Положение Японии в 30-е годы ХХ века было уникальным: единственная азиатская страна, не ставшая колонией европейских государств и сохранившая не только независимость, но и чувство собственного достоинства, которое трансформировалось в осознание особой миссии Японии – объединение всех народов Азии для борьбы с владычеством «гайдзинов» – так именовались европейцы, причём слово это (буквально означающее «человек извне») несло оттенок пренебрежения.
С близким и огромным Китаем отношения были явно враждебные, Корея воспринималась как всегда бывшая в подчинении, Россия в своё время жестоко разгромлена, но на неё смотрели с опаской – огромная, способная стать проблемой, а вся остальная Азия уже подчинилась тем самым гайдзинам, которые вполне могли бы объединиться, и тогда Японии оставалось героически погибнуть!
Это вытекало из самой колониальной системы, которую создавали европейские государства в Африке и Азии.
Средний заработок туземного рабочего (и это признавали сами представители английской администрации) – один шиллинг и девять пенсов, это меньше пятидесяти центов – не в час, а в день! А еще грязь, болезни, огромная смертность – и средняя продолжительность жизни двадцать шесть лет! С этими людьми обращаются хуже, чем со скотом – даже рабочий скот живет дольше! И так повсюду в Африке и Азии – при природном богатстве, множестве плантаций, рудников, железных дорог, настоящей европейской цивилизации на вид хорошо живется только белым колонизаторам, которые едут в эти края «нести культуру» и при этом сложить капитал, который позволит стать уважаемым человеком дома. Всем остальным заранее запланированы нищета, болезни, невежество. Индусы так и называют одно из времен года – сезон голода?
Это британская политика – самая жестокая эксплуатация Индии, Бирмы, Малайи: выкачивать из этих стран все их богатства и не давать им ничего взамен – ни просвещения, ни приличного жизненного уровня, ни минимальных средств здравоохранения, самый минимум, чтобы туземцы не умирали с голода сразу и все и могли работать! Так стоит ли удивляться, что Япония готова была на всё, лишь бы избежать подобной участи, запланированной для «этих желтолицых узкоглазых мартышек»?!
Выход был один, посчитали те силы, которым виделась великая Япония: быть самым беспощадным, самым могучим, самым непреклонным! К 30-м годам в стране укрепилась новая идеология, направленная на увеличение военной мощи и расширение территорий. Уважают только сильных, считаютсяс теми, кто способен не только защитить себя, но жестоко ударить!
В 1931 была захвачена Манчжурия (северо-восток Китая). Япония образовала там подчиненное государство, используя его как поставщика сырья для промышленности и плацдарм для дальнейших побед.
К гайдзинам тоже нашёлся подход: они не все одинаковы, есть такие, которые так же точно мечтают о могуществе и величии, поэтому заключён в 1936 г. Антикоминтерновский пакт с Германией о способах предотвращения распространения коммунизма, а затем подписан в 1940 г. с Германией и Италией Берлинский пакт о сотрудничестве и разделении сфер влияния в мире.
Все дальнейшие действия Японии кажутся невероятной авантюрой на грани отчаяния: есть идея создания великого государства, которое объединит Азию против Европы; есть трепетное отношение к оружию, армии и флоту после невероятных побед невеликой по размерам Японии над гигантской Россией (победа духа над грубой силой!) в прошлом и в современности – захваты в Китае, и есть мировой экономический кризис, который накрыл и Японию, не имевшую ничего (ни ресурсов продовольствия, ни запасов полезных ископаемых, ни собственного горючего для армии и флота, не говоря уже о промышленности)!
И Япония сделала выбор: всё это есть не только в Китае, но и в колониях Англии, Франции и Голландии, которые не смогут защититься от могучего самурайского духа!
Армия и флот упорно боролись за то, чтобы император повелел начать, готовы были все силы, но армия требовала удара на Север: Германия победоносно движется к Москве, необходимо воспользоваться редкостным шансом и успеть захватить то, что было запланировано, то есть Дальний Восток и Восточную Сибирь.
Флот требовал идти на Юг и Восток, громить американцев, которые объявили нефтяное эмбарго, а значит, собирались удушить Японию – впереди был нефтяной голод прежде всего для флота и затем для всей страны.
Численность Квантунской армии на границе с СССР доведена до 750 тысяч человек, составлен тщательный план действий, назначена дата первого удара: 29 августа.
Помешали два главных события: немецкие войска не только не наступали, но вынуждены были перейти под Смоленском к обороне, ломая все планы «молниеносной войны», а Сталин, снимая часть войск с Дальнего Востока, перебросил к Московской битве менее трети дальневосточных сил – японское командование ожидало, что будет переброшена не меньше, чем половина сил, поэтому японское командование не решилось на столь рискованные действия.
