, Женя вскоре умер. А Юля, вернее Юлия Степановна, достигла уже почтенного возраста, найдя свое настоящее счастье в правнуках. Как росли внуки, из-за своих жизненных перипетий, она к сожалению пропустила. За перегородкой гремит посудой Лиза, которая за все это время даже ни разу не поздоровалась со своей бывшей мачехой...
Я назову тебя Реченькой,
Только ты дальше теки.
Я назову тебя Звездочкой,
Только ты ярче свети.
