Мир вокруг... Окружающий мир... Социум... Всё, что нас окружает, это всё-таки совсем как-то одновременно и нужное, важное да значимое, и при этом загадочное - и порой даже почти откровенно непонятное да необъяснимое. Но не стреляться же из-за этого как чеховский главный герой в "чайке", хотя жизнь, иной раз, совсем запутывает, но вот именно быть может от того, что я как минимум десять раз пытался строить семейные отношения (было больше раз, женщин было минимум десять), и всякий раз рано или поздно всё подходило к какому-то своему логическому завершению (а чаще всего и не логическому
вовсе, а какому-то спонтанному да запутанному, словно кто-то подставляет тебя и ведёт, понял после что видимо это и есть то, что называется "судьба"), так вот после (и благодаря) всего этого понял я, что ничего, собственно говоря, в моей жизни не изменится. Да и не только в моей. И те, кто стреляются из-за несчастной любви, вполне могли бы не делать этого, если бы я успел им подобное объяснить, - ибо всё бред и чушь, потому как всё по судьбе, а если по
судьбе, так какого же чёрта выписывать всяческие коленца да тем более лишать себя жизни. Условия да, условия можно создать невыносимые себе, трудные, сложные, преодолевать оные, страдать душевно, запоминать это самое страдание, и понимать, что всё относительно. Люди без рук без ног и слепые - вот они страдают. А тут... А тут блажь, однако. Поиграть можно в "страдание". Можно поиграть. Вот только всерьёз не принимать. Чтобы не случилось нервного перенапряжения да не сойти с ума. Жить психом, конечно, можно.
Ещё великий Пушкин писал об этом. Но одно дело как он мечтал в лесу, и другое в социуме, где вас запрут в сумасшедший дом. Да ещё будут пытаться лечить (словно не понимания что безумие не лечится, а лишь искусственно заглушается химиотерапией). ("Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума; Нет, легче труд и глад. Не то, чтоб разумом моим Я дорожил; не то, чтоб с ним Расстаться был не рад: Когда б оставили меня На воле, как бы резво
я Пустился в темный лес! Я пел бы в пламенном бреду, Я забывался бы в чаду Нестройных, чудных грез. И я б заслушивался волн, И я глядел бы, счастья полн, В пустые небеса; И силен, волен был бы я, Как вихорь, роющий поля, Ломающий леса. Да вот беда: сойди с ума, И страшен будешь как чума, Как раз тебя запрут, Посадят на цепь дурака И сквозь решетку как зверка Дразнить тебя придут. А ночью слышать буду я Не голос яркий соловья, Не шум глухой дубров - А крик товарищей моих, Да брань смотрителей ночных, Да визг, да звон оков".)
Отчасти и забавно и отчаянно так всё происходит, ну да словно всё так и должно быть. Почти непременно должно быть, мог бы я дополнить, да вот только пустое всё, ибо и дополнять особенно нечего, да и сама по себе природа понимания души - ещё ведь до конца и не разгадана. А всё, что только быть
может и должно быть - это или будет впереди, или уже было - но непременно повторится; и вообще, так уж если разобраться, всё течёт, всё меняется, равно как и запутывается порой самым невообразимым образом. Но при этом практически всё способно быть даже отчасти и не таким, какое оно должно
быть. Ведь всегда норовит вмешаться фактор определённого рода условности. Хотя и выходит, по сути, что всё равно ведь окончательно всё не ясно. Ну не ясно - и всё. А то, что так или иначе проходит перед взором или вдруг - словно ни с того ни с сего - промелькнёт в мыслях, - всё это тоже с очень большой
долей вероятности условно. Всё и действительно весьма и весьма условно. Вот разве что условность таковая как бы не очень-то и радует. Ну да не огорчает - и уже хорошо. Хотя и надо всегда чтобы было не только хорошо, но и спокойно. А вот над спокойствием надо, конечно, работать. А то и - работать и работать. А то и - работать, работать, и ещё много раз работать. Не быстро, но и не "не спеша", качественно главное. Да, пожалуй, и на самом деле качественно. И это будет правильно.