Дальше началась череда грандиозных побед японского флота: Перл-Харбор, обеспечивший господство Японии над тихоокеанскими морскими коммуникациями, японский десант высадился в Гонконге и на Филиппинах, штурмом взят британский Сингапур, в плен попали около 80000 британцев. На Филиппинах сдались 70000 американцев, а командующий американскими войсками генерал Макартур вынужден был, оставив подчинённых, эвакуироваться по воздуху. В начале того же года была практически полностью захвачена богатая ресурсами Индонезия и британская Бирма. Японские войска вышли к границам Индии. Начались бои в Новой Гвинее. Япония нацелилась на завоевании Австралии и Новой Зеландии.
Это были грандиозные успехи, которые привели к истощению сил Японии. Чем дольше шла война, тем сильнее начинало сказываться экономическое превосходство американцев. К середине 1943 года они наладили ежемесячное производство авианосцев и троекратно превосходили Японию по выпуску самолётов. Были созданы все предпосылки для решающего наступления и разгрома Японии.
С конца 1943 года американцы и их союзники последовательно выдавливали японские войска с тихоокеанских островов и архипелагов, используя тактику быстрых перемещений от одного острова к другому, прозванную «скачок лягушки». Американская экономическая мощь позволяла наращивать силы, в то время как Япония не справлялась с подобной задачей. Это отчётливо показали ожесточённые, но вполне прогнозируемые по результату бои на этих островах.
Так шла одна из многих – битва за Тараву. Сражение, где против японского гарнизона в четыре тысячи человек, имевших 14 орудий береговой обороны (самыми крупными среди них были четыре восьмидюймовки образца русско-японской войны), а вот авиацией и флотом обороняющиеся не располагали совсем, американцы бросили двенадцать линкоров, семнадцать авианосцев (в том числе шесть тяжелых), двенадцать крейсеров, шестьдесят шесть эсминцев и две десантные дивизии, больше тридцати тысяч солдат с плавающими танками, перевозимыми на тридцати пяти транспортах!
Сражение продолжалось четверо суток, остров был взят, гарнизон полег весь, в плен попали ранеными лишь один офицер и шестнадцать солдат, американцы же потеряли убитыми и ранеными свыше трех тысяч человек, весь атолл был буквально перепахан снарядами и бомбами.
А потом вся эта громада линкоров, авианосцев, крейсеров и десантных кораблей двинулась дальше – «лягушечьим скачком» – к следующему острову, медленно, но неотвратимо приближаясь к Японии.
Впереди Японию ожидала совершенно ясная катастрофа, поэтому командование решило реализовать единственное преимущество японцев перед богатой Америкой – несгибаемый самурайский дух.
Камикадзе! Тысячи японских мальчиков обрушатся «божественным ветром» на вражеские авианосцы, враг устрашится такой самоотверженности, откажется от планов вторжения в Японию, страну самоотверженных фанатиков, и предложит почетные условия мира – такова была идея спасения страны, выход из безвыходной ситуации.
Конечно, это был совершенно бесчеловечный план, двух мнений быть не может.
Но есть тут некая особая специфика, которая позволяет взглянуть на злодеев, решивших погубить цвет японской молодежи, несколько иначе.
Один из авторов безумной затеи, адмирал Масафуми Арима для начала продемонстрировал всем, что такое «божественный ветер»: лично возглавил самый первый вылет камикадзе. Попрощался, снял ордена и знаки различия, сел в двухмоторный самолет и погиб во время атаки на авианосец «Франклин».
Потом его примеру последовали четыре тысячи человек. Они утопили 34 вражеских корабля, 368 вывели из строя, но войну страна всё равно проиграла.
Император выступил с обращением к нации, поблагодарил за героизм и жертвенность, призвал строить новую Японию.
Но остальные авторы «Проекта Камикадзе» не сочли себя побеждёнными.
Адмирал Матомэ Угаки завершил эпопею, став самым последним из летчиков-самоубийц, прямо в день капитуляции. Он выпил традиционную чашечку саке, отсалютовал мечом и улетел.
Нападений на американский флот в этот день зарегистрировано не было. Непохоже, что Угаки хотел напоследок утащить на тот свет еще некоторое количество проклятых янки. Просто адмирал не пожелал оставаться в живых – он посылал лётчиков в бой, он не имел права жить – это и есть японская ответственность.
А на следующий день главный из организаторов этой борьбы, Такидзиро Ониси, служивший в штабе, вдали от боевых действий, сделал харакири, оставив прощальное письмо с извинениями.
Он чувствовал свою великую вину и перед погибшими лётчиками, которых он бросал в смертельный полёт, и перед их родственниками, терявшими детей, и перед Японией, которой обещал если не спасение, то почётный выход из войны, и не сумел добиться ничего, поэтому выбрал для себя самую мучительную смерть, смерть – искупление вины (или страшное наказание?) Он свершил харакири без секунданта, который в трагическую минуту прекращал мучения, нанеся удар милосердия – обезглавливал самурая.
К себе самурай был безжалостен, но точно так же он посылал на смерть без всякого сожаления мальчишек, которые после его воодушевляющих речей отправлялись умирать, спасая любимого императора и прекрасную Японию.
Остаётся ответить самому себе, что это было? Фанатизм, патриотизм, отчаяние?