Мне приходилось лечить душу, и это было самое печальное, что, вероятно, ещё только могло быть. И при этом, я фактически и не знал, и не понимал, что на самом деле происходит. Отчасти хотелось одного, получалось несколько всегда иное; я, подстраиваясь к этому "новому", находил что, если это перст судьбы так
и хорошо, как говорится, а на деле начинало вновь всё меняться... И, изменяясь, уводило и меня (сознание моё в первую очередь) куда-то вдаль. Да ещё быть может и так, что становилось и непонятно да необъяснимо, как подобное, собственно говоря, может происходить. Впрочем, ведь происходит. А если происходит... Если происходит, значит так и должно, наверное, быть. (Вот только ключевое слово видимо должно быть одно. Но какое в данном смысле, - я пока не ведал. Быть может сия тайна откроется чуть позже?)
Через силу воли - на силе воли - через усилие какое-то непонятно и неизвестно какое, стремился выжить я, выбравшись из всего того, что существовало, было, поражало по-своему меня, и, и - на меня воздействовало. Я понимал, что всё когда-то закончится. Знал, - верил, вернее, - что подобное не случится совсем уж сразу. Но почему-то так было с каждым днём всё тяжелее и тяжелее нажать на ту педаль мотоцикла, когда всё действительно заработает (бензин попадёт куда ему полагается, зажигание сработает, аппарат заработает). А пока что-то слишком долго было вхолостую. Впрыскивание есть, зажигание не срабатывает. Парадокс.
А иной раз я прямо чувствую, как истина проходит мимо меня. И ведь не угнаться даже. Не достать её, заразу (в хорошем смысле). Хотя она, истина, я понимал, что всё-таки была (всячески даже, прошу заметить) предрасположена ко мне. Но вот до конца не давалась. Отдавалась - но не до конца. Всегда я чувствовал, что в следующий раз будет ещё и что-то лучшее. Этим и жил. Жил...
(живу пока, да многие кто читать будут - уже не застанут если... двести да триста лет не живут. А у меня отчего-то большие подозрения что как Шопенгауэра, современники не открыли да не поняли, десяток другой книг при жизни его было куплено, а прошло двести - триста лет - и бум, бум... бум-с даже, можно сказать)...
А вот почему так получается, что зачастую не понимаем мы ничего в конкретный момент (и даже ошибки совершаем), а после словно бы видим всё и - и всё равно не угадываем это. А ещё чаще - мы порой откровенно боимся всего. Просто боимся и всё. Себя боимся. Того, что скрывается в глубине нас. Ведь выпусти дьявола наружу - и будет действительно страшно. (А самое ещё интересное, что всё это в итоге всем может и понравиться. Понимаете?) Глава
А порою жизнь и пытается закрутить гайки. Да ведь тщетно, если любит. А она - жизнь - меня любит. Потому выходит как с доброй матерью, она тебя бьёт, ремнём, а ты смеёшься в ответ. Понимая, что это просто - игра.
Часто становилось сложно. В последнее время. Но всегда, - и я это чувствовал, - был шанс на спасение. Хоть небольшой, но шанс. И один раз такой шанс превратился в огромный выигрыш. И по жизни и... и по жизни. (Обещаю, что расскажу как-нибудь. На днях, на днях...) Глава 45 Вопросы могут быть закрыты сразу, разом, моментально, тотчас же, в сию секунду, - любые другие вариации, - вот только чтобы были они все об одном. И это так, и это правда. По вопросу закрытия "вопроса". Я так думаю.
Это всё-таки не честно и не так. Тем более что я сам предсказываю много событий. Дар такой от природы. Одновременно и радость, и мучение моё. Но это всё ведь и правда не так. Не совсем так. Так - но не так. Всегда возможны любого рода исключения. Хотя случается, что и бонус, бонус, бонус - этак разом и от судьбы. Бонус, бонус, бонус...
Но не всегда ведь, далеко не всегда ведь все эти псевдо-бонусы могут становиться и родными, и долгожданными. Приходит когда-то и совсем иное, порой, понимание истины. И тогда... и тогда наверняка, вдруг услышал облака, и кузнечик запиликает на скрипке... впрочем, тут не до скрипок и тем более не до кузнечиков. Истина... Истина порой тётка совсем серьёзность отчего-то включает. Зачем ей это - не знаю. Но это так.
Многое иной раз не кажется что правда - но такой правдой является. А что-то порой совсем переходит, казалось бы, все границы, но таким отчасти тоже является. И получается, что сама по себе истина всё также остаётся - впрочем, как всегда - запутана. И этого на самом деле быть может нет. Или есть... есть... есть... Есть - это не кушать, а существовать. Хотя и наше с вами бытиё вполне - рано или поздно - способно нас с вами скушать. Такие дела, как говорил когда-то Курт Воннегут.
Сергей Зелинский
главы из книги: Вне тайны исповедания. 2020 год